Из недописанного, но набросанного

«Психологическая поддержка, – вывела Крэш в омнисетевом поисковике. Общественном, потому что сидела она под старой учеткой Джентри, и включать собственный алгоритм значило дать слишком много поводов для сплетен единоверцам-хакерам. Развелось же их за последние годы... – Сложные случаи. Анонимно. Недорого», – последнее пришлось добавлять с некоторым скрипом, но сейчас у нее просто не было времени проходить длинные квесты на поиск ценной информации. Собственная коллекция, конечно, стоила немало, и все же – хрен его знает, что затребует хороший спец за анонимность. Ладно бы интим, на который Крэш готова была пойти не задумываясь, вот только с большой вероятностью этого не хватит.
И стопочки первых редакций отчетов родных команд, возможно, тоже... даже новых, с автографом Рейвена. Спереть папочкино творчество-то Крэш была готова, не задумываясь. Из-за него же, сволочи, временно накрылся безлимитный доступ в архив! Увы, работы бывшего шефа на рынке информации котируются слабо, а те, что стоили бы раз в десять побольше, в свет рановато выпускать. Чао вот сразу понял и засекретил, а единоверцы пока еще сломают первый слой, пока сообразят, что к чему, – шеф смениться успеет. Придется как-то крутиться самой.
Шлангом перед реальностным специалистом на малой родине она уже пробовала прикидываться. Анонимности вящей ради. Шланг вылечили, проблема осталась на месте, потому что львиную долю ее сути составляли именно не подлежащие разглашению вопросы. До такой степени не подлежащие, что аж сказуемые. В смысле, удержаться и не рассказать всем знакомым об этих толстых обстоятельствах, грозящих всему Департаменту, мало кто из демонов смог бы.
Точно, из демонов! Но ими область разума не ограничивается. Крэш добавила к строке еще одно условие – «Реальностный психоаналитик, не Мейплиф», – и облегченно выдохнула, увидев длинный список выдачи. Объяснить департаментские реалии постороннему, конечно, будет не очень просто. Но куда сложнее убедить среднестатистического демона Хаоса в том, что иногда надо бы и подержать язык за зубами, для разнообразия.
Это Крэш знала по себе. Ей и самой непросто было хранить долбаную тайну, несмотря на то, сколько всего от их общего молчания зависело. Включая будущее Департамента, качество ее собственной жизни и жизни других, небезразличных ей демонов. Пусть она до сих пор и не определилась в знаке этой небезразличности, неважно. Вне зависимости от длины минуса, собственного отца Крэш хотелось наказать за все доброе и хорошее лично, не передоверяя первым это благое дело.
–Не передоверяя никому, – вслух подумала она, зная, что никто не услышит. – Вот только могу ли я доверять что-либо себе после всего, что было?
Тишина упала сразу, проглотив последнее слово с такой готовностью, что ее легко можно было расшифровать как отрицательный ответ. Компьютер резво зашелестел кулером, разгоняя согласное молчание. Крэш резко повернула пальцем колесико, прокручивая список. Идея обратиться к реальностнику переставала казаться разумной. Это делают многие, о да. У них есть свои, мелкие причины не делиться по секрету со всем светом и тьмой подробностями личной жизни. И их проблемы ничем не отличаются от проблем людей, надо полагать.
Многие ли люди сталкиваются лбом с проклятой точкой избранности?
«Многие, многие, просто в рамках своей реальности, – успокоила она себя, легонько погладив по запястью. – Вопрос масштаба, только и всего. Иначе мы не верили бы им... стоп».
Курсор наткнулся на строчку «Внимание! Полезный совет для синтегистов» и подсветил ее. Ноготь сухо щелкнул о клавишу, открывая новую вкладку.
Короткая статейка, действительно совет и действительно сугубо для синтегистов. Доступное изложение для ассоциируемых и несвязанных линий. Любой аватар идеала десятой ветки, проверено, помогает разобраться с большинством психологических проблем, нужно только выбрать правильное время и прийти на прием. Такса подъемная – выбить отщеп и лицензию Хранителя для и так максимально подходящего на эту роль субъекта. Такую ерунду Чао мигом выпишет на предъявителя и даже не спросит, на хрена понадобилось. Рабочий процесс порой располагает, точка.
