Александр Лисовский и его «лисовчики»

В романе "На Литовской земле" одним из важных героев, который сыграет немаловажную роль в сюжете является Александр Юзеф Лисовский, шляхтич герба Ёж, и конечно его полк лёгкой кавалерии, известные как "лисовчики". Стоит рассказать их историю более подробно. Эти отменные негодяи, пробу ставить некуда, однако история весьма интересна, чтобы поведать о ней моим читателям.

С начала Смутного времени не  проходило и года, чтобы «черкасы» - украинские и запорожские казаки - и  иные «литовские люди» не ходили в набег на различные области Московского  государства. При Лжедмитрии II они разведали путь в богатые  верхневолжские и поморские места и после 1612 г. стали появляться там  особенно часто.

Запорожцы или «паны» оставили о себе память в  самых отдаленных «медвежьих» углах Русского Севера: «Такой же войны не  было от начала, и русские люди не знали, куда ходить». В поисках добычи  отдельные отряды дошли до «Студеного» (Белого) моря, но не смогли  пробиться сквозь Заонежские погосты: «Земли же много опустошили, а сами  пропали все». «Сгинули, как паны» - пошла с тех пор поговорка у местных  жителей.

Новый летописец отметил особый образ действий  грабителей: «А воевали Московскую землю походя: ни под городами, ни по  волостям нигде не стояли». В этом они сильно отличались от доморощенных  русских «воров-казаков», которые зачастую громили бесцельно, подолгу  мучая «приставствами» жителей отдельных волостей и ожидая приглашения на  службу и выплаты жалованья. Захваченными богатствами они не дорожили и  порой даже делали вклады в монастыри - в отличие от воевавших за добычу  иноземных волонтеров, черкас и «лисовчиков».

Александр Юзеф  Лисовский герба Ёж (ок. 1575-1616) происходил из средней литовской  шляхты и с юных лет связал свою судьбу с военной службой. Однако уже в  1605 г. за буйный нрав, грабежи, организацию и начальство над военной  конфедерацией он был наказан «инфамией» (лишением дворянства и изгнанием  с территории Речи Посполитой). В 1606 г. с собственной казачьей ротой  он примкнул к рокошанам Зебжидовского, а после их поражения  присоединился к войску Лжедмитрия II под Стародубом, заняв вскоре видное  место в числе его сподвижников.

Первое свое войско он собрал в  1608 г. в ходе рейда по рязанским землям: это были остатки  болотниковцев, с которыми ему удалось внезапным нападением уничтожить  войско Ляпунова под Зарайском, а затем прорваться в Тушино. Уже скоро  выявились особенности поведения подчиненных Лисовскому отрядов: так, они  неохотно вступали в открытый бой с полноценным войском, зато в грабеже  городов и монастырей и «битвах» с крестьянами им не было равных; тогда  же очевидцы отметили особую жестокость полковника, который на непокорной  территории не давал пощады ни женщинам, ни детям, оставляя после себя  пустыню.

С 1608 по 1610 г. под его началом успели побывать и  казаки, и черкасы, и литовцы, и дети боярские, и татары, и даже  сманенные со шведской службы англичане, шотландцы и ирландцы. С  последними он в 1610 г. действовал в окрестностях Пскова, но, когда  выяснились его намерения вернуться в Литву, был вынужден уйти в  Заволочье. Вскоре с Лисовского была снята «инфамия», а сам он поступил  на службу Речи Посполитой, сначала, как начальник гарнизона Заволочья, а  с потерей этого «замка» (1613) как подчиненный Я. К. Ходкевича.

В  этом качестве он успешно действовал против царской армии под  Смоленском, разрушив часть ее «острожков». В следующем году гетман,  организуя диверсии в тылах московской армии силами волонтерных - воюющих  за добычу - отрядов, присвоил Лисовскому титул «полковника Его  Королевского Величества» и выдал патент на формирование нового полка,  вскоре получившего известность под именем «лисовчиков».

Вернувшись  из рейда (1615), полковник был удостоен аудиенции у Сигизмунда III и  получил 10 тыс. флоринов на подготовку нового похода. Собрав войско под  Гомелем, он осенью 1616 г. выступил к Стародубу, «похваляясь» вновь  погромить Московское государство, но в Комарицкой волости внезапно упал с  коня и испустил дух. Лисовский не оставил ни потомства, ни значимой  собственности, а только недобрую память о себе и о своих отрядах.

Ядро  полка складывалось постепенно из старых товарищей Лисовского и новых  жолнеров, искавших славы и добычи в Смутное время. Весной 1614 г.  Лисовский имел под своей командой конные роты (по 100 человек):  пятигорскую Быковецкого и три казацких (того же Быковецкого, а также  Чернацкого и Челядки), - которых усиливали 180 казаков Захария  Заруцкого. Воины эти не только участвовали в полевых боях против царской  рати и штурмах острожков, но некоторое время несли осадную службу на  стенах Смоленска (вторая половина 1614 г.).

Подразделение, на  которое полковник получил «лист приповедный» (указ о наборе) в конце  1614 г., должно было по-прежнему включать в себя 600 казаков. Однако имя  Лисовского привлекло под его знамена гораздо больше людей, и в целом  его войско достигло численности 2, а по всем русским данным 3 тыс.  человек - большей частью легковооруженной конницы.

