Слово Мастеру: Александр Траугот (род. 19 июня 1931)
Автор: Анастасия Ладанаускене
Г. А. В. Траугот — общая подпись, под которой публиковалась книжная графика трёх художников: Георгия Траугота и его сыновей Александра и Валерия. Михаил Войцеховский называл семейное творческое объединение Орденом нищенствующих живописцев.
Александр и Валерий занимались скульптурой, живописью, станковой графикой. Но больше всего творческих сил вложили в книжную графику. Первые книги задумывались и создавались совместно с отцом — отсюда и коллективный псевдоним Г. А. В. Траугот. Эту аббревиатуру, ставшую художественным явлением в искусстве и в жизни Ленинграда-Петербурга, Александр Траугот использует и сейчас.
Первое проиллюстрированное издание — «686 забавных превращений» — вышло в 1956 году.
Страницы этой книги разрезаны на три части:
листай в любом порядке и получай комбинации из 14 голов, 14 туловищ и 14 ног
С тех пор художники оформили более двухсот книг. Это иллюстрации к произведениям Гомера, Апулея, Овидия, Перро, Шекспира, Гофмана, братьев Гримм, Гауфа, Петефи, Ростана, Метерлинка, Киплинга, Пушкина, Чехова, Куприна, Булгакова, Гоголя, Аксакова и т. д.
Одними из самых известных книг в оформлении братьев оказались сказки Андерсена, они переиздавалась множество раз, а их общий тираж превысил 10 миллионов экземпляров.
Цитаты
Больше всего я люблю поэзию, потому что поэзию можно вынуть из головы и прочесть, не подходя к книжному шкафу. Строчки из Тютчева «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые» отец повторял во время блокады, даже когда снаряд разорвался на подлёте к нашей комнате.
Художник, поэт — это, цитируя Лескова, «очарованный странник», тот, кто способен любоваться. А если он находит свою, никем не навязанную красоту, то это уже настоящий художник.
Я думаю, невозможно определить, что такое искусство. Искусство — это свобода, и она может проявляться в любом деле и безо всякого дела. Свобода избавляет от греха, а грех — это банальность, это преступление, это злость. Там, где есть свобода от греха, начинается жизнь в искусстве. Оскар Уайльд говорил, что Иисус — бог художников: речь идёт о чуде искусства. И мне нравятся эти слова.
Искусство не имеет определённой ценности: то, у чего есть цена, рассматривается как вещь, а это другая плоскость. Часто люди смотрят на картину как на вещь, и это уже не про искусство. Оно неуловимо. Если в спорте можно установить, кто кого опередил, то в искусстве это воспринимается сердцем. И каким бы совершенным ни был аппарат или врач, они не отличат любящее сердце от эгоистичного. А искусство может.
Га-Ноцри. Иллюстрация к роману «Мастер и Маргарита» М. Булгакова
Главное — жить с любовью, что от любви просыпаются все качества человека.
Человек живёт корнями вверх, он рождается от впечатлений. У меня есть некоторые знакомые и друзья, которые родились во время войны, в эвакуации в Средней Азии; так вот, у них, хотя они совершенные европейцы, со временем проявились немного восточные черты лица. Понимаете, тайна рождения человека, по моему убеждению, ещё не разгадана, наука пока ещё ходит в коротких штанишках, настоящей науке всего лет триста, начиная с Ньютона. А искусству — столько же, сколько человечеству. Поэтому искусству доверяю больше. Так вот, рождение человека — это как у Пушкина про бедного рыцаря: «Он имел одно виденье, непостижное уму, и глубоко впечатленье в сердце врезалось ему…» Рыцарь изменился под влиянием впечатления, для этого и существует искусство — чтобы изменить человека.
Иллюстрация к новому изданию «Пиковой дамы»
О живом и мёртвом
Я не делю по жанрам. Совершенно неважно, пейзаж или портрет — это жизнь. Какая разница для Сезанна: натюрморт, портрет или автопортрет? Нет разницы, потому что стоит художнику прикоснуться к холсту или скульптору взять камень, как всё оживает.
Всё в искусстве я делю на живое и мёртвое. Живое очень трудно определить, но жизнь — это всегда какие-то волшебные соединения противоречий. И нет ответа, только вопрос.
Уильям Шекспир «Сонеты». Петрозаводск: Карелия, 1988
Творчество — это рождение, а рождение — всегда неожиданность, что-то незапрограммированное. Жизнь бесконечно удивляет.
О художественном и ремесленном
Я недавно был в детской библиотеке. Там были какие-то особенные дети. Или все дети сейчас особенные, не знаю... Они поразили меня своими вопросами. Я рассказал что-то о художественном и ремесленном. И мальчик не старше семи лет спросил меня: а как вы отличаете художественное от ремесленного? Я потом всем рассказывал об этом мальчике. Ведь это надо быть доктором философии, чтобы ответить на такой вопрос! Я ответил тогда, что ремесленник всегда знает, что у него получится, а художник пускается в путь, никогда не зная заранее, куда придёт.
Александр и Валерий Трауготы (середина 1960-х)
О детской литературе и достоверности
Я считаю, что детской литературы нет. Или это искусство, или не искусство.
В иллюстрациях к сказкам мы стараемся, чтобы наши герои были достоверными, живыми, со своей психологией, с биографией. И фон — тоже достоверный, исторический — замки, обстановка, костюмы... Вовсе не бутафория «под старину», а реальная ситуация. Когда художник, обладая соответствующими знаниями, свободно ими пользуется, тогда он не стилизует, не копирует, а создаёт свою реальность в искусстве.
О росписи
Работа в росписи родственна книжной иллюстрации. Хотя приходится решать дополнительную формальную задачу — организовывать рисунок так, чтобы он вписывался в округлую скульптурную форму керамической чашки, тарелки, блюда и вазы. Синтез искусств в этих произведениях открыл перед художниками новые возможности. Рисунки, идущие по объёмной форме, бесконечной и единой, как лента Мебиуса, в своём вращающемся пространстве становятся почти временным видом искусства, как театр и музыка.
Об общей подписи
Мои отец и мать — художники. Отец занимался нами и приучал работать вместе. В детстве было так: брат что-то рисовал, а я прибегал и поверх его рисунка что-то делал, и брат очень сердился. А отец это поощрял. В конце концов, мы втянулись, и это была весёлая игра. Мы рисовали втроём.
Георгий Траугот (1950-е)
И сейчас у меня всё-таки сохраняется чувство, что я работаю не один. Я продолжаю советоваться с братом, и его участие в моей жизни не ослабело. Конечно, я тоскую, но всё-таки всё время ощущаю его присутствие.
Валерий и Александр Трауготы
Я по-прежнему ощущаю и отца, и брата. Я не один! Когда брат что-то делал в моей работе, или я — в его, или отец что-то — в наших, это было нормально и так сохранилось. Во Франции XVII века были братья Ленен — Антуан, Луи и Матье (Antoine, Louis, Mathieu Le Nain). Они не разделяли своих работ вообще. Потом искусствоведы начали копаться и на свой лад разделять — кто более талантлив, кто менее. А я верю в коллективное влияние, верю, что за спиной художника всегда кто-то стоит, помогает ему. Тому, кто творит, всегда кто-то помогает — и вдохновляет!
***
***