Точно, рабочий процесс. Одиночное задание. Можно взять в любой момент и без ведома команды, потому что команда до сих пор в отпуске. Цель – стандартная стабилизация зависимой реальности с назначением Хранителя. Схема... что ж, придется пожадничать, департаментского времени осталось мало, а реального может понадобиться неприлично много. Крэш вбила в бланк 1:10000 и решила, что этого должно хватить. На задании она проведет дня два департаментских, максимум три. Сокомандники могут и не заметить, увлеченные очередной пьянкой. Каждый готовится к неизбежному как может. Кому-то помогает.
«А я не в силах поддерживать этот обман. Не знаю, легче или нет тем, кому ничего не придется делать. Может, если бы мне тоже предстояла роль бревна, я сидела бы и пила спокойно с ними, не ковыряясь в себе до крови. Или если бы я могла выбирать, кто станет рядом...»
–Папа, я не могу больше пить, – отражение Рейвена в погасшем экране било по нервам сильнее, чем предваривший его появление скрип двери.
–Мне вылить это? – отец с усмешкой поставил на стол полный стакан. Словно и не было ничего. Ни признания, ни его попытки уйти от ответственности. Ни всей последующей хрени. Не говоря уж о предстоящей.
–Вылей. Джентри в рот. Или себе. А я пойду развеюсь, – она развернула стул в противоположную сторону, цапнула вылезший из принтера лист и проскользнула к двери. – Демоны-алкоголики. Тунеядцы.
–Кто бы говорил, – Рейвен с видом «ну и хулиганье у меня выросло» покачал головой, это Крэш успела уловить краем глаза. Второй глаз видел, по закону подлости, Джентри в привычном состоянии полного отруба. С другой стороны, будь он трезв, вышло бы еще менее красиво. Сколько она играла с ним, его памятью, его жизнью и чувствами... которые прорастали снова и снова, топчи – не топчи.
Каждый раз казалось, что вот он, последний раунд. И все начиналось заново. После победы тоже начнется? Тогда, собственно, чем она лучше той же Райи, той же Омелин, той же Риэйл? Есть ли у ее поколения право не давать первым замкнуть круг, когда разницы не предвидится никакой?
«Именно поэтому, наверное, и есть, что мы такие же дети Хаоса, ничем не хуже перворожденных, как мысль, записанная на бумаге, ничем не хуже высказанной вслух. Вот только мыслям тоже бывает больно. До такой степени, что хочется снова перестать думать себя, в пятидесятый, в шестидесятый раз, в сотый... еще бы эти передышки помогали. Нужен кто-то другой, чтобы выпустить боль, поймать и свернуть ей шею. Кто-то, кто не станет жалеть ни тебя, ни себя, и взаимной жалости не потребует. Если аватар десятой ветки и впрямь настолько идеален, точно проассоциируюсь», – последняя фраза логично завершала поток, но Крэш все равно казалось, что она что-то упускает. Не в настоящем, не в предначертанном будущем, а в прошлом.
Раньше было намного легче. Почему раньше было легче? Может быть, только казалось... Что было так просто? Раз за разом убивать себя – своими руками и чужими, вложив в них любовно изготовленные мечи... Не получилось задуманное один раз, когда хотелось покончить одним махом навсегда как с проблемой, так и с собой, чтобы больше не возвращаться. Единственные нужные руки меч не взяли. А ударить самой оказалось невероятно трудно. Да и отсоветовали добрые демоны. Скандал-то потом какой был... Добрые демоны, помимо синтегизма, увлекались писульками Лайтина и книгами первых.
Они не знали, кто в свое время спас несколько фрагментов от уничтожения в собственном разуме. Кто разбрасывал листки с ними по всему Департаменту. Кого Лайтин так и не назвал учеником, но по сути... по сути один юный истинный именно в ученичество и вляпался, из-за той ненависти, которую питал к первым, призванным и особенно своему воспитателю. Потом переосмыслил, конечно, лайтинские писания, благо время было. Но включить мозги в форсированном режиме или посоветоваться с кем поумнее не додумался. Все распланировал сам, хрен Великий.
Ну да, конечно, одна хорошая умная подруга этого самого Лайтина со сковородкой и скалкой наперевес по всем мирам ищет периодически, другая в кристалломанки подалась, третья на реальностниках опыты ставит и просила больше не мешать, а бывший лучший друг – Контер. На старших детей, даже таких умных, как Рассел и Эйлин, в полной мере опираться нельзя. Потому что на куда более разумных тройняшек уже попытался, и они в итоге выдали «Историю Будущего». Зато на младшеньких надежда была, видимо. Или просто в мозг клюнул лично Лоренс Ридл, явился на прием к шефу и прямым текстом сказал, что спасение Департамента – в руках той из детей Совершенной Истины, которую товарищ не знает, но скоро узнает?
