"Договор по совести" В.Серикова - история идеала, сокрушённого реальностью. Часть 1

Производственный роман – этот жанр недолго продержался на достаточно заметных позициях в литературе советского периода. Причины «недолговечности» обусловлены не только «изъянами», свойственными жанру, но и проблемами, которые, в конечном итоге привели к крушению сам СССР. 

Примером такого «производственного» романа является «Договор по совести» - книга, посвящённая истории внедрения бригадного подряда в практику строительной отрасли Советского Союза. 

Её автором является Владислав Пахомович Сериков (1927-1994) – основоположник и пропагандист бригадного подряда в промышленном строительстве, лауреат Государственной Премии 1966 года и Герой Социалистического труда (с того же года). Желающие могут прочесть в Википедии – по ссылке https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2,_%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2_%D0%9F%D0%B0%D1%85%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 – полную информацию об авторе, я же сконцентрирую своё внимание на книге «Договор по совести», которая в немалой степени является – по своей жанровой принадлежности - не сколько «производственным романом», сколько мемуарами и автобиографией.

Из Википедии – по ссылке (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%B0%D0%B4%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D1%80%D1%8F%D0%B4) – я приведу здесь определение бригадного подряда:

«Бригадный подряд — способ организации труда, вид коллективного договора подряда, при котором права на выполнение оговорённого фронта работ и ответственность делегируются бригаде в целом (как единому коллективу, совокупности всех её членов, включая бригадира).

Этот способ существовал вместе с бригадным хозрасчётом — типом/принципом распределения дохода за выполненные работы, учитывающим так называемый КТУ (коэффициент трудового участия — меру вклада работника).

В советское время инициатором бригадного подряда в жилищном строительстве был Герой Социалистического Труда Николай Злобин (в 1971 году), а в промышленном строительстве Герой Социалистического Труда .Владислав Сериков (в 1971 году).»

В «Большой энциклопедии нефти и газа» (ссылка - ) суть бригадного подряда раскрывается более полно:

«Метод бригадного подряда в строительстве впервые был примен в 1971 г. в подмосковном городе Зеленограде бригадой строителей под руководством Николая Злобина. Суть бригадного подряда заключается в том, что бригада заключает договор с администрацией стройуправления на выполнение строительно-монтажных работ и обязуется выполнить работы в установленный срок с хорошим качеством, а руководство стройки обязано по графику снабжать бригаду конструкциями, заготовками, оборудованием и материалами. По окончании работ бригада получает премию из сэкономленных ею средств.  [1]

Особенностью метода бригадного подряда является материальное поощрение рабочих за снижение себестоимости строительства и монтажа по статьям, зависящим от производственной деятельности. Наиболее эффективной формой бригадного хозрасчета является работа бригады до полного завершения объекта и сдачи его в эксплуатацию.  [2]»

На мой взгляд сейчас, когда СССР стал частью истории и верховенствуют капиталистические экономические и управленческие отношения, бригадный подряд воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Тем не менее, на примере книги В.П.Серикова считаю необходимым показать, по каким причинам СССР со своей «социалистической организацией труда» не выдержал многоуровневой конкуренции со странами, где приоритет находится на стороне «капиталистической организации труда».

Вводная часть книги «Договор по совести» - чисто автобиографическая – желающие могут убедиться в этом по ссылке на текст книги, находящийся в википедийной статье о В.П.Серикове. Книга снабжена «предисловием», написанным Георгием Марковым, а также – краткой энциклопедической справой об авторе текста.

Первые две главы книги – «Трудное детство» и «Война» проявляют во всей красе правоту Г.Маркова, заявившего о том, что В.П.Сериков – не писатель. Наверное, мало кто из редакторов, специализирующихся на художественных текстах, дал бы «добро» на публикацию такого непричёсанного, сумбурного и слишком эмоционального, даже чувственного текста. Предположу, что книга была выпущена в печать только потому, что её автор – Герой Труда и лауреат Госпремии. Меньшие по размерам и значению регалии, думается, не способствовали бы тому, чтобы такой текст прочли множество людей.

В этих первых главах – основания грядущей неудачи проекта под названием «Советский Союз». Сам В.Сериков в начале главы «Трудное детство» пишет так: «Как строитель знаю: если фундамент заложен прочно, здание будет стоять века. Всё главное в человеке, как я теперь понял, рождается тогда, когда он еще мал.». И в дальнейшем - неоднократно доказывает, что этот фундамент в СССР был заложен непрочно. А значит, здание «СССР» не сможет простоять сколько-нибудь долго. Да и В.Сериков когда повествует о приходе в руководимую им бригаду новых людей, показывает, что «личностный фундамент» у этих граждан СССР очень далёк от идеалов, которым стремился служить сам автор книги и его мать и отец. 

Вот цитата: «Мы росли в атмосфере подвигов. Папанинцы и челюскинцы, Валерий Чкалов и Марина Раскова… Все газеты тогда печатали рассказы о героях». 

Обычная же жизнь, как и показал В.Сериков, была крайне тяжёлой, неустроенной и рутинной. Большой разрыв между идеалами и действительностью многие люди хотели преодолеть, но – немногие реально смогли даже начать преодолевать. 

Приведу цитату из «Википедии» - ссылку см. выше: 

«Владислав Сериков родился в г. Пугачёве Самарской губернии. Его отец, Пахом Федотович Сериков (член ВКП(б) с 1917 г.), за содействие большевикам в Гражданской войне в России сначала произведён в командиры полка и награждён орденом Красного Знамени, затем, в 1937 г., — арестован и расстрелян. Вскоре была арестована и мать. Владислав был помещён в детдом тюремного типа для детей репрессированных в г. Сталинграде, где закончил 7 классов.

В 1942 г., скрыв факт репрессий родителей, он становится «сыном полка», затем (с 1944) — в разведке. После Победы (за сокрытие сведений о родителях) прошёл тюрьмы, лагеря, сумасшедший дом. По завершении продолжил службу в Красной армии до 1951 г.

После демобилизации полгода трудился старшим инструктором по пропаганде и культмассовой работе Комитета ДОСААФ Западно-Казахстанской области Казахской ССР в г. Уральске. После чего работал грузчиком в Магнитогорске и Сталинграде. Восстанавливал родной город. С 1955 г. работал бригадиром на стройке глинозёмного завода в г. Бокситогорске Ленинградской обл. (где сами рабочие за честность и порядочность избрали Владислава бригадиром), затем — на целине в Казахстане.»

