Поместная конница. Тактика

Давайте сегодня обсудим тактику поместной конницы.

В  тех редких случаях, когда большое походное войско собиралось к  открытому бою или двигалось единой колонной, оно по древнему обычаю  придерживалось полкового построения в соответствии с «титулами» своих  полков. Однако, по мере того, как эти «титулы» стали рассматриваться в  качестве показателя «старшинства» воевод, появились отклонения от этого  правила. Так, по «чину» Государева похода, полки выстраивались следующим  образом: «А как Государев поход бывает, тогды тех пять полков, да  Государев полк великой избранных людей, где Государь сам идет. А  прикажет полк держать ближнему своему боярину или двум, да с ним с  Государем дела (орудия – О. К.) болшие и полковые [… ].

А Яртаул идет перед всеми полками вперед, изо всех (полков) сотни посылают.

А за Ертаулом идет Передовой полк.

А за Передовым полком идет Правые руки полк.

А за тем сам Государь в своем полку идет.

А за Государем полк Болшой.

Да потом Левые руки полк и Сторожевой полк.

А покрыленя по обе стороны ото всех полков».

Когда  русское «береговое» войско в 1572 г. впервые полностью укрылось под  защитой «гуляй-города», производя оттуда вылазки, «чиновное» старшинство  полков вновь оказалось важнее их старинных титулов. Во время решающего  приступа татар к стенам гуляй-города «полки учали, выходя из обозу,  битися: Большей полк, Правая рука и Передовой и Сторожевой, которой же  полк по чину. А Левая рука держала обоз. И в тот день немалу сражению  бывшу, ото обою падоша мнози, и вода кровию смесися. И к вечеру  разыдошася полъки во обоз, а татаровя в станы своя». Эту же очерёдность и  непрерывность сражения прямо подтверждает и его участник Г. Штаден:  «Один воевода за другим непрестанно бились с ханскими людьми».  Устраиваясь к бою в гуляй-городе, полки выезжали и бились, сменяя друг  друга по чиновной очереди. При этом каждая пара полковых воевод уверенно  управлялась со своими двумя-тремя десятками «сотен»; при тактике  лучного боя, «травли» пространства перед обозом вполне хватало для  свободных манёвров двух тысяч всадников – без риска их уничтожения  татарами.

В  условиях внезапных боевых столкновений и быстрого развития конной  схватки исключительная роль стала принадлежать передовым частям и  сторожевому охранению: прежде всего, ертаулу. От начальников ертаульных  частей, помимо быстрой реакции и умения вести бой, требовалось особое  бесстрашие, поскольку потери среди них были обычным делом. Так, в  феврале 1607 г. против болотниковцев, спешивших на выручку осаждённой  Калуге, была послана сводная лёгкая рать («на три полка») боярина Н. И.  Романова. В битве «у Николы на Вырке» повстанцы были наголову  разгромлены, их воевода кн. В. Ф. Гладыш-Мосальский убит, а из потерь  правительственных сил известен новгородец Василий Обольянинов, который  был «в ертауле головою в первых стравщиках».

Образцом  скоротечной схватки с участием ертаула является описание боя под  Выборгом (1556 г.) в ходе русско-шведской войны 1555 – 57 г.г. Войско  кн. двигалось к Выборгу, «воюючи по обе стороны». За 5 верст до города  шведские всадники встретили ертаул контратакой и смяли его, погнав на  главные силы и ранив обоих его воевод. Следующий по порядку движения  рати Передовой полк побил этих «немцев» и отбросил их на версту до  скалистых расселин. «А тут у них конные и пешие многие с пищалми стоят в  камение, приезд к ним тесен». Части Передового полка и ертаула с  подоспевшими касимовскими татарами связали шведов боем (массированным  обстрелом и напусками), пока полк Правой руки (следовавший за Передовым)  не обошел их «около» и не атаковал со стороны Выборга. В результате,  противник был разгромлен, остатки его «гоняли» до самого города и взяли в  плен «многих королевских дворян». Как видим, во всей битве приняло  участие не более половины русской рати, поскольку до полков Большого,  Сторожевого и Левой руки дело просто не дошло. Описанная ситуация  повторилась в июле 1558 г. во время преследования войск ливонского  магистра к Кеси. Нагнав немцев «в великих крепостях» (природных  укреплениях), «яртоулу велели воеводы с ними делати, а Передовым полком  спешити к нему почали, а иные полки обходить крепость учали». На сей раз  противник обратился в бегство, не ожидая обхода, и ертаулы ещё  продолжали погоню на 15 верстах.