Рейвен так и не ответил тогда, когда Крэш задала прямой вопрос: «Когда ты понял, что в пророчестве речь обо мне?» «Не очень давно», – Контер побери, не ответ! Восприятие времени у отдельных истинных – как у кремниевых форм жизни. Свержение Контера недавно было, миллионы лет по пальцам пересчитать можно. Памятная гулянка в мире огней тоже не очень давно была, всего полжизни назад. А уж явление дикостранницы, которая скинула блудному бате дважды переродившуюся дочь, и вовсе почти вчера.
С настоящими, признанными детьми он столько времени не проводил никогда. Десяток-другой лет максимум. А вот перерожденку, не совсем уже и свою, обработал по полной программе. Заблокировал первые тридцать с гаком лет жизни многослойным блоком десятого уровня. Заменил первые воспоминания – своими, памятью едва оформившейся мысли Хаоса. И принял официально воспитанницей, благо структуру «четверки» от истинной отличит только специалист.
Она и считала себя истинной. Миллион лет – как мгновение. Идиотская жизнь и идиотские смерти. Ах да, и идиотская любовь к тому, кто был рядом, несмотря на свой высокий пост. Крэш за свою жизнь перебывала во многих постелях, но ни к кому не испытывала таких чувств, как к воспитателю. К родному, мать его несуществующую, отцу.
Добрые демоны-синтегисты сумели сотворить чудо, переключив ее на отца по второму рождению. Она не должна была вспомнить и не помнила, но чувства той Крэш Джет никуда не делись. Она коснулась тогда рукой экрана и сказала «люблю», и запоем перечитала горы книг, и час за часом всматривалась в историю, которую когда-то уже изменила та Крэш. В историю человека, от которого та родила двух дочерей и одну оболочку для приблудной личности, слишком рано умершей двоюродной сестры.
Сейчас, вспомнив действительно все, она может честно сказать – вовсе не испугалась, когда тонула, и не растерялась. Сознательно вошла в другое тело, оболочку слабенькой «троечки», сознательно взяла ее имя, потому что не хотела быть собой. Всю коротенькую детскую жизнь не хотела жить в доме, по которому тенью ходит ненормальная мать, прижимая к груди истрепанный снимок отца.
Если бы не тетка с ее вереницей отпрысков, маленькая Кэтрин Джейн никогда бы не увидела нормального детства. И не позавидовала бы кузине-одногодке. И не попыталась бы сожрать ее изнутри, как делали злобные духи в ужастиках типа второго «Амитивилля». Демон против демона, сильный против слабого, оба необученные, но у сильного фантазия побогаче, потому что Тайн Коннелз плевать хотела на то, что смотрит ее малолетняя дочурка. Результат предсказуем.
Потом настоящая Крэш выбралась наружу, когда каким-то идиотам пришло в голову ее носителя клонировать. Пошла отвоевывать свое, кто ж ее за это осудит, но сделала все по-умному. Отвоевала-таки. Вернулась в собственное тело и предложила захватчице сделку – новую оболочку, новую жизнь, спасение из реальности, стоящей на краю гибели. И – как вишенка на торте, – «кстати, твой отец жив».
Можно было повторить бой, но... было слишком много «но», чтобы перечислять их. Две катастрофы договорились, и одна породила вторую, и городок Мейплиф поднял якоря, чтобы уйти в вечное странствие, а по реальностям пошел толстый такой, жирный шлейф копий. В каждой эта история повторилась по-своему, как бывает всегда. Вторичный шлейф, третичный... Постарались ведь не только она и Рейвен, но и тот демон, который некогда стал отцом Тайн и ее сестры.
Сколько раз она проходила по улицам, до последней крошки асфальта копирующим те, родные и забытые? Что самое смешное – еще до знакомства с синтегийской компанией. Искала подходящий материал для первого меча. Отец не рассказал, как, но на «рано» у Крэш в ее втором затянувшемся детстве был один ответ. Она шла и делала все сама, как Хаос подскажет. Барахла набрала тогда кучу... До сих пор что-то осталось. Кажется, ящик с присадками и коробка ювелирки. Мечей из того материала Крэш сделала не так уж и много, в тех мирах, где по работе умирать приходилось, тоже прихватывала по мелочи, что-то находила в межреальности, что-то творила сама. Последнее выходило непредсказуемо интересным и не всегда годилось для работы.
