Про страшную Ведьму

Ловите кошмариков перед сном: 

Пяточный лорд не сильно перегнул с пафосом, называя тетку истинным злом в женском обличии. Сафрону действительно боялись многие. Не только в пределах овражьих лесов и пропащих болот, но и за тысячи километров дальше Людоедовых земель. Слухи о страшной женщине добирались даже до человеческих городов, правда там её образ чаще использовался в воспитательных целях для усмирения неугомонных детишек, которые воровали соседские яблоки, дергали девочек за косы и били стекла на заброшенных фабриках. Некоторые такие воспитатели уверяли, что за каждым непослушным ребеночком во втором часу ночи приходит картавая одноглазая дама с огромным саквояжем и набором медицинских скальпелей, которыми она отрезает детям языки, чтобы они не смогли позвать на помощь. А как отрежет язык, так упаковывает мальчика или девочку в саквояж и тащит в глубокие дремучие леса, куда и луна боится светить по ночам. Что она там с ними делает и черту рассказать страшно, ясно одно – никто живым от неё к папе с мамой не возвращается. Шоми и сам в детстве слышал от Мури похожие страшилки, но тогда он и понятия не имел, что у байки есть живой первоисточник. 

Ужасные истории редко вырастают из пустого  места. За Сафроной и правда имелись темные делишки. Она, разумеется, редко покидала дремучие леса, но последние несколько веков жестко конкурировала с Пяточным лордом в отлове заблудших душ. Владения страшной тетки начинались всего в сорока километрах к северу от деревни посткроманьонцев. Лес в тех местах резко менялся. Чихун-цветы больше не росли, флуоресцентные улитки почти не попадались, а если и ползали, то светили очень тускло, едва вырисовывая вокруг зловещие очертания древних деревьев. В краях Сафроны царил густой маслянистый мрак, шуршащий и двигающийся сразу во всех направлениях. Если путник забредал сюда по незнанию, то тьма сразу проникала к нему через рот, ноздри и уши, она подчиняла его, холодила сердце и развлекала безумными видениями, где каждый видел самый изощренный кошмар в своей жизни. Ноги в темноте сами вели вглубь, все дальше и дальше, пока перед измученными глазами не открывалось невероятное зрелище. 

Лес здесь со всех сторон как бы проваливался в широкий кратер, который некоторые знали, как Чертов овраг, а другие называли Великой Кромешной Ямой. Падающие в глубину склоны густо заросли кривыми елями, которые постепенно опускались все ниже и ниже, пока их верхушки не скрывала тьма. Необъятный бревенчатый дом с косыми башенками по углам, на которых восседали вырезанные из дерева горгульи, и с уродливыми флигелями, похожими на архитектурные опухоли, висел прямо над темно-зеленой бездной. Шестнадцать толстых канатов, подвязанных к гигантским елям на краях кратера, поддерживали уродливую домину на весу сложным узлами и пересечениями, образуя четыре подвесных мостика, которые вели в четыре разных входа. Из-за веревочных натяжек дом походил на страшного паука-мутанта, который никак не может выбраться из собственной паутины. 

Вдоль крайнего ряда деревьев, окружавших лесной провал кольцом, без устали и днем и ночью (точнее всегда ночью, ибо дня здесь никогда не наступало) ползал невообразимый червь Проглотус, фактически исчезнувший вид  нематод, охват тела в поперечнике которого достигал  двенадцати метров. Червивый колосс протаскивал кольчатое тело по выделенному пространству между елями, словно по родной вековой колее. Огромная пасть, похожая внутри на изощренный буровой инструмент для рытья тоннелей, пыталась откусить собственный хвост, но до цели всегда не хватало совсем чуть-чуть. Подойти к канатным висячим мостикам, ведущих в покои Сафроны из леса было невозможно, не минуя червя. Каждого смельчака ждала довольно быстрая смерть в зубастой пасти и практически мгновенное разложение в ядренной кислоте многокамерного желудка. 

Ставни окон на всех трех этажах были закрыты и поверх заколочены досками. Причудливая многощипцовая черепичная крыша, украшенная изваяниями монстров, чем-то напоминала китайскую. С коньков, края которых вытягивались далеко за стены, на коротких цепях свисали четыре фонаря, светивших горящим человеческим жиром. Этот свет был здесь единственным, не считая красных глаз бесчисленного воронья, окруживших все свободные ветки обступившего леса. В мрачном освещении, распятый над черной бездной дом-мутант бесконечно скрипел и подвывал от восходящих из глубин кратера потоков, пытался повернуться в ту или иную сторону, натягивал канаты до предела и снова разворачивался в прежнее положение. Звуки казались невероятно живыми, словно пойманный зверь испытывал непрекращающиеся страдания.  

По канатным мостикам к дому, кроме самой Сафроны, мог пройти лишь Паша с приводимыми жертвами. Рыжего слугу хозяйки червь пропускал, хотя и без особого желания. Много лет назад тетка пощадила подростка из школьного клуба любителей палеонтологии, чтобы не шататься по лесу самой в поисках новых жертв. Её целью по большей части были люди, в основном потому, что их души  ценились на черном рынке дороже, да и возиться с ними одно удовольствие. Но не гнушалась она и другими созданиями божьими, в её сети попадали и людоеды, и посткроманьонцы, и ушастые као-као, что жили в тысячах километрах к северу и мозговитые грызуны, что строили целые цивилизации в подземных норах далеко на западе, и даже безглазые твари, которые осмеливались уползти далеко от родных болот. 

