Заскриптованный мир современной литературы

Пытался читать тут одного местного "бестселлера" и просто бомбануло, но не адресно, а так "по площадям".. 

Я неимоверно устал от этих раздражающих нарративных приёмов в массовой литературе и сценариях, в которых ситуация, когда протагонист по счастливой случайности оказывается именно там, где разворачиваются ключевые события. Он "случайно" подслушивает важный разговор — и непременно с самого его начала. Он "случайно" оказывается в нужном месте ровно в тот момент, когда сюжет начинает ускоряться. События будто замирают в ожидании его присутствия, чтобы ожить ровно в тот миг, когда он в комнату входит. Словно сработал триггер для скрипта в компьютерной игре.

Такой подход кажется удобным инструментом для автора: не нужно объяснять, откуда герой получил информацию или почему оказался вовлечён в важные события. Но у этой "экономии" есть оборотная сторона: разрушение иллюзии живого мира.

Читатель или зритель невольно начинает замечать искусственность конструкции. Мир теряет автономность, превращаясь в театральную декорацию, где актёры не играют, пока главный герой не заглянет за кулисы. Все персонажи становятся куклами, подчинёнными не внутренней логике мира, а внешней воле автора.

Результат — потеря доверия. Вместо "эффекта присутствия" появляется "эффект сценариста за спиной". Случайности, повторяющиеся слишком часто, обесценивают и самого героя: вместо деятельного субъекта он превращается в пассивный магнит для сюжетных совпадений.

Хорошая литература строится на причинности. Герой должен оказываться в центре событий не "потому что так захотел автор", а потому что его характер, привычки, цели и решения логически привели его туда. Подслушанный разговор должен быть не полной информацией с хронометража ноль минут, а лишь осколком, который придётся додумать. События должны развиваться сами по себе, а герой — вплетаться в их ткань, а не запускать её своим появлением.

Именно здесь проходит граница между "миром-театром" и "миром-реальностью". Первый удобен, но неубедителен. Второй сложнее в построении, но именно он заставляет читателя поверить в текст и прожить его как часть собственной жизни.