Эксперименты отец не запрещал, видимо, просек, что эффект будет обратным. Не помогло – Крэш до сих пор периодически тянуло что-нибудь сковать и где-нибудь посеять. Еще ее тянуло строить, но за это рекламаций обычно было в разы меньше. Возможно, потому, что во многих мирах приходилось надевать мужскую личину, ибо женщин-зодчих там не признавали. Хм, может, там, куда она отправится, в качестве бонуса что-нибудь возвести потом? Ладно, это по итогам терапии будет ясно.
А сейчас ясно одно – не было в прошлом легче, это просто такая иллюзия. Было иначе, только и всего. Теперь воевать придется не за себя, не за горсть друзей, а за судьбу Департамента и всех реальностей. За тех, кто ничего не понимает, как когда-то ничего не понимала она, взрослая женщина в теле медленно взрослеющего ребенка. Помнится, ходила в свои первые шестнадцать Крэш с сестрой на свеженькое «Интервью с вампиром»... может, и позавидовала тогда чужой неприглядной судьбе.
Может, потому и согласилась родиться вторично, и лет так шесть лет не поднимала вопроса об отце... Жаль, нельзя сказать точно, сопротивлялась бы она или нет, спроси отец, прежде чем блокировать память. Потому что он не спросил. Навел иллюзию «первого этажа» Департамента, окруженного красивым парком, и пока внимание дочери было отвлечено, совершил свое черное дело. Ему требовалось бревно, из которого вышло бы выпилить правильную марионетку, а не сложившаяся кривая личность.
И он никогда не признается, что был неправ. Потому что убедить его в этом можно, лишь опустив руки и сдав Департамент первым, чего Крэш никогда не сделает. А раз не сделает, значит, Рейвен был прав, когда учил ее всему с нуля, когда сажал за свой стол в шефском кабинете, когда позволял читать и смотреть чужие отчеты, когда молчал о том, кто она ему, и отказывал только в одном... ублюдочная логика, но другой у папы нет, не завезли.
Заявку Крэш подала на автопилоте. Очнулась от мыслей, только когда шеф уже предложил на выбор несколько временных промежутков и близких отражений. Этот тип реальностей хоть и брали нарасхват, но в помощи стабилизаторов он нуждался даже чаще.
–Это, – она ткнула пальцем наугад в то, что пораньше. Потом немного подумала: – Нет, лучше вон то. Но первое тоже отложи.
–А успеешь? – Чао произнес это почти без улыбки. «Вероятный старший брат» ценил ее за умение и желание работать в любой ситуации. Даже «вольными» они продолжали работать. Без поддержки Департамента.
–Потом как-нибудь наведаюсь, – Крэш пожала плечами. – Ты же говорил, до хая не меньше недели?
–Предположительно, – шеф Департамента не любил определенность в непредсказуемых вопросах. – Они всегда долго запрягают. Торопиться-то некуда. Если Райя попробует их подгонять...
–Знаю, будет выглядеть подозрительно, – с трудом, но удалось не скривиться при упоминании этой первой. У Райи были отношения с Джентри. Да у всех подряд, включая Омегу и Карен, с ним какие-то отношения. Другие почему-то не боятся с ним... другие ради него предают своих. Может быть, ей тоже надо что-то или кого-то предать, чтобы спокойно зайти дальше уровня «секс не повод для знакомства» со вчерашним человеком. Конкретным вчерашним человеком. – Просто так задалбывает сидеть и ни хрена не делать, что...
Она завернула красивый художественный пассаж этажей так в семнадцать, вкрутив туда отца, первых, Департамент, несколько предметов фаллической формы и отвлеченных понятий. Закончив все это словами «веником против шерсти драный в неисправном лифте», Крэш почувствовала, что ей чуть-чуть полегчало.
–Знакомо, – согласился Чао. Он, пожалуй, тоже бы сгодился на роль психоаналитика или хотя бы алкоголика-собеседника. Но не сейчас. Сейчас ему самому нужна поддержка. Какое-то ощущение, что они все делают правильно. Иначе ну нафиг это все, начиная с Департамента и шефства. И особенно с пророчеств.
–Ну вот. Хоть стабилизацию-другую сделаю, а в отпуск вернусь, как разгребемся. Тогда нам всем нужно будет как следует отдохнуть, подозреваю.
–Оставлю кабинет на Рассела, – Чао усмехнулся, затем наклонился и спрятал вторую папку в ящик стола. – Все, зарезервировал. А что это тебя опять туда потянуло?