Опыт  подобных операций привёл к важному положению, что оперативное  руководство конной схваткой должен осуществлять тот воевода, который  первым завязал бой и, вследствие этого, ко времени подхода подкреплений  лучше разбирается в обстановке. Об этом упоминает постоянный участник  «береговой службы» 1560-х – начала 1570-х г.г. Г. Штаден, описывая  установленный для пятиполковой рати порядок действий: «Когда на них  нападал враг, то каждый из этих пяти полков оставался при своем  начальнике. Выступая против врага, один полк становился впереди; другой –  по правую; третий – по левую руку. Четвертый полк был последним или  самым задним. Какой бы из этих полков ни натыкался на врага, он  становился передовым – по приказу воеводы (Woywoda), посылавшего туда  голову (Heuptmann). А все остальные, посылая начальнику [передового  полка], буде нужно, помощь людьми, сохраняли свои места, чтобы враг не  смог сломить боевого отряда с флангов или с тыла или чтобы воевода  большого полка не потерпел обиды». Похоже, один из таких случаев  подробно описан в летописной статье о бое под Юрьевом Ливонским в начале  1558 г.: около 500 «немцев» атаковали ертаул, на помощь которому были  немедленно посланы отдельные сотни полков Правой руки и Передового, а  также отряды черкас.

Стоит  отметить, что во главе передовых частей командование стремилось ставить  действительно талантливых в тактическом плане полководцев. Для 1570-х  г.г. это – окольничий кн. Д. И. Хворостинин, а для 1650-х – 60-х – кн.  Ю. Н. Барятинский, будущий победитель Стеньки Разина. В случае с  последним воеводой архивные источники позволяют восстановить интересные  детали его ранних ратных успехов. Так, «послужные списки» конных сотен  Большого полка кн. Я. К. Черкасского, составленные после битвы под  Шкловом 2 августа 1654 г., показывают практически тот же порядок  проведения конного боя, что был описан Штаденом в XVI в. Обнаружив  позиции литовского войска Я. Радзивилла, ертаул стольника кн. Ю. Н.  Барятинского (не отмеченного в качестве воеводы в официальных  «разрядах») сходу завязал бой с литовцами, а все «законные» воеводы  Большого полка (кн. Черкасский со товарищи, четыре человека) немедленно  отослали к нему всю свою сотенную конницу в качестве «прибылых сотен».  Сами они поспешили к месту боя с пехотой, рейтарами и «обозом», и, таким  образом, Барятинский единолично распоряжался вводом в бой, «напуском» и  отходом 35 конных сотен.

Талантливого  воеводу заметили, и в начале следующего, второго Государева похода  Алексея Михайловича он вновь бы поставлен во главе передового войска (в  700 чел.), поразив с ним литовские войска под Борисовым. Затем его  специально направили из царской ставки возглавить передовые части  Новгородского полка для похода на Брест (в октябре 1655 г.), но уже  повысили в статусе до полкового воеводы – «товарища» боярина кн. С. А.  Урусова. Видимо, в связи с его прибытием удельный вес передовых частей в  новгородской коннице достиг тогда апогея: помимо «подъезжих» сотен двух  воеводских полков, был выделен общий ертаул из луцких казаков (более  300 чел.), а весь полк кн. Барятинского (около тысячи всадников из 2400)  был назван «Передовым» - и по своему «чину» шёл впереди. Став главным  виновником побед 24 октября и 17 ноября 1655 г. (под Ковной и при  Верховичах), князь в «свободное» время забавлялся псовой охотой с  борзыми собаками – тем более что поход проходил в окрестностях  заповедной Беловежской пущи.

Итак,  ертаулы или, в некоторых случаях, Передовой полк вели поиск противника и  завязывали бой, «травили» обнаруженного неприятеля. Но даже успешно  начатый конный бой в любой момент мог изменить своё течение. В случае  неудачи воеводы вводили в бой свежие полки, которые имели цель «отнять»  бегущие из боя части – то есть, сбить наступательный напор противника,  чтобы ратные люди вышли из боя и оправились. Мы видели, что под Выборгом  (1555 г.) эту роль по отношению к опрокинутому ертаулу выполнил  Передовой полк; в первый день битвы под Болховом рати кн. Д. И. Шуйского  и войск Лжедмитрия II (1608 г.) ту же задачу взял на себя Сторожевой  полк кн. И.. С. Куракина, не затронутый общим замешательством. Когда в  результате внезапного столкновения с поляками побежал Передовой полк, и  при виде этого «стал мятися» Большой, испытанные ратники Куракина  «напусти своим полком и их отняли».

С  воцарением Михаила Федоровича практика выделения «титульных полков»  прекратилась, и войско стали поручать просто главному воеводе с одним  или несколькими «товарищами». Видимо, с этим и следует связать появление  особых «отводных отрядов» в составе одной или нескольких конных сотен,  которые должны были выделяться перед боем каждый раз особо. Вообще,  «отвод» известен в русской военной лексике с XVI столетия. Так, в битве  при Молодях 1572 г. видный татарский военачальник Дивей-мурза попал в  плен, когда при виде русских сотен «своих татар стал отводити» - то  есть, организованно собираться и отступать с ними. При скрытном отходе  от Молодей хан оставил «для отводу в болоте крымских тотар три тысячи  резвых людей, а велел им травитца» - иными словами, этот отборный лёгкий  отряд выполнял роль арьергарда. Когда войско отступало, обороняясь (и  даже не соблюдая боевой порядок), это называлось «идти отводом».