Посмотрите, какие «качели», какие крайности зафиксированы в этой цитате: отец В.Серикова стал командиром полка и орденоносцем, затем был арестован и расстрелян. Сам В.Сериков стал военнослужащим-разведчиком, затем был арестован, осуждён, побывал в местах лишения свободы и после службы в армии «трудился старшим инструктором по пропаганде и культмассовой работе», «работал бригадиром на стройке». А результат – см следующую цитату в «википедийной» статье:

«С 1978 г. по состоянию здоровья переведён на должность ведущего инструктора по внедрению метода бригадного подряда Минстроя предприятий тяжёлой индустрии СССР, в 1979 г. переехал в семьёй в Москву.

В 1980 г. В. М. Сериков обратился в Отдел строительства ЦК КПСС с предложением о внедрении сквозного поточного подряда, в том числе с конкретной целью преодолеть ведомственную разобщённость на крупнейшей стройке тех лет в Темиртау. После подробных обсуждений в Москве схема такого подряда была выработана, и он получил право на существование.

С 1980 г. до выхода на пенсию — заместитель директора по научной организации труда Минтяжстроя СССР.»

Обратите внимание на следующую часть цитаты: «В 1980 г. В. М. Сериков обратился в Отдел строительства ЦК КПСС с предложением о внедрении сквозного поточного подряда, в том числе с конкретной целью преодолеть ведомственную разобщённость на крупнейшей стройке тех лет в Темиртау.». Речь, подчеркну и выделю, идёт о 1980 годе. Советской власти и СССР - уже более шестидесяти лет, а «ведомственная разобщённость», оказывается, «цветёт и пахнет». И вся кипучая деятельность В.Серикова была «слита» в контору по «научной организации труда», то есть – голого беспочвенного теоретизирования.

Идеализм В.Серикова зашкаливает уже с первых десятков страниц книги. Вот цитата: «Что самое главное я вынес из детства? Стремление ощущать себя личностью. Наверное, это шло прежде всего от отца. Он воспитал во мне чувство собственного достоинства. Мысль его была проста и понятна: все на нашей земле рождены равными, имеют равные права и возможности, а значит, все зависит от самого человека.». 

И это пишет человек, который всю свою сознательную жизнь прожил в стране, в государстве, поднявшими на главную высоту принцип верховенства «коллективности» над «индивидуализмом». 

Кого пытается обмануть В.Сериков? Себя? Нет, не только себя. Он обманывает многих других людей – не зря В.Сериков «трудился старшим инструктором по пропаганде и культмассовой работе». Ясно же, что пропаганда – один из способов выдачи желаемого за действительное.

Вот ещё одна цитата – из главы «Война»:

«…Война началась для нас неожиданно. Фашисты, используя свое превосходство в танках и самолетах, продвигались все ближе и ближе к моему родному городу. Но что немцы могут прорваться к самому Сталинграду, никто не думал всерьез. И даже когда в донских степях развернулось грандиозное сражение и над городом как первые предвестники приближающегося фронта стали ежедневно кружиться немецкие «рамы» — самолеты-разведчики, — жизнь в Сталинграде шла своим чередом. Город не эвакуировался. Работали, как обычно, предприятия, учреждения.»

Вы посмотрите, как лжёт Сериков: «началась для нас неожиданно», «никто не думал всерьёз». Это пишет не полуграмотный школьник, не ученик младших классов, не детсадовец – это пишет взрослый, сложившийся как личность человек: «А к ночи началась бомбежка. К ней, конечно, город готовился, были убежища. Но немцы обрушили чудовищный по силе бомбовый удар.». Так и не понятно до конца – была ли война неожинанностью или не была, готовился ли город и его население к войне или не готовился. А раз непонятно, то есть место для лжи, обмана и подтасовки фактов: «Быть «начальником» мне не понравилось, и я пошел грузчиком на станцию». И это пишет бригадир, Герой Труда и лауреат Госпремии. Снова выдача желаемого за действительное. Кто мешал В.Серикову отредактировать текст должным образом? Никто. В.Сериков опубликовал текст своей книги, как сейчас принято говорить, «в авторской редакции». И потому ложь В.Серикова сегодня предстаёт перед читателями особенно рельефно и неоспоримо.

Человек, которому «не понравилось» «быть «начальником»через семь лет, отслужив в армии и обзаведясь семьёй, снова оказывается перед перспективой «карьерного роста»: «Предложили мне работать начальником жилуправления в Уральске — большая должность по тем временам, она сулила квартиру и многие другие блага.». Вместо того, чтобы самостоятельно принять решение, отказавшись – самостоятельно и ответственно – от «повышения по службе», В.Сериков «советуется» со стариком-бухгалтером. Как будто у бывшего военнослужащего нет своего жизненного опыта и нет уважения к самому себе, как к самостоятельной и ответственной личности.

Сумбурность, нелогичность изложения у В.Серикова часто зашкаливает за любые допустимые рамки. То он мнит себя строителем по призванию, то повествует, как его раз за разом выбирают бригадиром, то возвеличивает до небес труд грузчиков и асфальтировщиков. В пылу этой непоследовательности В.Сериков указывает на системные проблемы «социалистической организации труда», которую, на мой взгляд, никакой «бригадный подряд» не сможет спасти в принципе – ни «комплексный», ни «сквозной». Судите сами, цитирую по книге:

«Шел 1955 год.

Человек семнадцать рабочих сидели уже двое суток и ничего не делали — шумели, возмущались, требовали увеличить заработок. Разбиралась в их жалобах комиссия и наконец разобралась. Бригада плохо работала весь месяц — вот и осталась без заработка. Комиссия доложила результаты своей деятельности и удалилась, а рабочие стали решать немаловажный вопрос: кто же будет бригадиром? Прежний отказался, а нового никак не выберут. И тут как раз я пришел, новенький.

Посмотрели на меня, спросили, где работал.

Я рассказал.

— Вот ты у нас и будешь бригадиром!