–Не опять, я обычно по другим отражениям, – поправила Крэш. – И периодам. Что, забыл уже? Мы же вместе в последний раз...
–Двести лет тому назад, – фыркнул шеф. – Я уже и свою рабочую кличку забыл. Твою помню – Ангаланта, а вот свою быстрее в архиве глянуть.
–Ангайланта, – снова пришлось поправлять. Ну понятно, у Чао сейчас другое в голове. – Тут, наверное, буду Алмиэ. Или Анхэ.
–Второе тебе больше идет, – цапнул какую-то бумажку и уставился, не поднимая глаз. «Вы понимаете намек? Так обратите внимание – намек». – Крэш, ты только учти – я в тебя в любом случае верю. А вот верит ли мой предположительно отец...
–Он не верит, он знает, – она вздохнула и раскрыла папку с заданием. Идеально – никаких четких указаний. Лишь бы только реальность после обработки простояла десяток тысяч лет. А вот и разрешение назначить Хранителя по своему выбору. – Всегда и все. Ясновидцам бы такую уверенность в себе – у нас бы Лайтины толпами ходили.
–Как будто это хорошо, когда каждое твое слово кем-то наперед расписано, – взгляда его Крэш так и не чувствовала. Не то что в глаза, даже просто на нее смотреть не может, и легко понять, почему. – В реальностях и то больше свободы.
–Свободы и простора мы с тобой наелись полными ложками, – она грустно усмехнулась, пряча папку в удобную сумку. – А когда что-то записано, это проще переписать. Знаешь, где внести правку, не нужно стирать все и создавать заново.
–Это если в основном все устраивает, – Крэш ощутила его движение еще до начала и подняла голову, чтобы точно встретиться взглядом. Чао не отвернулся. Лишь чуть усмехнулся уголком рта и договорил: – Кроме одной детали. Маленькое такое расхождение в аграрном вопросе. Знаешь, я хотел бы закопать их лично... жаль, что не вышел структурой.
Она не ответила. Молча встала и двинулась к двери в приемную, взялась за ручку и замерла всего на секунду. Быстро, сухо отщелкнула ногтями по иллюзии дерева: «Жаль».
Это было ложью, с первой точки до последнего тире. Крэш не хотела видеть Чао рядом в ближайшем будущем, перед лицом опасности. Потом – возможно. Он хотя бы понимает, а где не понимает – там все равно не сильно косячит, такой уж демон.
Лишь закрыв за собой, она подумала, что и он не хотел бы стоять в напророченном месте и времени бок о бок с ней. Чао желал быть там, через неделю, но только вместо нее. Да уж... не вышел структурой. Избранность прошла мимо. На пост шефа избрали – и сиди, не рыпайся. А предлагали ведь ее, все «вольные» были б только за, да и среди оставшихся в Департаменте демонов нашлись бы желающие голоснуть.
Сама не захотела, от отца-воспитателя знала, что шефское кресло вызывает острый геморрой, это Чао от матери получил другие установки. Думала – получится спокойно поработать, вспомнить, как это, потом уйти в отпуск, решить параллельно, что делать с обращенным. Думала – вот, наконец будет шанс поговорить с Рейвеном как следует... Поговорили. И про четвертый круг, и про двоих-и-двадцатую. А потом так удачно съездили на банальную оценку, что старенький блок десятого уровня на памяти треснул и слетел. И наконец-то всерьез началась игра, правила которой писали себя сами по ходу дела, а ставкой было такое, что и словами-то не выразить. Шанс стать героем всея Департамента. Шанс влезть в такое дерьмо обеими ногами, прямым текстом говоря...
Но иначе никак. Или море дерьма, или кривые окольные тропы в никуда. Потому что первых вконец достало, что у власти не они, и если не пресечь безобразие сейчас, то вся многомиллиардолетняя история повторится, и страдать будут все. Если же пресечь, то, как всегда, кому-то будет хорошо, а кому-то не очень. Но право на «хорошо» останется, а это главное. Остальное уже будет зависеть от действий шефа. И следующего шефа. И еще одного... а там можно будет и сломать предначертанное. Спустя миллионы лет, когда наступит время выбирать двадцать седьмого главу Департамента Сил Хаоса.
«Интересно, как это будет – миллионы лет без оглядки на мнение первых? Сколько вырастет поколений демонов, слушающих голос Хаоса без посредников? Жаль, никак нельзя увидеть их прямо сейчас, а то, может, и психолог бы не понадобился», – Крэш остановилась у зеркальной двери и махнула рукой, стряхивая привычный легкомысленный наряд из трех тряпочек. В точке назначения холодновато, значит, шерстяные штаны, плащ, длинная рубашка, все черное... сойдет для тамошней сельскости.
