Откровения ноунейма Шрёдингера

Наша дорога нелегка, мы строим лестницу на небо по спирали ДНК и на века;
Но основное правило упущено: дорога разрушается под ногами идущего… (с)

По мотивам недавно всплывшей темы, а именно — рекламы. Архитектор пообещал написать для Шелдона блог, в котором он — видимо? — изложит причины ею воспользоваться (в чём будет прав, и о причинах, об ответственности за бездействие, он уже говорил — и скажет больше, и это я предоставлю ему). Я же хочу рассказать несколько о другом: о собственном опыте, из которого кто-то, возможно, что-нибудь извлечёт… а возможно, нет; ваше решение и ваше право. Моё же — говорить о том, о чём я могу говорить.

Я далеко не единожды упоминала, что не всегда была Яной Тихоходовой. Нет, я не собираюсь вскрывать свои прошлые имена, и нет, я никогда не была по-настоящему известной: я не мэтр под маской, решивший провести эксперимент, я обычная писательница, которой — так уж совпало — довелось быть сонастроеннной с миром достаточно для того, чтобы у неё была жаждущая и ждущая аудитория. Настоящие читатели, а не читающие из-под палки коллеги, вымучивающие из себя отзыв ради того, чтобы получить отзыв такой же вымученный. И мне есть, что сказать, с этой позиции — тем, кто постоянно засоряет ленту нытьём о деградации современного читателя; да, это слово я употребляю намеренно и искать синоним повежливее желания не имею. Других обозначений для подобных перформансов у меня нет — и будь проклят день, в который они у меня появятся.

Что меня, по причине моего личного опыта, в таких постах поражает больше всего, так это обесценивание альтернативы. Презрение к читательскому фидбеку и попытки уверить общественность в том, что Истинному Творцу (тм) должно быть на него плевать — и ему плевать, да-да, верьте-верьте… А ноет он 24/7 потому, что у него болит сердце о человечестве — о человечестве, которое он видеть не видел и знать не знает, а потому при разговорах о нём пользуется увечной проекцией собственного производства.

Я не буду вертеться ужом, пытаясь никого не обидеть, и скажу, как есть, то, что имею сказать со своей стороны.

Самоуспокоения тех, кто слаще морковки в жизни ничего не ел, вызывают у того, кто блюда слаще морковки таки ел, глубокое сострадание в хорошие дни… и брезгливую жалость в дни пасмурные.

Я, к сожалению, не дзен-буддист: мне тяжело испытывать более положительные чувства к тем, кто обесценивает активную, выразительную читательскую аудиторию, не зная, ни малейшего понятия не имея, что же такое активная, выразительная читательская аудитория.

Я знаю. Я знаю, что чувствует писатель, под чьим впроцессником обсуждают, искренне переживая, действия персонажей, их рассуждения и возможные исходы.

Мне не жмёт признаться, что сейчас я пишу значительно медленнее, чем могу, потому что у меня этого больше нет. Я знала, на что шла, и я умею выжимать железную задницу… но да, мне не хватает, пронзительно не хватает того, что я когда-то имела.

Я знаю разницу между написанием в пустоту и написанием с гарантированной реакцией — и обесценивание второго мне противно, как противны те, кто это делает.

Наверное, это ощущение сродни ощущению обеспеченного человека, который по воле судьбы стал нищим. Человека, который жил в небесах, а затем упал на землю — и увидел, что копошащиеся в ней не просто не делают ничего, чтобы построить лестницу в небо, о нет… Они громко заявляют, что в копошении в земле есть нечто возвышенное.

И что же испытывать упавшему с небес, кроме ужаса, неприятия и жалости? 

Дзен-буддист справился бы с подобным поворотом сюжета лучше — повторюсь, я, к сожалению, не дзен-буддист. И я намереваюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы построить лестницу в небо.

И закончить мне — внезапно — хотелось бы выпадом в сторону Того-Кого-Нельзя-Называть; на «В» фамилия, да, что иронично. Я не могу найти блог, в котором он это говорил, так что ссылок не будет, но помнится мне, что он таки говорил, что, мол, вы полюбите впроцессник, который читатели будут нахваливать и облизывать, даже если изначально он у вас вызывал равнодушие, а то и отвращение.

Лично я со своей стороны скажу: забудьте. Нет — не полюбите. Разве что любовью «стокгольмского синдрома», и нет, оно вам не надо — оно того совершенно не стоит.

Можно быть собой и при том иметь активную, выразительную читательскую аудиторию, которой интересны ваши буквы. 

Но чтобы это произошло, о своём существовании нужно говорить.