Между прочим, такая история повторялась потом в моей жизни еще не раз. Когда приехал в Мурманск, принял коллектив, где в течение года сменилось четыре бригадира, я стал пятым. Долго так и называли: «Пятый!» Говорили: «Посмотрим, что за птица этот Пятый». В той бригаде я отработал 10 лет. С ней мы и. сделали бригадный подряд… А тогда, в Бокситогорске, я оказался шестой или седьмой бригадир, которому сказали: «Давай, попробуй!»»

Подчеркну и выделю – В.Сериков пишет о 1955 годе. Казалось бы, после такой войны на руководящие должности должны ставиться только мастера своего дела и люди, способные вести за собой других не к припискам и к баклушебойству, а к высотам трудовой доблести. Оказалось, что в 1955 году на посты бригадиров ставили случайных людей. И ставили – в массовом порядке, по всей стране. Комиссии, называвшиеся «ведомственными» и даже «государственными», составляли акты и уезжали, а ситуация «на местах» оставалась прежней. Бригадиров, как указывает В.Сериков, в то время «выбирали». А это значит, что управление, руководство деятельностью производственных, трудовых коллективов было пущено «на самотёк».

И в таком «самотёчном» исполнении В.Сериков выставляет себя как мессию, пророка и благодетеля в одном флаконе: «Я всегда считал: в небольшом коллективе бригадир должен работать за двоих. Что бы мы ни делали, впереди шел я.». Угум. А в СМУ, в министерстве, в Кабмине страны и государства на админдолжностях и должностях инженеров с некупленными дипломами сидят одни дебилы и идиоты, которым, видите ли, такая истина недоступна в принципе?! Да и люди в бригаде, оказывается, все - со справками от психиатров, гарантирующими умственную неполноценность поименованных в справках граждан. 

И почему В.Сериков убеждён и даже уверен, что «бригадир должен работать за двоих»? Да потому что он – идеалист и пропагандист идеализма, идеалистических взглядов на окружающую действительность.

Вот цитата из текста книги В.Серикова: «Но есть для всех один закон: чтобы бригада стала спаянной и крепкой, ей нужно дать настоящее дело. Если такого дела нет, любые усилия по созданию и воспитанию коллектива бесполезны».

После второй мировой войны, оказывается, сто с лишним миллионов человек в СССР были почти поголовно заняты «ненастоящими» делами. Баловались и забавлялись, развлекались. А вот некто В.Сериков со своими «коллегами» - он да, занимался почти один одинёшенек «настоящим» делом. 

Занимался. Пока не надорвался и не был списан с «полевой работы» по состоянию здоровья и задвинут на чиновничью бумагомарательную должность.

Почему надорвался? Да потому что привык действовать нахрапом, без подготовки, на одном энтузиазме. «Север притягивал как магнит», да? Зачем ломиться на Север, если ломящийся чел ничего о Севере и его специфике не знает, не понимает и не разумеет? А Сериков и ещё семнадцать человек поехали на Север «по комсомольским путёвкам». В «дикий и необжитой край», где не хватает элементарной техники и материалов для выполнения поставленных задач. Не хватает, подчеркну и выделю. 

Почему не хватает? Да потому что во времена «активности В.Серикова» половина населения страны как минимум жила в угаре идеализма, кампанейщины и штурмовщины. В. Сериков попал на Север в 1957 году, а родился автор «Договора по совести» в 1927 году. Тридцатилетний мужик, отец семейства мыслил как подросток, жил идеалами и сказками. Вот слова самого В.Серикова, цитирую:

«Сложно было начинать стройку. Полтора десятка маленьких бригад, входивших в состав управления, постоянно не справлялись с планом. Отсюда — страшная нервотрепка. Каждый день бригадиров таскали к начальству: «Ты не сделал это!. Ты не выполнил то!» Но разносы делу не помогали.

На нас посматривали с некоторым удивлением: все другие бригады — специализированные, а мы сами делали опалубку, вязали арматуру, укладывали бетон, вели кирпичную кладку. Взяли «нуль» котельной и полностью (от «нуля» до крыши) построили большую заправочную станцию и двухэтажный — гараж.

Работать мы умели, так мне тогда казалось, и я стал предъявлять свои условия руководству управления. Заявил, что «цена бригады» — сто рублей в день на человека (в старых ценах), никак не меньше. Без приписок или с приписками — меня не интересовало. Наше условие выполнили — не хотелось терять специалистов.

Но все пошло прахом, когда я уехал в отпуск. В мое отсутствие бригаде закрыли наряды по фактически сделанному, то есть намного ниже того, к чему мы привыкли. Вернулся, а в бригаде разброд, недовольство, работа идет кое-как. Пошел в управление воевать за интересы бригады, но закончилось все полным поражением — нас сняли с объекта и отправили копать на сопке кабельную траншею.

О многом я передумал на той сопке. Понял, что уважали меня вовсе не за то, за что стоит уважать бригадира, а бригада наша, несмотря на профессиональные достоинства, пока еще не коллектив.»

Это какой должен быть «общий» план, чтобы полтора десятка небольших по численности бригад постоянно не справлялись с ним? Ясно же, что этот план был сформулирован на уровне «освоить», «улучшить», «достичь». Проще говоря – без необходимой конкретики, точности, чёткости и полноты. План! Тот самый, который закон, выполнение которого является долгом и только перевыполнение – честью. 

Как можно было выполнять такой эфемерный план? Да никак нельзя было его выполнить, потому что этот план был основан на вере в энтузиазм, во всемогущество «кавалерийской лавы в атаке», в готовность множества людей к самопожертвованию во имя неосознанных глубоко и полно целей и идеалов.

Если у тогдашнего начальства – и ясное же дело – не только строительного – ума хватало только на то, чтобы устраивать поистине бесконечные разносы, то… Системный недостаток в конкретной области превращался в практически неустранимую проблему. Какое там «каждый солдат должен знать свой манёвр»? Даже «наверху» не знали, как следует организовать работу множества людей, не обязанных поголовно иметь «корочки» о высшем или среднем специальном строительном образовании. План превращался из инструмента достижения конкретных целей в фикцию. А значит, продвижение в нужном направлении замедлялось. Или вообще становилось невозможным.