Служили  «лисовчики», как и прочие польские волонтеры, не за жалованье, а за долю  добычи. Этим объясняются особенности их тактики: они двигались без  таборов, нападать старались внезапно, а при сколь-нибудь действенном  сопротивлении предпочитали скрытно и стремительно уходить, не  возобновляя боя. В этой скорости заключалось их главное преимущество над  медлительными русскими полками, почему во время своих рейдов они  захватывали в основном деньги и драгоценности, помещавшиеся во вьюках.

По  польскому обычаю полк состоял из рот или хоругвей «казацкого» типа.  Полковник имел под непосредственным началом две хоругви - Красную и  Синюю (по цвету знамен). В большинстве своем это были вымуштрованные и  прекрасно дисциплинированные в бою ветераны - что не мешало им, под  стать своему полковнику, быть несдержанными забияками даже у себя на  родине. После внезапной кончины своего командира они выбрали на его  место ротмистра Раткевича, но, не доходя до Смоленска, убили его и  выбрали в полковники Чаплинского.

По возвращении из последнего  русского похода 1618 г. Сигизмунд предпочел срочно выпроводить этих  волонтеров из Польши в Европу - помогать Католической лиге сражаться с  протестантами в Чехии. Это вызвало гнев турецкого султана, покровителя  боровшихся с Габсбургами венгров, и стало одной из причин новой  польско-турецкой войны.

«Лисовчики» же продолжали действовать в  своей манере, то возвращаясь для войны с татарами, то снова уходя в  Европу, находя службу даже в Италии и Франции. Военные теоретики того  времени, анализируя опыт Тридцатилетней войны, относили «Лисовских  казаков» к особому роду войск, разновидности восточноевропейской  конницы.

В марте 1615 г. Лисовский «изгоном безвестно»  попытался взять Брянск, после чего держал его в осаде 11 недель. Воевода  Передового полка Украинного разряда кн. Ю. И. Шаховской начал было  собираться в Карачеве на выручку, но был разгромлен и взят в плен  «лисовчиками». Сразу осознав опасность положения, правительство спешно  направило в Калугу и далее самого князя Д. М. Пожарского, вручив ему «по  наряду» войско в 7 тыс. человек, да еще почти 8 тыс. «низовой рати» (из  Казанской и Мещерской земли и Нижнего Поволжья).

Боярин наспех  выступил с наличными силами, собирая служилых людей по дороге из Калуги в  Белев и Болхов (в том числе и из Украинного разряда). Лисовский не  собирался вступать в открытый бой: он выжег Карачев, неудачно попытал  последний раз счастья под Брянском, а затем бросился к Орлу. Здесь его и  настиг ертаул Пожарского, который завязал жаркий бой.

Лучше  вооруженные поляки, оправившись от внезапного нападения, сумели  потеснить царские полки. Исход столкновения решило мужество князя  Дмитрия: когда конница (в основном татары) бежала с поля боя, он едва с  шестью сотнями человек продержался за телегами до ночи, после чего  беглецы вернулись к нему в обоз.

Противник не стал больше  испытывать судьбу и скрытно ушел из-под Орла. Пройдя за одни сутки 150  верст, «лисовчики» напали на Волхов и окрестные города. Состояние этих  украинных крепостей было бедственное, но там, где воеводы нашли в себе  мужество отбиваться, поляки не задерживались; взятому под покинутым  Белевом сыну боярскому «про Белев Лисовской говорил, что было ему к  Белеву не приступать, и тому Лисовской смеетца, что воеводы городы  мечют». Получив в подкрепление «казанскую рать», Пожарский сумел наскоро  усилить гарнизон Калуги, а сам пошел за врагом по пятам.

Тогда  «лисовчики» резко свернули и, пройдя меж Вязьмой и Можайском, напали на  Ржев. Здесь от них «едва отсиделся» боярин Ф. И. Шереметев,  собиравшийся идти выручать от шведской осады Псков. В это время князь  Пожарский заболел в Калуге, и его рать развалилась: казанцы бежали  из-под Москвы обратно на Волгу. Пока поляки осаждали Ржев, на Волок  Ламской и в Ярославль были отправлены воеводы собирать новые полки.

Узнав  о подходе кн. М. П. Борятинского с пестрым двухтысячным отрядом  (дворяне, татары, тысяча казаков и 300 «немцев» во главе с английским  вельможей Артемием Астоном), Лисовский снова бросил осаду и ринулся на  Кашин и Углич. Встретив под Ярославлем войско кн. Туренина, он свернул  на юг в суздальские и муромские места, не приступая уже к городам, но  опустошая округу, особенно монастыри. Царь и бояре посадили в тюрьму  Борятинского, который «шол... мешкотно, и идучи села и деревни разорял, а  Лисовской многие городы повоевал», и указали собрать еще два полка - в  Муроме (М. С. Дмитриева) и в Рязани (стольника кн. Ф. С. Куракина).

Направление  дальнейшего движения «лисовчиков» было определено верно, но  сформировать полки и построить засеки времени не хватило: грабители  смогли уйти через южнорусские уезды в Северскую землю и далее в Литву.  Князья Куракин и Туренин преследовали их от Тулы и «сошли» только один  раз в Любуцкой волости Алексинского уезда. Этот поход надолго остался в  памяти русских людей, а «лисовчикам» создал на родине ореол неуловимости  и непобедимости.

По материалам: Курбатов О. А. Военная история русской Смуты начала XVII века