Уродливая скрипучая обитель внутри представляла собой целую пыточную фабрику, хотя по интерьерам напоминала скорее старомодный кантри-отель.  За каждой из четырех дверей гостей (а точнее жертв в сопровождении Паши) встречал привратник - злобный карлик в красной ливрее и с маленькими козьими рожками, которые показывали нечеловеческое происхождение и намекали на родство с дьявольскими материями. Имя жертвы аккуратно вписывалось в амбарную книгу из красной кожи, а после гостю присваивался личный идентификационный номер.

Каждый раз, когда Паша приводил в дом истощенную девушку-доярку с длинной косой или расцарапанного студента-нефтяника, то один из карликов обязательно отпускал какую-нибудь обидную шутку про вес пухлого подростка. Что-то типа «Когда ты уже жир начнешь оптом отпускать?» или «Всем держаться за прибитые вещи, жиртрест в доме!». 

Паша, конечно, все это слышал, но не отвечал, а копил в себе, надеясь в будущем на кровавую месть, если не на карликах, то на ком-нибудь другом. Жертв в доме после привратников встречала сама Сафрона. Она принимала их у себя в кабинете, который больше походил на просторную деревенскую горницу с белой печкой, необъятным круглым столом и румянами на щеках. Хотя черепа младенцев на шее, конечно, сбивали с позитивного настоя и заставляли готовиться к худшему. Сафрона в недолгом, обманчиво ласковом и коварно-лукавом диалоге довольно быстро нащупывала уязвимые места хныкающего собеседника и соответственно его или её слабостям направляла в один из номеров на этажах. В комнаты жертв уводили карлики, которым строго-настрого запрещалось общаться с провожатыми после регистрации.

В номерах-комнатах студент-геолог или многодетная доярка оказывались совсем не там, где ожидали оказаться. Это мог быть остров с лазурным пляжем или арктическая станция с воющей метелью за окнами. В доме-над-бездной сны становились явью, а кошмары приобретали глобальное значение. И если ты тонул и тебя терзала акула, то ты не мог просто проснуться, ты должен был согласиться на самую страшную сделку в своей жизни. Чаще всего, убить невинного за собственное спасение. Сафрона не стеснялась поднимать ставки в адских развлечениях. А если ты не соглашался, то твое тело продолжали рвать кривые зубы снова и снова без малейшей надежды на смерть. Рано или поздно все ломались. 

А когда это случалось, то с жертвой происходили резкие метаморфозы, обусловленные мистическим таинством кратера, над которым скрипели пыточные хоромы. Пытки прекращались. Мучительная иллюзия испарялась. Сквозь краски кошмара проглядывала истинная реальность. 

Человек, согласившийся на сделку, падал на деревянный пол в комнате с закрытыми ставнями и несколькими горящими свечами в канделябрах на исцарапанных стенах. В неровном свете вдоль грязных отсыревших стен и по углам он видел груды костей и черепов, из глазниц которых выглядывали крысы.

Тело быстро сводила судорога, человека корежило на полу, изгибало в разные стороны, пока кости не начинали расти , позвоночник выпирал из спины, кожа рвалась и снова обрастала, грубела, зарастала мехом, пальцы превращались в когти, череп сжимался, челюсти вытягивались вперед и вскоре на полу на четырех лапах стоял уже не человек, а волкоподобный гибрид с вечно голодным желудком. 

Среди свалки останков новообращенный зверь (который недавно был дояркой) быстро находил предыдущего гостя комнаты. Такого же полуволка, но до предела истощенного. Бедняга обгладывал белые кости где-то в углу. Свежий гибрид жадно набрасывался на погибающего и рвал его на куски, жадно поглощая красное мясо. Это был его первый и последний обед, пока через много недель он сам не становился обедом для следующего гостя. 

В бесконечном потоке страданий для Сафроны важен был лишь момент, когда человек принимал сделку и падал на пол. Здесь нужно было действовать быстро, пока тело не успело трансформироваться, а душа не свалила сквозь щели в оконных ставнях. Проворные карлики-помощники забегали в комнату, переворачивали тело на спину и когда один раскрывал двумя руками жертве рот, другой  засучивал рукав по локоть и опускал руку до предела в сильно деформированную глотку. Толстые короткие пальцы через несколько неудачных попыток вцеплялись вот что-то скользко-ускользающее, где-то в районе желудка. Тогда карлик быстро вытаскивал улов наружу. 

Синяя, в голубой слизи, плоская штука чем-то походила на молодого морского ската, только более прозрачного и более изворотливого. Это и была человеческая душа. Она дергалась и извивалась, как пойманная рыбешка, пока карлик быстро не опускал её в заготовленную трехлитровую стеклянную банку, которую тут же закручивали специальной крышкой с клапаном для контакта. Чем синее была душа, тем дольше человек сопротивлялся мерзкой сделке, и тем дороже Сафрона могла сбыть товар партнерам, жившим в темных недрах кратера. 

...................

Отрывок из хоррор-сказки "Страшная сказка Лидии Синичкиной". Кому зашло, весь текст есть на Литрес. там же аудиокнига.