Профессор фон Зигель

Дверь распахнулась с грохотом, и в класс ввалился... ну, допустим преподаватель.

Маленький, толстенький, с круглыми щеками и взъерошенными рыжими волосами, он напоминал взволнованного хомяка, который тащил на себе полбиблиотеки. В руках – гора свитков, под мышкой – стопка книг, а за пазухой поблескивали маленькие стеклянные баночки с разноцветными жидкостями.

— Здравствуйте, господа кадеты! – провозгласил он, задыхаясь от восторга, ну или от тяжести ноши. – Я – профессор Альберт Фон Зигель, ваш новый преподаватель алхимии!

Он сделал торжественный шаг вперед – и тут же споткнулся о ножку стула.

БА-БАХ!

Свитки разлетелись по полу, книги шлепнулись в разные стороны, а баночки весело зазвенели, но, к счастью, не разбились. Учитель же, даже не поднимаясь, тут же начал собирать свои пожитки. 

— О! Прекрасно! – раздался из-под стола его голос, будто ничего не случилось. – Как я и говорил – алхимия это потрясающая наука! Вы научитесь превращать свинец в золото, создавать эликсиры молодости, а может, даже… – он вылез из-под стола, подбирая последний свиток, – …найдете философский камень!

Он подмигнул, как будто только что поделился величайшей тайной, затем пододвинул стул к доске, вскарабкался на него, с некоторым трудом, и крупными буквами вывел:

«АЛХИМИЯ: ОТ МЕЧТЫ К РЕАЛЬНОСТИ»

Потом обернулся к классу, сияя:

— Ну что, господа, готовы к чудесам? — профессор Зигель обвёл класс восторженным взглядом, попутно пытаясь удержать равновесие на шатком стуле.

В классе повисла тишина. Кадеты переглядывались — кто с недоверием, кто с едва сдерживаемым смехом. Сзади кто-то прошептал: 

— Да он сам по себе уже чудо-чудесное и диво-дивное. 

Яр, внезапно появившийся под моей партой, тут же фыркнул.

— Прекрасно! Вижу, вы уже прониклись! — Зигель, казалось, даже не заметил реплики. Он спрыгнул со стула, к счастью, не упав, и схватил одну из баночек. Жидкость внутри переливалась ядовито-розовым. 

— Сегодня мы начнём с малого — с эликсира ясности ума!

Он поставил склянку на стол так резко, что кадеты, сидящие на первых двух партах,  инстинктивно отпрянули назад.

— Кто-нибудь знает, из чего его делают?

Молчание.

— Из обычной мяты, господа! — воскликнул он, будто объявлял о великом открытии. — Но! — его палец торжественно поднялся вверх, — Если добавить щепотку порошка лунного камня и каплю росы, собранной в полнолуние...

Он сделал паузу для драматизма.

— И перо из… хм… хвоста полярной совы, – добавил Яр пытаясь сдержать хохот.

А учитель, похоже, не замечал его пусть и тихого, но слышимого шепота, потому продолжал, как ни в чем не бывало:

– То можно получить нечто совершенно иное.

Из кармана он вытащил крошечный мешочек и высыпал в баночку серебристый порошок. Жидкость тут же вспенилась, став густой и фиолетовой.

— О... — прошептал кто-то.

— Хотите увидеть, что будет дальше? — Зигель хитро ухмыльнулся, и обвел класс глазами. — Тогда… кадет Озеров, подойдите-ка сюда!

Я замер. Что?

Яр тут же стукнул меня по колену:

— Вперёд, "избранный", покажи всем свою крутость!

Я медленно встал и подошел к учительскому столу. Профессор протянул мне склянку.

— Дуйте на неё.

Я колебался, но любопытство взяло верх. Сделал лёгкий выдох — и жидкость взорвалась миллионом сверкающих брызг, которые, однако, не обожгли, а мягко опустились на парты, как искорки.

Класс ахнул. А я поспешил вернуться на свое место.

— Вот что значит правильный состав! — Зигель удовлетворённо кивнул. — А теперь, господа, достаём учебники! Сегодня мы изучаем...

Он обернулся к доске, но тут раздался громкий хлопок — оставленный им на столе эликсир внезапно задымился, а крышка склянки начала подпрыгивать.

— А... Это нехорошо, — профессор засуетился. — Кажется, я переборщил с лунным камнем... Всем под парты!

Кадеты бросились под парты, грохоча стульями. Яр заливался хохотом и продолжал сидеть в тени парты. А я, всё ещё держа в руках учебник, уставился на бурлящую склянку.

Что-то мне подсказывало, что этот урок запомнится надолго всему училищу.И если профессора сегодня же не уволят, этот предмет станет моим любимым… 

БА-БАХ!

Фиолетовый дым заполнил класс, пахнув одновременно жжёным сахаром и медной проволокой. Кадеты кашляли, кто-то чихал, а с потолка сыпалась штукатурка.

— Прекрасно! — раздался из облака дыма восторженный голос профессора. — Практически учебный пример спонтанной трансмутации! Только, кажется, я забыл уточнить пропорции...

Яр выглянул из-под парты, вытирая слёзы от смеха:

— Ну что, Озеров, как тебе твоя первая алхимия? Тебе не кажется, что с таким взрывоопасным преподом, твои имения исцелять станут о-о-о-очень популярными! 

Я хотел ответить, но в этот момент дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, выбив большой кусок краски. На пороге стоял начальник училища — высокий, как жердь, с лицом, покрасневшим от ярости. Я его видел только раз, в самый первый день, на торжественном построении. 

— Фон Зигель! — его рёв заглушил даже звон в ушах от взрыва. — Это что ещё за...

Он не успел закончить. Из дыма выскочил профессор, его рыжие волосы, теперь с легким фиолетовым отливом, торчали в разные стороны, как у испуганного ёжика. В руках он сжимал всё ещё дымящуюся склянку.

— Директор! Как вовремя! — Зигель сиял, будто не замечая гнева начальства. — Я как раз хотел продемонстрировать новый метод вентиляции помещений! Видите, дым уже поднимается к вытяжке!

Он указал вверх, где фиолетовые клубы действительно начали медленно тянуться к потолку.

Директор открыл рот, закрыл, потом снова открыл, а лицо его стало еще красней:

— Вы... Вы... — он задыхался от ярости. — После уроков ко мне! Всему классу — внеочередной наряд вне очереди!

Развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Тишина. Потом Яр медленно начал хлопать.

— Браво профессору! Минута знакомства — и он уже всех под раздачу подвел. Это талант! – Я не смог сдержать улыбку. 

Зигель вдруг стал серьёзным.

— Господа, — сказал он тихо, — настоящая алхимия всегда требует жертв. Сегодня это — ваше свободное время.

Потом его глаза хитро сверкнули.

— Но завтра... завтра мы попробуем что-то по-настоящему интересное.

Я боюсь даже представить, что это будет… похоже наш класс, станет пожизненно дежурным! Зато приключение, как любит говорить Яр.