Повторно приведу часть цитаты, уж очень она показательна: «я стал предъявлять свои условия руководству управления. Заявил, что «цена бригады» — сто рублей в день на человека (в старых ценах), никак не меньше. Без приписок или с приписками — меня не интересовало. Наше условие выполнили — не хотелось терять специалистов.

Но все пошло прахом, когда я уехал в отпуск. В мое отсутствие бригаде закрыли наряды по фактически сделанному, то есть намного ниже того, к чему мы привыкли. Вернулся, а в бригаде разброд, недовольство, работа идет кое-как. Пошел в управление воевать за интересы бригады, но закончилось все полным поражением — нас сняли с объекта и отправили копать на сопке кабельную траншею.».

Тридцатилетний мужик, бригадир, руководитель начинает «быковать», «качать права» и способствовать нарушению писаного законодательства (за приписки уже тогда можно было загреметь под суд вполне реально). А самое главное – В.Сериков слишком многое «замкнул» лично на себя, он не опирался на бригаду, как на коллектив коллег и единомышленников, сам «работал за двоих», а точнее – «за всю бригаду». 

В.Сериков не понимал элементарных вещей: надо растить заместителей, способных обеспечить выполнение задачи при физическом отсутствии руководителя на месте проведения работ. Посмотрите сами ещё раз: «бригаде закрыли наряды по фактически сделанному, то есть намного ниже того, к чему мы привыкли». Это означает, что В.Сериков занимался приписками. Ибо работа в нормативе всегда оценивается «по фактически сделанному». Как по количеству, так и по качеству.

В.Сериков пишет: «Мы объявили руководству, что берем обязательства строить все объекты «под ключ» — от нуля до кровли, экономить материалы и технику. Эти обязательства заменяли нам сегодняшние договора подряда, хотя управление не поддержало нас тогда ответными обязательствами.». 

Вполне возможно, что для нас, нынешних, возведение объектов одним трудовым коллективом в режиме «под ключ» - вполне обычное и привычное явление. Но какой же был низкий уровень инженерной и управленческой подготовки и организации у современников В.Серикова, если такая «элементарщина» представляется бригадиром строителей почти подвигом и «новым словом»?! Насколько же низким был КПД не только строителей, но и рабочих и служащих других специальностей и профессий в СССР?!

В.Сериков продолжает лгать. И – продолжает выдавать желаемое за действительное:

«Начался новый, 1958 год. И вот сидим мы как-то с Марком Наумовичем Пуховым, новым нашим начальником, размышляем, что же делать.

Тогда я и предложил Пухову:

— Давайте объединим шесть-семь бригад в одну.

— Как, почти, все управление в одну бригаду?

— А что? Попробуем.

До сих пор не понимаю, почему Пухов согласился, сознавал ли, на что идет? Может, просто из-за безвыходности положения?» 

Потрясающе. «Мы посоветовались – и я решил». Классика. Начальник управления, оказывается, не профессионал, а зелёный салага-новобранец. Который сам не в состоянии додуматься до столь простого решения проблемы и полагается на мнение своего бригадира, по сути – рядового работника строительно-монтажного управления. 

А дальше – вообще феерия. Судите сами:

«Надо откровенно признаться: и совет, и общественные организации в бригаде работали плохо. Причиной тому было мое, единоначалие. Везде я главный: и в совете, и в профгруппе, даже, помню, еще и председательствовал в постройкоме управления. В то время это была первая и единственная крупная бригада в Мурманской области, а может быть, и в Союзе — 80 человек. Учиться нам было не у кого.»

Да, человек, отслуживший в армии семь лет, служивший в разведке, заявляет, достигнув возраста в «тридцатник», что учиться ему, оказывается, было не у кого. Он как-то забыл, что в армии тоже десятки и даже сотни, а случается – тысячи людей работают на единственный результат. И для этого – объединяют усилия подразделений, служб, родов войск. Любой командир – от отделения до армии, а бывает и фронта, понимает и знает, насколько важно объединять и координировать усилия разнопрофильных спецов. А взрослый мужик-строитель, бригадир – не понимает и не знает этого. Что это – короткая память или следствие глубокого идеализма?

Далее В.Сериков пишет: «Так закладывались нравственные, профессиональные и деловые качества бригады нового типа. Время было боевое, напряженное.». Угум. Вместо «проявлялись» чел пишет «закладывались». И тем самым – продолжает лгать, мотивируя свою ложь тем, что «Время было боевое, напряжённое». А время, оказывается, было обычным, таким, как всегда. И дело не во времени, а в том, что в условиях плановой экономики бригада В.Серикова, оказывается «Кроме корпуса комбината мы одновременно строили компрессорную станцию, административно-бытовой корпус, шинопровод, два овощехранилища.». Даже с сегодняшних «позиций потомков» ясно, что бригадой в восемь десятков человек невозможно в срок построить и сдать под ключ все эти объекты с максимально возможным качеством. Ведь суть бригадного подряда, как и указывает В.Сериков и подтверждает энциклопедическая статья – в экономии ресурсов и средств. Экономии! Получается, что проектанты, инженеры, экономисты, финансисты, транспортники не способны так рассчитать и запланировать работу строителей – и не только строителей, чтобы ни о какой экономии речи не могло быть в принципе, а все выделенные на конкретный объект ресурсы использовались полностью, «до доннышка». 

Какой смысл платить строительной бригаде премию из сэкономленных средств? Никакого. Бригада должна получать регулярно и в полном объёме заработанные ею деньги, а не гнаться за премиями и надбавками. Оказывается, плановая экономика в понимании В.Серикова, это экономика «морковки перед мордой осла». В этой экономике важны премии, надбавки, «северные», «подъёмные» и прочие «вспомощенствования», а не заработанная плата за реальную качественную работу, выполненную полностью и в срок.

Вот ещё одна цитата, подтверждающая идеализм В.Серикова:

«Выручал нас универсализм. Уже в то время в бригаде появились рабочие, владеющие тремя-четырьмя профессиями. Приходилось трудиться и за смежников: за монтажников оборудования, сантехников, обмуровщиков, когда те не являлись вовремя на наши объекты.

Бригада крепла, но самому мне в ту пору было нелегко. Ходил я вечно задерганный, усталый, работал практически две смены. А привлечь к управлению коллективом бригадный актив, признаюсь, не умел.

