Кошкин в доме, мышки в пляс

Кошкин играл в опасную игру. Нормальные сектанты точно знали, что порчу они с меня не снимут. Те из них, кто был нам нужен, вряд ли клюнут на глупость и наивность сотрудника КГБ. Но, по-видимому, я недооценивал "тупость" КГБ.

Пока меня, стонущего от притворной боли, вели в хижину, я стал вспоминать мелкие детали. Художники в здании КГБ чувствовали себя совершенно вольготно. Дети совершенно спокойно могли зайти в кабинет и попросить сфоткать портрет на стене. Другие автомобилисты на дороге смотрели на нас как на умалишенных, регулировщики специально не пропускали нас, а дети показывали пальцами на нашу стильную Волгу, а их родители снисходительно усмехались. На нашу темно-серую униформу непуганые горожане смотрели с усмешкой, а пафосные полицейские в упор нас не замечали.

Мне вдруг показалось, что пистолет Кошкина явно заряжен холостыми, что парадоксально делало его куда более опасным. Все становилось на свои места. Где бы ни появился сотрудник этих комических спецслужб, все сразу знали, кто он, и спешно перепрятывали свои секреты, что и нужно человеку, который не воюет, а наблюдает и анализирует. Феномен КГБ образца 2107 года был идеальной иллюстрацией поговорки: хочешь спрятать, положи на видном месте. Теперь мне было легко представить, как неумеха-КГБшник пытается задержать преступника, а потом его вместе с тем преступником садят в обезьянник, где и происходит настоящая контрразведка.

Скромность и юродство помогают не только инфильтрироваться под видом дурачков, но и скрывать следы истинной работы. Сотрудник вскрывает всю подноготную, распутывает сложнейшие схемы, оплетает нитями интеллекта, оставляет метки на уликах, оставляя их на своих местах, а потом позорно проваливает миссию. А вот полицейские, как настоящие герои, идут по их подсказкам и успешно побеждают. Получают медали и формальную победу. А юродивые из КГБ получают позор и истинную победу.

Отрывок:
Ковальский в тылу врага