Сосредоточившись на координатах из папки, Крэш перенеслась на заснеженный склон, поставила блок на расщепление и легким движением мыслей призвала знакомого блэквинда. В роли не вызывающего лишних вопросов транспорта мимикрирующая животинка была незаменима. Скорость могла поддерживать любую, пожелания хозяйки выполняла с полупосыла. А главное – обитала в межреальности, куда уходила и откуда приходила мгновенно, стоило лишь позвать. Замечательная лошадка, жаль, что из реальности в реальность на ней кататься получается нечасто. По реальности – все-таки не то, не то. Хотя виды тут красивые.
Итак, впереди столетие на работу над собой. Можно и расслабиться, и в дороге до хваленого специалиста провести недельку-другую, наслаждаясь одиночеством и выветривая из головы остатки алкоголя. Крэш вставила в уши маленькие «ракушки», коснулась замаскированного под камень на фибуле плеера и приказала блэквинду двигаться неспешным шагом. С «Learning to Fly» он сочетался слабо, но полет был бы слишком быстрым и подозрительным.

Дорога выдалась, на взгляд Крэш, спокойной. Большинство опасной живности нутром чуяло, что с мирной на вид путницей шутки плохи. Живность же, считающая, будто обладает разумом, трижды пыталась доказать, насколько в этом вопросе ошибается. И таки доказала, с посильной помощью демонессы. Даже меч из кармана вытаскивать не пришлось, хватило небольшого лука, взятого больше для антуража и висевшего за спиной. Не может же по этому времени и месту никто раскатывать совсем уж безоружным, верно? Деталям Крэш всегда уделяла особое внимание, этому ее учили на протяжении тысяч лет. Самые разные учителя.
Рейвен в свое время постарался сделать ее опыт богатым и разносторонним. Это для него было так же естественно, как, обнаружив в собственной постели воспитанницу, одеть ее в удобную пижамку и, обняв, почитать на ночь сказочку. Ребенок подрос? Значит, айда в школу. В сотни разных школ, последовательно, оформляя это как тренировочные задания. «Продержись тут – неделю, там – месяц, там – год...» – и так до полноценных семи-десяти-пятнадцатилетних циклов обучения. На связи со старшеклассниками-реальностниками любого пола и вида отец смотрел сквозь пальцы, советуя лишь не забывать о предохранении и не обращать всех подряд.
«Хаос его знает, может, даже втайне надеялся, что я перейму реальностное отношение к квази-инцесту», – подумала Крэш и мысленно усмехнулась. Само по себе медленное приближение к цели помогало структурировать воспоминания, не просто продумывая, что сказать специалисту, но и делая ранее не выведенные выводы. Впрочем, что бы там ни думал Рейвен, из списка желанных он выпал совсем по другой причине. Марионетка не может любить создателя, который не любит ее. Даже если она очень хочет.
«Вот только и в самом ли деле – не любит? – эта мысль подтачивала уверенность, как очень упорный червяк точит корень дерева. – Что такое любовь для него, знавшего миллионы женщин, ставшего отцом миллионов детей? Краткий миг блаженства, дни и года, проведенные с кем-то новым... и все. Приходит время расстаться. Иногда – друзьями, как с Кэрин, Мэлис и Омегой, но в большинстве случаев он просто забывает их имена... Иногда выходит очень неловко, как с архивистками».
Впрочем, неумение Рейвена держать штаны застегнутыми в присутствии дам – проблема, известная всему Департаменту. На момент начала отношений дамы, что характерно, никогда не бывали против. Но... да, и в самом деле, ни разу не случалось так, чтобы избранницей двадцать третьего шефа стала любая из его потомков. Даже довольно-таки дальних. Или просто Крэш о таких случаях не знает, как не знала о многом другом все эти тысячелетия? «Можно радоваться уже тому, что я провела с ним больше времени, чем любая другая... вот только те же Эйлин и тройняшки с ним периодически общались на протяжении двадцати пяти миллионов лет. Прекрасно зная, кем он им приходится», – увы, мысль о сестрах пришлось прервать на середине. Очередные братья по отсутствию разума пытались совершить непотребство в непосредственной близости от пути Крэш. Повода не вмешаться она, как всегда в подобных случаях, не видела.
«Как и Джентри».