Как начинать книгу. Эпическое начало

В  прошлый раз мы рассматривали примеры динамического начала, подвидом которого является диалог. Теперь обратимся к эпическому началу. Эпическому не в смысле героики, а в смысле скорости подхода к событиям.

Начало книги – это дверь в неё.
В динамическом начале дверь перед читателем распахивается стремительно. Едва шагнув за порог, читатель ввинчивается в ход событий. Буквально сталкивается с героями лоб в лоб. Персонажей никто не представляет – всё потом, по ходу дела.

В эпическом же начале читатель какое-то время стоит перед закрытой дверью, рассматривает ручку, нацарапанные мелом слова... Потом дверь медленно открывается – читатель видит какую-то картину.
Ни об каких персонажей он не спотыкается, ему предлагают некий ВИД. Локацию, погружение в биографию героя, в мир его размышлений и тд. У читателя есть время освоиться, очухаться, что-то узнать заранее.

Долго ли будет висеть картинка перед читателями? Другими словами, длинными ли должны быть эти описания-повествования? Это зависит от автора. Его задач и его стилистики. Может, несколько строчек, а может – страницу.

А может, целую главу. Такие начала очень любили писатели 19 века. Сначала расскажут о рождении матушки героя, потом – о батюшке смолоду, потом об их встрече и свадьбе, потом о судьбе деток... Внимательный читатель благополучно уснёт, а торопливый плюнет и пролистает страницы. Такие начала я уж тут в пример приводить не буду – вы сами должны их помнить из классической литературы. Возьмём не очень длинные эпические вступления от известных корифеев 20 века.

«Ночь нежна», Фицджеральд (в сокращении)

 В одном приятном уголке Французской Ривьеры, на полпути от Марселя к итальянской границе, красуется большой розовый отель. Пальмы услужливо притеняют его пышущий жаром фасад, перед которым лежит полоска ослепительно-яркого пляжа.

Лет десять назад жизнь здесь почти замирала с апреля, но к началу нашего рассказа лишь с десяток стареньких вилл вянувшими кувшинками белели в кущах сосен.

…Ранним утром взошедшее солнце опрокидывало в море далекие улицы Канна, розоватые и кремовые стены древних укреплений, лиловые вершины Альп, за которыми была Италия, и все это лежало на воде, дробясь и колеблясь, когда от покачивания водорослей близ отмели набегала рябь.

…Вдоль горизонта ползло на запад торговое судно; во дворе отеля перекрикивались судомойки. Еще час, и воздух оглашался автомобильными гудками с шоссе, которое петляло в невысоких Маврских горах, отделяющих побережье от Прованса.

…В миле к северу, там, где сосны уступают место запыленным тополям, есть железнодорожный полустанок, и с этого полустанка в одно июньское утро 1925 года небольшой открытый автомобиль вез к отелю Госса двух женщин, мать и дочь. 

Данное начало представляет собой подробное и красивое описание места действия (локация) Мы где-то очучиваемся, оглядываемся, располагаемся, любуемся – Фицжеральд умеет заставить любоваться – нас никто не сшибает с места, не орёт, не шепчет на ухо. Всё очень последовательно, ЭПИЧНО ))

Я сократила описание локации почти в два раза ( 230 слов в оригинале ). Но при этом оригинальное начало не затянуто, читается легко и приятно. Оно даёт ощущение расслабленности, летнего отдыха. «Ночь нежна» - роман летний, пляжный – я и перечитывала его по жизни именно на пляже )) Как можно увидеть, ввод героев начинается только в конце этого вступления.

Ещё одно эпическое начало с вводом героя в конце локации.

«Острова в океане» Хемингуэй (без сокращений)

 Дом был построен на самом высоком месте узкой косы между гаванью и открытым морем. Построен он был прочно, как корабль, и выдержал три урагана. Его защищали от солнца высокие кокосовые пальмы, пригнутые пассатами, а с океанской стороны крутой спуск вел прямо от двери к белому песчаному пляжу, который омывался Гольфстримом.

В безветренную погоду вода здесь была совсем синяя, если смотреть на нее с берега. Но вблизи она зелено светилась над мучнистым белым песком, и тень крупной рыбы мелькала в ней задолго до того, как рыба подплывала близко.