И все-таки, несмотря ни на что, наша бригада стала одной из лучших на стройках Заполярья.

Что сплотило людей? Настоящее дело и общественное признание их труда. В таком большом коллективе каждый человек не только не потерялся, ко, наоборот, раскрылся как личность.

Много лет спустя я прочел у Антона Семеновича Макаренко:

«Чем шире коллектив, перспективы которого являются для человека перспективами личными, тем человек красивее и выше».»

Угум. В армии, в разведке, оказывается, универсализма не было. И кроме В.Серикова в разведподразделениях ВС СССР никто, оказывается, не служил. Между тем именно в разведке владение несколькими профессиями и специальностями – часто норма, правило и обыкновенность, а не что-то исключительное и новаторское.

В.Сериков, оказывается, работает «за себя и за того парня» едва ли не в круглосуточном режиме. И при этом - настаивает на укрупнении бригады аж до восьми десятков человек. Как, интересно, он забыл, что в армии командир роты опирается на командиров взводов, а те – на командиров отделений? Это – человек, отслуживший семь лет в армии? Семь?! Как мог В.Сериков забыть, чему и как его учили в годы армейской службы?

Бригада В.Серикова стала одной из лучших? Ясно же, что среди трудовых коллективов тогдашнего Заполярья – и не только, вероятно, строительных, царила сплошная «серость», если элементарное улучшение приводило к столь заметным и, возможно, положительным результатам.

В.Сериков лжёт, что людей сплотило «Настоящее дело и общественное признание их труда.». Получается, что все остальные люди, работавшие одновременно с В.Сериковым в Заполярье, занимались «ненастоящими делами» и не имели никакого «общественного признания». Те многочисленные и мелкие бригады, о которых В.Сериков пишет с ощутимым пренебрежением, тоже имели реальные задачи и фронты работ, обладали для выполнения задач материалами и оборудованием. Люди приехали на Север не только за «длинным рублём», но и для того, чтобы поучаствовать в сложной и большой работе.

Вот ещё одна цитата, показывающая, что героизм и самопожертвование В.Серикова и его коллег оставались «локальным событием» долгие годы и месяцы (Глава «Даёшь рудник!»): «В тресте решили отправлять бригады на работу поочередно, на месяц. Когда в ноябре настала наша очередь и мы отправились в тундру, то увидели, что прежние бригады мало что сделали.». 

В.Сериков утверждает, что его с бригадой в пятьдесят человек направили на строительство рудника всего лишь на месяц. А реально бригадиру и его коллегам пришлось проработать на объекте два года. 

Вот цитата, показывающая, что отношение к работе и к порученному делу В.Сериков так и не смог распространить за пределы руководимого им трудового коллектива:

«И как работали! Когда пришла пора рассчитываться за месяц, приехал бухгалтер с начальником одного из отделов треста. Замерили: 2400 кубометров грунта.

— Наряд напишу на половину, — сказал бухгалтер. — Больше не могу. Никто мне не поверит. Люди столько сделать не могут. А вдруг ревизия? Под суд пойду.

— Так ведь результат налицо?! — возмутился я. Но он не стал со мной разговаривать. Тогда я сел с ним в машину и поехал в Заполярный к секретарю райкома партии Игорю Александровичу Никишину. Он выслушал меня молча, потом сказал: «Едем!» Посадил в свою машину, и мы отправлись на Ала-речку, за сто километров.

Никишин, как дотошный прораб, сам все замерил. Убедился: действительно, набили!

— Как же вы сумели? — изумился он.

— Морозы-то какие — приходится поторапливаться, — пошутил я.

Секретарь райкома партии подписал наряд. Думаю, это единственный в своем роде документ. Как и наша палатка, хранится он теперь в Мурманском краеведческом музее.»

Секретарь райкома, оказывается, имел право подписывать наряды строителей. А бухгалтер – по возрасту, вероятнее всего, не юноша и не новичок в своём деле, талдычит «Никто мне не поверит. Люди столько сделать не могут. А вдруг ревизия? Под суд пойду». 

Вот вам и доказательства всамделишного беспредела не только в строительной отрасли, но и во всей экономике страны Советов. «Остались все до единого. Пошли на работу и два года не покидали палаток. Долг и дружба победили.» - пишет в своей книге В.Сериков. Получается, что все остальные строители – и не только строители, работавшие в Заполярье, были начисто лишены и чувства долга, и стремления высоко ценить дружеские взаимоотношения? 

В.Сериков не замечает, точнее – не желает замечать очевидного – он и его бригада работали в режиме штурмовщины. Год за годом работали в таком режиме. И в результате «бригадный подряд» так и не стал всемогущей «палочкой-выручалочкой», не смог кардинально повысить КПД рабочих и служащих – граждан огромной страны. 

Почему? Да потому, что В.Сериков не умел соразмерять возможности и способности, полагал, что всё можно сделать на голом энтузиазме и самопожертвовании. Не понимал, что даже такие мощные мотиваторы не всемогущи и не вечны. Если пятьдесят человек, как утверждает В.Сериков, сдала «под ключ» рудник за два года, то что мешало в пятидесятые годы массово распространить опыт крупной «комплексной» бригады на всю страну? Предположу, что этому помешало стойкое, постоянное и эффективное нежелание слишком многих людей с серпасто-молоткастыми паспортами в карманах напрягаться во имя нереальных и предельно эфемерных идеалов.

В.Сериков продолжает лгать: «Потом, не раз убеждался: пример — вот что воздействует на людей лучше всяких призывов.». Его бригада была примером для других строителей? Была. Была реальным, зримым и ощутимым примером. Тем не менее, раз за разом в его бригаду приходили люди, которые ничего не знали об особенностях работы в этой бригаде. Ничего не знали. Что означает, что опыт бригады В.Серикова замалчивался в массовом порядке. Замалчивался эффективно и результативно. Оставался локальным, не становился всесоюзным реально, а не только на бумаге. 

Сам В.Сериков не замечал очевидного – его стремление делать «через «не могу» не находит откликов в сердцах и душах миллионов сограждан. А все ссылки на то, что некие заместители тиражировали опыт – это элементарное приукрашивание катастрофической ситуации с организацией труда в огромной стране.