Одно  из наиболее показательных описаний действий «отвода» в боевой практике  эпохи Смуты – бой в июле 1618 г. в 7 верстах от Пафнутьев-Боровского  монастыря. Беспорядочно начатая атака полка кн. В. А. Черкасского на  литовские таборы чуть было не закончилась его полным разгромом. Воевода  не позаботился об элементарных мерах безопасности – полевом укреплении и  резерве, при виде чего головы двух смоленских дворянских сотен  самовольно укрыли своих людей в лесу в самом начале боя. Литовцы «сели  на плечи» дрогнувшим русским всадникам, но отчаянная атака самовольного  «отвода» сорвала преследование и обеспечила отход русской конницы.  Спасая товарищей, смоляне понесли серьезные потери – около 60 человек.  Вообще, такова была обычная участь отводного отряда, который поэтому и  составлялся из достаточно надежных подразделений.

В  ходе войны 1654 – 67 г.г. в «отвод» естественным образом входила элита  «сотенной службы» поместной конницы (Выборная сотня, завоеводчики и т.  д.), а в некоторых случаях и сотня «московских чинов» (стольников,  жильцов и пр.). В 1660-х г.г. с развитием полков «нового строя» этот  список был дополнен сверхкомплектными, «заполковыми начальными людьми»  и, в Новгородском разряде, ротами гусарского строя. Все эти роскошные  подразделения (особенно на фоне прочей, обнищавшей после Смуты конницы)  находились при самом командующем и могли быть брошены им в бой в любой  момент – иногда даже с его собственными «дворовыми людьми».

Вместе  с тем, численное и качественное развитие пехоты, переход её на  «солдатский строй» кардинально изменили построение русского войска.  Батальоны («шквандроны») солдат и рейтар, с приказами стрельцов и ротами  драгун теперь составляли основу боевого порядка. Имея такой мощную,  усиленную артиллерией, хоть и медлительную «кордебаталию» (зачастую  по-старинке прикрытую «обозом»), воеводы стали рассматривать её как  «отвод» и уже не заботились об отводных отрядах из сотенных людей. Мы  совершенно не видим их при атаке ертаула кн. Ю. Н. Барятинского под  Шкловым (1654 г.), в боях частей Новгородского полка под Брестом (1655  г.) и Валками (1657 г.). Однако, опыт сочетания частей «нового строя» и  конных сотен показал низкую способность последних к линейному бою, и  воеводы стали отводить им роль ертаула и второй линии основного  построения (с прежними качествами «отвода»). Первые примеры такой  диспозиции показал кн. И. А. Хованский с войсками Новгородского разряда  при Гдове (1657 г.) и Полонке (1660 г.). На «граф Магнусовом бою» со  шведами он последовательно ввёл в бой ертаул, рейтарские полки, пехоту с  пушками и сотнями своего «товарища» кн. Т. И. Щербатова, а сам с прочей  сотенной конницей остался позади, «опасаючи помычак на… . государевых  ратных людей от немецких людей, чтоб учинить помочь». Под Полонкой (1660  г.) польский полк Г. Войнилловича, вышедший в тыл войск Хованского, был  немедленно контратакован резервами: вначале рейтарской «шквадроной» и  несколькими конными сотнями, а затем, если верить участнику рейда Я. Х.  Пасеку, частью конницы во главе с самим боярином.

Через  несколько месяцев после битвы при Полонке с польско-литовской конницей  пришлось столкнуться уже воеводе кн. Ю. А. Долгорукову (на р. Басе).  Разбирая в письме один из эпизодов боя, царь Алексей Михайлович похвалил  своего любимого военачальника за умелое спасение опрокинутых рейтар  (полка Г. Тарбеева): «А что отняли их сотни московские твоим стройством,  и то добро!». По-видимому, гонец князя Юрия красочно расписал царю  контратаку сотен «московских чинов», устроенных во второй линии и  пущенных в бой самим боярином. Таким образом, в условиях новых форм боя и  перехода к линейной тактике традиционный московский «отвод» стал  постепенно превращаться в классический кавалерийский резерв: как для  парирования ударов противника (Полонка, Бася), так и для развития успеха  (Гдов).

Итак,  традиционное построение московской конницы изначально, в XVI в.,  представляло собой глубоко эшелонированный боевой порядок с неодинаковой  численностью и боевой ценностью своих линий. Наиболее ответственные  задачи возлагались на передовую часть войска, в связи с чем ертаулы  составлялись из отборных всадников, а начальниками ертаульных  подразделений и Передового полка назначались наиболее талантливые и  бесстрашные дворяне. Это традиционное правило, установленное в эпоху  Ивана Грозного, продолжало соблюдаться и в середине XVII в. Но со  Смутного времени большинство отборных подразделений «сотенной службы»  начинает группироваться в резервном отряде – «отводе», чья роль  повышается в связи с изменением тактики. На этом фоне старинные полки  русской рати утрачивают последние следы своей «специализации», что  выражается в постепенном отказе от их титулов в походном войске.

По материалам О.А. Курбатова