Днем это было отличное и вполне безопасное место для купания, а вот ночью купаться здесь нельзя было. По ночам близко к берегу подплывали акулы, охотившиеся у края Гольфстрима, и в тихую погоду с верхней веранды было слышно, как плещет в воде испуганная рыба, а если спуститься на пляж, можно было увидеть фосфоресцирующий след, который акулы оставляли за собой. По ночам они ничего не боялись, а все остальное боялось их. Но днем они старались держаться подальше от светлого прибрежного песка, а если какая-нибудь и сунулась бы к берегу, то можно было по тени издалека заметить ее приближение.

Человека, который жил в доме, звали Томас Хадсон. 

Здесь так же: ввод главного героя в конце, а до его представления – пространное описание локации с отсылкой к географическому расположению.
По сравнению с детальной ориентацией на местности у Фицджеральда Хемингуэй даёт описание общее – просто Гольфстрим. Но автор подробно показывает место и вблизи, и вдали, и читатель за счёт этого уверенно стоит на ногах, понимает, где находится, спокойно разглядывает детали (тени крупной рыбы).

Ну и ещё одно эпическое начало от корифеев, теперь уже отечественных.

«Хромая судьба» А.Б. Стругацкие.

Стругацкие вообще – мастера динамичных начал, и здесь тоже герой введён с первых строк, тем не менее, дальше читаем следующее:

 В середине января, примерно в два часа пополудни, я сидел у окна и, вместо того чтобы заниматься сценарием, пил вино и размышлял о нескольких вещах сразу. За окном мело, машины боязливо ползли по шоссе, на обочинах громоздились сугробы, и смутно чернели за пеленой несущегося снега скопления голых деревьев и щетинистые пятна и полосы кустарника на пустыре.

Москву заметало.

Москву заметало, как богом забытый полустанок где-нибудь под Актюбинском. Вот уже полчаса посередине шоссе буксовало такси, неосторожно попытавшееся здесь развернуться, и я представлял себе, сколько их буксует сейчас по всему огромному городу — такси, автобусов, грузовиков и даже черных блестящих лимузинов на шипованных шинах.

Мысли мои текли в несколько этажей, лениво и вяло перебивая друг друга. Думал я, например, о дворниках. О том, что до войны не было бульдозеров, этих звероподобных, ярко раскрашенных снегоочистителей, снегоотбрасывателей, снегозагребателей, а были дворники в фартуках, с метлами, с квадратными фанерными лопатами. В валенках. А снега на улицах, помнится, было не в пример меньше. Может быть, правда, стихии были тогда не те…

Еще думал я о том, что в последнее время то и дело случаются со мной какие-то унылые, нелепые, подозрительные даже происшествия, словно тот, кому надлежит ведать моей судьбою, совсем одурел от скуки и принялся кудесить.

И за всем этим не переставал я думать о том, что вот стоит рядом отодвинутая вправо моя пишущая машинка марки "Типпа" с заедающей от рождения буквой "э", и вставлена в нее незаконченная страница, и на странице читается:

"…Башни танков повернуты влево, они бьют из пушек по партизанским позициям..." 

Здесь интересный приём: герой введён сразу, но ключевые слова «сидел», «размышлял». И мы никуда не бежим, а тоже садимся рядом. И дальше льётся классический эпос. Картина вьюги в Москве. Проникновение в мысли и воспоминания героя, писателя, который бессовестно ленится, бросив текущую работу, прокрастинация у него ))

А дальше, кстати, что будет? А дальше будет ещё хлеще – пространный рассказ о нескольких в жизни героя личных библиотеках… Никаких событий, одни воспоминания. События начнутся – и довольно активно, даже агрессивно. Но пока, в самом начале – вот так.

Я привела в пример самые типичные эпические начала. Каждый отрывок таит в себе множество всяких интересных для писателей тонкостей, но это отдельный разговор.

Советовать что-то невозможно, у каждого автора – свобода выбора. Просто надо помнить, что читатели делятся на… разных читателей. Кому-то важны только события, а кому-то - и тень рыбы на прибрежном песке, и анютины глазки в волосах )) И хороший автор должен уметь манипулировать всеми возможными средствами захвата и пленения ))

----------------------------------
Нет, ещё не завершение темы. Ещё будут комбинированные начала и текстуальный анализ некоторых конкретных примеров.