В.Сериков – первостатейный идеалист. Который, несмотря на бригадирский статус, учился на собственных ошибках и ошибках своих коллег по бригаде, а не на ошибках совсем незнакомых и в общем-то, чужих людей. Вот цитата:

«Назначили к нам, наконец, и начальника участка Ковалева Г. А. Но инженер он оказался никудышный. Такое впечатление, что он и чертежей прежде не видывал. Приходилось нам во всем разбираться самим. Грузы, поступавшие на участок, принимал я, бригадир.»

И этот неумеха был назначен в СМУ, где уже существовала  особая, комплексная, укрупнённая бригада, работающая, можно сказать, в нестандартном для строительной отрасли страны режиме. Вот и доказательство реального отношения «верхов» к «инициативе снизу». Только В.Сериков не замечает сути этого «реального отношения», продолжает выдавать желаемое за действительное. Он даже не замечает, как истекает срок его собственой активной жизни:

«Десять лет спустя, тоже 31 декабря 1973 года, мы прочли поздравление Центрального Комитета КПСС и весть о правительственных наградах пятнадцати членам нашей бригады за внедрение в практику промышленного бригадного подряда».

Десять лет! Десять лет! Две пятилетки В.Сериков работал «на износ», гонял «в хвост и гриву» своих заместителей и рядовых членов своей бригады. И всё, что он получил в качестве воздаяния за свою неуёмную активность – чиновничье письменное «поздравление» и несколько «висюлек» - не только для себя, но и для своих коллег по бригаде. И вся-то заслуга – всего лишь внедрение в практику. На протяжении десяти лет, хотя фактически – двадцати лет, ведь путь к укрупнению бригад В.Сериков начал ещё в пятидесятые годы двадцатого столетия. Эффективность труда В.Серикова «зашкаливает» – десять лет потрачено только на «внедрение». А фактически – двадцать лет потрачено. Двадцать!

Времени на «внедрение» потрачено много, а результат, как выяснилось, близок к нулю. Хорошо, что не абсолютному. Вот цитата: «Не прошло и двух месяцев, как мы вернулись с Ала-речки, вызывают меня в трест: «Надо ехать в командировку в поселок Никель». Объясняют ситуацию. Над действующим цехом требуется срочно соорудить тракт подачи руды. Работа трудная, нужна крепкая бригада. «Это не приказ, — говорят, — просьба», но чувствую: отказываться нельзя. Вот только как объяснить задачу людям? Как снова оторвать рабочих от дома, от семьи?

Пришел в бригаду. Худые, усталые люди. После двух лет, проведенных в палатке, люди только-только стали привыкать к нормальной жизни. Собрал рабочих, говорю прямо: «Надо ехать в командировку в Никель. Месяца на три-четыре».

— Да мы же только вернулись!

— Скажу вам так: многие кандидатуры обсуждались, но остановились на нас. Бригада нужна надежная. Работа сложная и опасная. Сами видите: зима, морозы с ветром, полярная ночь. Работать придется на высоте. Нас никто не заставляет, можем отказаться. Я знаю, что вы устали…

Совещались недолго, но решили твердо: «Надо, — значит, надо!» На этом разговор закончился. Никто даже не поинтересовался, какой будет заработок.»

Два года люди, особая укрупнённая бригада строила фактически автономно «под ключ» рудник – достаточно сложный объект, а в это время горе-проектанты сподобились добавить к существующему объекту «дополнение», для возведения которого другой бригады, аналогичной бригаде В.Серикова, во всём Союзе, как оказалось, не нашлось. И В.Сериков, как примерный пионер-тимуровец, поднял своих людей, сделав из себя и из них натуральную и реальную «палочку-выручалочку». Вместо того, чтобы заглянуть в Трудовой Кодекс, где чёрным по белому было написано: нельзя два года подряд оставлять работника без отпуска. Отпуск в СССР был не только правом, но и обязанностью, ибо «хорошо поработал – хорошо отдохни». А В.Сериков повёл себя как сатрап местного значения, как глупец, игнорирующий нормативные и общепонятные потребности взрослых, семейных людей. И выдал эту смертоносную свою активность за добродетель: «Противогазы, которыми нас снабдили, практически бездействовали на морозе, да и не привыкли мы к ним.». 

Получается, что бригадир В.Сериков сознательно, в интересах всё той же прежней штурмовщины, реально рисковал жизнями и здоровьем своих подчинённых. А это уже – уголовное преступление. В.Сериков не замечает преступности своих действий, не осознаёт их вредоносность, но инстинктивно пытается оправдаться:

«хочу выделить главное: я не жалел себя ради дела, рабочие, видя это, старались следовать моему примеру. Время было такое. Работа трудная, иногда на пределе человеческих возможностей.». 

Угум. «Время было такое». Как это напоминает оправдания фашистов на Нюрнбергском процессе: «мы выполняли приказ фюрера».

В.Сериков, взрослый мужик, перешагнувший тридцатилетний рубеж своей жизни, по-прежнему мыслит как подросток: «бывает, люди вынуждены проявлять отвагу и героизм, когда это вызвано не столько обстоятельствами, сколько равнодушием отдельных лиц.». В.Сериков не замечает, что руководимая им бригада превратилась в «спасателей по вызову», в «смертников», которых чинуши бросают на постоянно возникающие снова и снова «амбразуры», в «киборгов», которых за нормальных людей, имеющих не только обязанности, но и права никто уже и не воспринимает: «Кинули на прорыв нашу бригаду. Но «забыли» о мелочи — завезти доски — крепежный материал. А трасса в этом месте шла на большой глубине. И нелегко докопаться до самого низа, да и работа без крепления — большой риск.». 

Вот ещё одна показательная цитата. Думается, В.Сериков так и не понял, что именно он написал:

«Одно время мы жили с мамой вдвоем; жена и дети отдыхали. И вот однажды вечером я лежал не раздеваясь на кровати усталый, небритый. Мать пошла в магазин. Вдруг слышу — по радио диктор говорит: «За особые заслуги… присвоить звание Героя Социалистического Труда Серикову Владиславу Пахомовичу — бригадиру комплексной бригады треста «Печенганикельстрой».

Я обомлел. Героев в ту пору на Севере было мало.»

