Размышления вслух, самопиар и отрывок из романа "Случайностей у судьбы не бывает"

Доброго воскресного утра, уважаемые читатели!

Всё это время температура терзала меня, голова раскалывалась от боли, а изнуряющий кашель не давал сомкнуть глаз. Тело ощущалось чужим, и я всем сердцем желала, чтобы это мучение поскорее закончилось.

Сегодняшнее воскресенье, похоже, станет моим последним днем вынужденного перерыва. Завтра меня ждут анализы, и я вновь погружусь в суровую реальность родовспоможения.

Не в силах подняться с постели, сегодня, я вдруг оглянулась на пройденный путь и осознала: в сентябре исполнится девять лет. Целых девять лет – треть моей жизни, треть пути, посвященного обучению и практике, если не считать школьных лет. Не буду углубляться в эту мысль. Скажу лишь что моя давняя детская мечта осуществилась, и я безмерно люблю свою работу.

Сейчас я выпью свой кофе, и позволю себе еще немного воскресного покоя.

А для вас я приготовила очередной фрагмент из романа. 

Счастливого Вам воскресенья!

Напоминаю, что полную версию книги вы сможете прочитать здесь: https://author.today/work/469387 

Заключительный отрывок из четвёртой главы:

    Когда мы выехали из больничного двора, я увидел и понял почему возле морга было так мало народу. Они не смогли пройти – охрана не пропустила. Их было очень много – вся улица была перекрыта людьми с цветами. Так много, что даже воздух был наполнен горечью их молчаливой скорби.

   Алим переглянулся с бабушкой и позвонил водителю. Тот остановил фургон, распахнул двери. Люди, по одному, подходили и клали на гроб цветы. Молчаливо. Без слёз. Это было страшнее любых криков.

     Я смотрел… И уже не мог плакать.

    Поздно вечером, на следующий день, мы добрались до места. В пути делали короткую остановку, но я почти не помнил её. В машине я задремал. А во сне – мама. Она сидит на крыльце нашего дома, в лёгком платье, улыбается, протягивает ко мне руки. Она часто говорила, как будут выглядеть брат и сестра – девочка в розовом, мальчик – в матроске. Она мечтала о них, как будто звала их из будущего.

    Я проснулся с тягучей болью в груди. Этого будущего уже не будет. Всё закончилось.

    Когда гроб внесли в дом, бабушка закрылась с ним наедине. Почти всю ночь её крики и рыдания пронзали стены. Алим и Виола стояли у двери – не смея вмешаться, но готовые войти в любой момент.

    Под утро, когда дом стих, я прошёл в комнату. Гроб стоял посередине, на возвышении. Мама… такая красивая, будто живая. Только тонкий шрам на лбу. А дети – по обе стороны, в её объятиях. Их лица были укрыты тканью. Я потянулся, чтобы увидеть их, но Алим мягко остановил меня.

    - Не надо, сынок… Пусть они останутся в твоей памяти такими, какими ты их представлял. Мама бы этого хотела.

   Я упал на колени. Боль вспыхнула с новой силой, и я зарыдал – громко, беспомощно. Из другой комнаты прибежали врачи. Очередной укол – и темнота.

    На следующий день были похороны.

    Я никогда не видел такого количества людей. Словно весь город вышел проститься. Люди шли нескончаемым потоком, улицы были перекрыты, всё вокруг утонуло в цветах и слезах.

    На кладбище, стоя у могилы, я дал маме клятву: быть сильным. Смелым. Тем, кем она хотела меня видеть. Тем, кто сможет вынести этот груз.

    После похорон Алим уехал с охраной. Он долго говорил со мной, объяснял, что так будет безопаснее. Что он должен быть рядом с отцом. А я – рядом с бабушкой.

     Когда он прощался с ней, бабушка произнесла тихо, но твёрдо:

     - Я найду их! А его деньги… я не возьму! Он виноват! Он довёл мою дочь до гибели! Он — причина!

    Алим побледнел и отшатнулся, будто её слова ударили сильнее пули. Он отступил, молча кивнул мне, пожал руку – по-мужски. И уехал.

    А мы остались. Только я, бабушка и Виола. В доме, где ещё пахло мамой. Где всё напоминало о ней. Где теперь живёт молчание.