Модель создания рассказа я подглядел у фотографа Рино Бариллари, который умел подглядывать

В пространстве стекла и бетона я всегда ловлю какой-то вызов. Живому в этом существовать – это доказать, что природа сильнее. С искусством также.

Я поднимаюсь по ступенькам Мультимедиа Арт Музея (он родился в Москве, на Остоженке совсем недавно), и где-то на 6-м этаже попадаю в черно-белую реальность бунтующих улиц Рима 60-70-х.

Вождем тех улиц был не тот, кто вел народ на баррикады.  Нет!

Вождем был тот бесшабашный фотограф Рино Бариллари, что бросался на все и вся. И был на грани жизни и смерти столько раз!

Король папарацци, черт, призрак римских улиц, огонь,ветер, тень – это о нем.

А сегодня, легенда, – это тоже о нем.

И многих героев тех сюжетов уже нет в живых, а он жив, на девятом десятке жизни он рассказывает о немыслимых приключениях, которые сегодня стали холодной статистикой  цифр: 165 госпитализаций, 12 сломанных рёбер, 78 разбитых камер.

1. Рождение легенды Бариллари

Он появился на римских улицах, как вихрь. Его стиль, его манера – выскочить из подворотни и застигнуть «жертву» врасплох, особенно , если этой жертвой была Брижит Бардо...

«Как только ты не возьмешь с собой фотоаппарат, что-нибудь обязательно случится. А ведь ты всегда должен быть готов сделать что-то такое, на что другие не осмеливаются» (Бариллари).

Он знал, как выскакивать из подворотни.

Ведь Рино Бариллари родился в 1945 году в крохотном забитом провинциальном городке в Калабрии, на юге Италии, в полной нищете. Он быстро ворвется в элиту, создав новый жанр фотографии, а по сути новое искусство. Хотя его будущее на 99% должно было воплотиться в мелкое мошенничество, грязные подработки у мафии и торгашество сигаретами или овощами.

Но в Рино был заложен какой-то неземной по мощности генератор энергии.

Четырнадцатилетний мальчишка в продуваемом ветрами отцовском пиджаке, убежал из дома. Чтобы с камерой вместо игрушки, ночевать в парке Вилла Боргезе, как бездомный кот… Чтобы побираться по улицам в поисках еды… Чтобы быть на побегушках за горстку лир, где на алюминиевой монетке номиналом в 1 лиру, как в насмешку, было нанесено  изображение весов, символизирующих справедливость (аверс), а также рога изобилия (реверс).

 Но где была та справедливость, когда одним все, а другим ничего?

Но когда он помогал уличным фотографам носить стойки с фонарями, охранять вещи и оборудование на тротуаре или выгонять из кадра людей при съемке у фонтана ди Треви, тогда он сформировал свою концепцию, которой будет придерживаться всю жизнь, концепцию схватывания удачи за хвост, даже если этот хвост будет горячим как головешка или колючим, как куст смоковницы.

Федерико Феллини потом, в культовой «Сладкой жизни», своего навязчивого фотографа назовет Папараццо.

Но стремительный быстроногий Рино… Как он ловил звёзд в их естественной среде обитания, – это надо было видеть, это надо было прочувствовать.  Его добыча — Одри Хепбёрн, ускользающая, как лань; Элизабет Тейлор, сверкающая, как бриллиант в грязи; Брижит Бардо, застигнутая врасплох, словно кошка на краю крыши.

 Он не снимал — охотился, не просил — вырывал кадры, ослепляя вспышками, будто бросая в лицо звёздам световую гранату.

Италия тогда еще только приходила в себя после фашизма, и зализывали свои раны и штопала свои шрамы, но киностудии Cinecittà, на фабриках, подиумах и улицах.

А улицы манили голливудских богов.  Ава Гарднер, Фрэнк Синатра, Хичкок — они гуляли по Риму, как по съёмочной площадке. А Бариллари подкрадывался, как уличный пёс, знающий, где пахнет мясом. Он не просто снимал — разоблачал, показывая, что боги кино тоже бывают без макияжа, в помятой одежде, они тоже истерят, машут руами, потеют, ругаются и дерутся.

Его метод? Блицкриг.

«Чем больше ты ошибаешься в жизни, на работе, тем больше учишься. Одно дело, когда ты берёшь и смотришь какие-то инструкции, а другое, когда ты собрал все это опытным путем», — говорит Бариллари, быстро превратившийся в извечного спутника всех «богатых и знаменитых».

Питер О’Тул (1963) — первая драка, словно инициация в клуб, а Жерар Депардье (2024) — последний на сегодня судебный матч. Межу ними 61 год.

61 год шоковой фотографии!

 Он не ждал улыбок — он провоцировал, зная, что звёзд, закрывающих лицо от вспышки фотоаппарата, продают лучше, чем улыбающиеся.

Когда Италия захлебнулась в крови (убийство Альдо Моро, «Красные бригады», смерть Пазолини), Бариллари охотился на террористов, бунтарей, революционеров и политиков.

Сколько раз его уносили с улиц на носилках «Скорой помощи», с пулями в теле, переломанными костями и выбитыми зубами…

 Его камера стала протоколом эпохи, а сам он — летописцем хаоса.

2. Самый дерзкий кадр: «Побег Бардо в бикини» (1962)

Этот снимок стал сенсацией, а потом и иконой папарацци-журналистики.

Лето 1962 года, дорогой элитный курорт Сен-Тропе. Брижит Бардо, уже символ секс-революции, купается в бикини. Пляж оцеплен охраной, но Рино залез в воду в одежде, притворившись туристом, с камерой в водонепроницаемом чехле.

Когда Бардо вышла из воды, он вынырнул в метре от неё, ослепив вспышкой.

Разъярённая Бардо бросила в него песок, её охранники догнали Рино и страшно избили  до потери сознания. Камеру разбили, но плёнку он успел спрятать в плавках.

Это фото опубликовали в Oggi с заголовком «Брижит без защиты».

Бардо подала в суд, но проиграла — кадр признали «жизнью в общественном месте».

Бариллари получил первую мировую славу и 12 швов на голове.

Но как божественно он все сделал!!!

Технический триумф — снято без зума, в движении, с идеальным ракурсом.

Философия папарацци — звезда не позирует, а живёт, и это ценнее постановки.

Цена риска — жизнь. Как сказал Бариллари: «Если ты не готов умереть за кадр — ты не папарацци».

Этот кадр сейчас стоит €20 000+ на аукционах. А сколько было таких «подвигов»…

3. Вернуть ушедшую эпоху...

А я стою перед его фотографиями в зале… Они не потеряли свежести, актуальности.

И кажется, сейчас он выйдет из вон той темной комнаты, где демонстрируются фильмы о нем, улыбнется, засунет руку в карман лаконичного костюма от Brioni и куда-то направится, уже без фотокамеры на плече.

Вот Вердоне смеётся: «Он снимал, как вор, но оставил нам историю».

Да за ним шлейф той эпохи. За ним стены, которые не могут вместить тех тысяч снимков за 61 год, тех мгновений, вырванных из вечности, где звёзды без масок, город без прикрас, жизнь без цензуры.

Бариллари сейчас 80, но он всё ещё ждёт суда над Депардье. Потому что король не сдаётся — он просто перезаряжает камеру.

Он подарил сотням звезд мировой культуры мгновения славы, потрясающие события, лучшие снимки в их жизни, о которых они потом рассказывали в интервью, или дома детям и внукам.

P.S. Вы уже ушли с выставки? Оглянитесь! Вдруг вспышка?