Вот именно, что мало. Большинство северян работали не в режиме ежедневного самопожертвования и перманентной штурмовщины. В.Сериков, вероятно, даже достигнув тридцатилетнего возраста так и не удосужился понять, что героизм одних всегда является следствием головотяпства и глупости других. И не смог осознать, что героизм в нормативе никогда и не должен стать и тем более – быть массовым явлением. 

Вот ещё одна цитата из книги В.Серикова:

«Мурманск — столица Заполярья. Устроенный быт, культурная жизнь. Но дела не радовали. СМУ-2 треста «Мурманскпромстрой», куда меня перевели, начало строить десятки сооружений, но ни одного не могло закончить. Некоторым объектам было по 5–6 лет. Я видел множество бригад, которые ничего не делали и за это еще ухитрялись получать первые места в соревновании.»

И это пишет человек, которому на грудь привесили Звезду Героя. Человек, сделавший смыслом своей жизни самопожертвование во имя нечётких идеалов и ещё более нечётких целей. Человек, весь героический опыт которого – как и опыт руководимой им бригады – за два десятка лет не был реально и действенно распространён на всю страну.

Идеализм В.Серикова в своей вредоносности не знает границ: «Когда человек увидит, что он может хорошо зарабатывать, он понимает, что может работать хорошо.». В.Сериков игнорирует «правило десяти крат», согласно которому зарплата  руководителя трудового коллектива не может больше чем в десять раз превышать зарплату самого малооплачиваемого работника. Потому даже на Севере, за Полярным кругом нельзя было бесконечно повышать размеры оплаты труда, выходить за рамки тарифных сеток, даже учитывая все законные надбавки и доплаты. К тому же В.Сериков не понимает, а точнее – не хочет понимать, что именно руководители страны и «командиры производства» делали всё, чтобы опыт «комплексной укрупнённой бригады» так и остался локальным, не был распространён на всю страну. Мне же представляется, что В.Сериков старательно делает вид, что он это не понимает – человек на посту бригадира не может не знать таких элементарных вещей, если реально проработал в режиме самопожертвования хотя бы несколько лет.

Сериков лжёт и выдаёт желаемое за действительное: «Мое твердое убеждение, проверенное многолетним опытом: не деньги цементируют коллектив, а хорошо организованный труд». Если бы это было действительно так, то опыт бригады В.Серикова почти моментально распространился бы не только по Заполярью, но и по всей стране. Реально же этот опыт так и остался локальным. В том числе и потому, что в хорошей организации труда никто не был сколько-нибудь длительно заинтересован – ни руководители, ни исполнители.

Сериков, на мой взгляд, показывает себя как непрофессионал и горлопан, когда пишет в своей книге следующее: «Если бригада, возводящая серийный дом, не может и дня прожить без пунктуального выполнения договора (срыв поставок здесь равносилен поражению), то на строительстве промышленных объектов огромные возможности для инициативы, предприимчивости, маневра. Всегда можно что-то заменить, придумать…»

Ясно же, что пунктуальное выполнение договора важно и необходимо и при строительстве жилого дома, и при возведении промышленного объекта. Не в этом ли «искусственном разделении» заключается один из корней хронической «локальности» опыта В.Серикова и руководимой им комплексной бригады? Мне думается, что именно в этом. В.Сериков не понимает, не разумеет простой вещи: любая предприимчивость и любой манёвр могут стать вредоносными и преступными. Потому в интересах сторон договора всемерно ограничить и даже исключить любые возможности для предприимчивости и для манёвра. Если экономика действительно плановая – надо реалистично планировать всё – вплоть до мелочей. Иначе любые разговоры и вопли о превосходстве социалистической плановой экономики над капиталистической рыночной лишаются всякого смысла и становятся преступными.

В.Сериков признаётся в своей книге, что только в 1971 году он «начал учиться экономике. Перетряхнул все финансовые документы, имевшие отношение к объекту. Высчитал часовую стоимость аренды каждого механизма, узнал точную цену каждого кубометра стройматериалов, детально проанализировал каждую операцию». Я уточню, что к этому времени самому В.Серикову было уже за сорок. Не понимаю, как можно эффективно и планомерно руководить крупной бригадой, не зная ничего об экономике. Разве что руководствуясь принципом штурмовщины и авральности.

Вот ещё одна цитата. Напомню, что речь идёт о событиях семидесятых годов прошлого столетия и В.Сериков – уже не пацан-разнорабочий: «Снижение заработка на первых порах бросалось в глаза и невольно наводило на мысль: во всем виноват подряд. Но при этом многие забывали, что все причитающиеся премии они получат по окончании полугодового этапа.

Премиальный аванс мы заработали. Задержка с его выплатой была, несомненно, по вине администрации: договор с бригадой еще не стал документом, вполне уважаемым каждым инженерно-техническим работником.»

Десять лет потрачено, напомню, только на внедрение бригадного подряда. И результат – аховый: бригадный подряд так и не внедрён должным образом в практику строительной отрасли. Это – провал, это – свидетельство неэффективности, вредоносности усилий В.Серикова, каждый раз ставящего своих подчинённых перед необходимостью работать в «авральном» режиме, на пределе человеческих возможностей и способностей при почти полном пофигизме окружающих коллег по профессии.

Вот ещё одна цитата, показывающая, что В.Сериков – чисто номинальный бригадир, не являющийся реальным профессионалом – ни строителем, ни руководителем коллектива:

«— А деньги-то так и не выдали! — Все «завтраками» кормят!

Обвинения посыпались и на меня, и на совет бригады, и на «затею с подрядом», И хоть кричали всего несколько человек, но уж больно горластые они были. Неожиданно на помощь пришли женщины. Их в то время в бригаде было 12 человек, но ни в работе, ни в спорах они не уступали сильному полу. Решительно выступили в защиту подряда… Вообще, нужно прямо сказать: самый надежный народ в любом деле, и особенно в новом, — это женщины. У себя в бригаде я точно знал всегда, на кого можно положиться. Мужчин надо убеждать, уговаривать. Женщине достаточно сказать: «Надо»..»

