Бомбардак

В дороге, бывает, хорошо читать умные и (или) познавательные книжки. 

Прочитал как-то:

«Внуки Императора Николая Павловича спали на узких железных кроватях с тончайшими матрацами, положенными на деревянные доски. В шесть часов следовал подъем, затем дети читали молитвы, стоя на коленях перед иконами, потом после принятия холодной ванны следовал завтрак, состоящий из чая, хлеба и масла. Чтобы не приучать детей к роскоши, другие продукты были запрещены. По завершении завтрака начинался урок фехтования и гимнастики, а также практической артиллерии. В возрасте десяти лет мальчики могли принять участие в бомбардировке большого города» [Выделил. - Л.]. - О.Ю. Захарова. Светские церемониалы в России XVIII – начала XX в. М., 2001. С. 77.

Известно: у нас «пишут, как дышут», часто дыша противно природе, прямо из филейных частей. Комментарии, вроде, излишни; гадать, что именно культуртрегерская тётенька имела в виду, глупо; однако я отчего-то представил барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнгхаузена, кирасира, ротмистра Русской службы, который, в очередной раз «сойдя с ума» и планируя подвиги на очередное же 32 февралиюля (мартобря, etc.), велит слуге (кажется, Францу) внести в список намечаемых деяний бомбардировку одного из отдалённейших городов (ближний-то всякий дурак обстреляет). Тут же направляются обращения барона к королям и императорам, царям и падишахам, герцогам и султанам, имеющим отпрысков мужеска полу, достигших десяти лет от роду (по списку).

Мюнгхаузен, меря залу родового замка аршинными шагами, диктует, Франц усердно скрыпит пером, на стороны летят междометия и брызги (чернил).

С отсутствующим видом заглядываю Францу через левое плечо: барон великодушно приглашает наследников тронов, кресел и продавленных венских стульчиков принять участие в увлекательной бомардировке, назначенной именно на это самое 32-е число нивоза-мухаррама.

- А в какой час, господин барон? - пытается уточнить слуга Франц.

- Ты же знаешь, Франц, что ни шесть утра, ни шесть вечера для целей воспитания юношества мало пригодны; проставь, будь так любезен, шесть дня! - рубит с кирасирского плеча Мюнгхаузен.

Словом (как впоследствии доложили его галантерейному высочеству герцогу Бла-Бла), сначала намечали школьные уроки, потом – победоносную, конечно, потешную войну; поразмыслив, решили совместить и смастырили какую-никакую книжонку о светских церемониалах Русского Двора с обыденностью регулярных артиллерийских обстрелов европейских столиц и губернских центров многострадальной России.

И то: всё лучшее – детям. 

Но не бомбардировки мегаполисов, а сон на железных кроватях с тончайшими матрацами, положенными на деревянные доски, подъём в шесть часов, молитвы на коленях перед иконами, потом после принятия холодной ванны завтрак, состоящий из чая, хлеба и масла. Чтобы не приучать детей к роскоши, другие продукты запретить. 

Гопапституцией.

За моей высокохудожественной сигнатурой.