В.Сериков, видимо, ни в грош не ставил Трудовой Кодекс СССР, законы СССР, нормы и правила безопасности, направленные на охрану труда женщин-работниц. Ясно же, что женщины на строительстве не могут на равных конкурировать с мужчинами. А В.Сериков пытается выдать желаемое равенство за действительное. Более того, В.Сериков полагает, что женщинами можно помыкать, только рявкнув «Надо», обойдясь без уговоров, без долгих разъяснений. Напомню, что в бригаде В.Серикова из пятидесяти – восьмидесяти человек женщины никогда не составляли большинство – сам В.Сериков называет цифру, не превышающую двух десятков. Ясно же, что далеко не всеми женщинами В.Сериков был способен командовать в стиле Скалозуба «Он в две шеренги вас построит, а пикнете, так мигом успокоит». 

Вот и ещё одно основание для неуспеха бригадного подряда – нормативная схема организации работы крупных коллективов рабочих и служащих не предусматривает штурмовщины, героизма, самопожертвования и пренебрежения законами, нормами, правилами и здравым смыслом. А В.Сериков пытался на протяжении нескольких десятилетий доказать обратное. И, к счастью, не преуспел в этом доказывании.

Но у В.Серикова нет возможности отступить, он не может признать свою неправоту. И он свою неправоту не признаёт: «Совет бригады объявил «ударные дни» — трудиться с полной отдачей. Где раньше было трое, теперь управлялся один. Работали все здорово, и слово мы свое сдержали: в начале сентября, на три месяца раньше срока, три котла уже давали тепло городу. Работы на всех семнадцати объектах, благоустройство были завершены полностью. Оценка «хорошо» завершила наш двухлетний труд.»

Потрясающе. Оказывается, нормативом должна стать работа с полной отдачей в масштабах бригады или максимум – строительного управления. А все остальные рабочие и служащие могут и должны работать как придётся, как захотят, как позволят обстоятельства?! Как можно качественно планировать работу трудового коллектива, если на этапе планирования десятки специалистов с высшим образованием не заметили, что три человека на одном участке – явно избыточное количество рабсилы для нормативной трудовой деятельности и выполнения поставленных задач? 

Получается, что сама плановая экономика, которой так гордился СССР, была фикцией, фантомом, мороком. А сам Советский Союз должен был в конечном итоге элементарно «перетрудиться», «надорваться», «не выдержать напряжения соревнования» с капитализмом и его рыночной экономикой. Должен был!

Верхоглядство, шапкозакидательство, ориентация на всемогущество героизма и самопожертвования загубили даже такое важное и полезное дело, как наставничество. Сам В.Сериков пишет об этом так:

«За бригадой закрепили одну группу в строительном ГПТУ № 14 и старшие классы в школе № 12. Мы горячо взялись за дело. Собрали родителей, объяснили цель нашей работы, наладили дружеские отношения со школьниками и учащимися ПТУ, проводили встречи, совместные культпоходы, диспуты. В общем по форме все казалось правильно, но вот итоги… По окончании учебного года 20 выпускников восьмых классов поступили в ГПТУ главка «Севрыба» и лишь трое — в наше строительное.

Сказалось влияние пап и мам: у большинства учеников родители были связаны с рыбной промышленностью — дома только и разговоров о кораблях да о дальних морских походах.

Это был организационный просчет: закрепляя шефство, не подумали о специфике школы. В следующем году мы сами выбрали школу № 44, где в основном занимались дети строителей.»

Получается, что имея доступ практически ко всей нужной информации, бригадир и его подчинённые в очередной раз понадеялись на классический русский «авось», не вникли в детали и не провели должную подготовительную работу. Чем тогда бригада В.Серикова лучше «спецов» из админсостава участка, управления, треста, министерства? Да ничем. Потому что на ровном месте находит с потрясающим постоянством проблемы «на свою голову», которые потом героически и жертвенно преодолевает. Нормативной такую жизнь и деятельность назвать, думается, никак нельзя.

В.Сериков неявно признаёт, что даже в условиях авральности, штурмовщины и постоянного трудового героизма на объектах, переданных в ведение его бригады, предостаточно работы для подсобных работников:

«Однажды я пришел к директору школы с предложением: по желанию самих ребят и с полного одобрения родителей организовать на наших объектах в летние каникулы две-три школьные бригады — с твердой оплатой по труду. Руководители нашего управления и гороно тогда не согласились: не предусмотрено, мол, законом не разрешено. А зря. Мне кажется, от этого выиграли бы все: и строители, и школа, и государство. А прежде всего, конечно, сами ребята. Они стали бы больше уважать труд и себя, поняли бы цену рублю.»

Фактически В.Сериков не только признал, что на объектах его бригады полно незанятых рабочих мест – и к чему тогда оптимизация по схеме «вместо трёх работников – один»? – но и выступил за легализацию детского труда. И превратить школьников в подсобных работников предложил семейный взрослый человек, отец двоих детей, а не какой-нибудь подросток-недоучка. Предложил бригадир, который вроде бы признавал учёбу разновидностью трудовой деятельности, достойной признания и должного оценивания: «Наша бригада ввела в практику отчеты классов перед наставниками. Мы видели, как даже самые озорные ребята серьезно готовились к этим отчетам, как переживали они из-за оценок, которые могли отразиться на итогах соревнования.». Получается, что желание и стремление к штурмовщине, самопожертвованию и героизму настолько въелись в суть личности В.Серикова, что он искренне полагал: школьники бьют баклуши во время учёбы и потому им ничто не мешает физически ударно повкалывать на стройке в качестве разнорабочих во время каникул.

Зарапортовавшись, В.Сериков показывает читателю, что Советский Союз был обречён:

««Активное участие в организации трудовой подготовки и воспитании учащихся — важнейшая обязанность производственных коллективов», — подчеркнуто в Основных направлениях реформы общеобразовательной и профессиональной школы, одобренных пленумом ЦК КПСС и Верховным Советом СССР в апреле 1984 года.»

Оказывается, важнейшей обязанностью производственных коллективов является не выполнение трудовых договорных обязанностей, не достижение поставленных производственных, технологических и иных профильных целей, а «активное участие в организации трудовой подготовки и воспитании учащихся». Между тем «активное участие» предполагает, что специалисты-педагоги будут рано или поздно оттеснены - и от «организации трудовой подготовки» и от «воспитания учащихся». Для чего тогда будут предназначены педколлективы? Наверное, для фигурирования в бумажных отчётах в качестве «предоставителей образовательных услуг».

Продолжение - в следующем блогопосте.