Красота для мразоты

Обещала Вите Алой присоединиться у флешмобу о красивых героях. А обещания желательно выполнять.

Третье слово заголовка — не моё, оно пришло то ли из отзыва, то ли из комментария представителя песочницы автора этого комментария, сейчас уже не вспомнить, тогда не только героине, но и автору досталось на орехи.  

(Это я в период наивности подалась на какой-то конкурс, а монотематика моя такова, что любители натянуть сову современной (или уже старомодной, кому как) гуманистической морали на глобус эпохи викингов вовсю упражнялись в изготовлении суждений и эпитетов. И эти перлы из обратной связи осели в золотой коллекции "для поржать", когда настроение плохое. Но я не об этом, собственно, мы тут о красоте героев). 

Вот фрагмент моей "Сказки" (он немного великоват, извините, но иначе суть не так понятна будет) :

Деревня была окутана запахом дыма и смерти. Местами полыхали пожары. Двери домов, как раззявленные рты, казалось, кричали от боли. Мычание коров и блеяние коз сливалось с плотным маревом людского стона и плача, в которое чужеродными клиньями вбивались раскаты утробного громогласного хохота и резкая северная речь.

Конунг находился в уцелевшем доме Милорада, самого зажиточного человека в деревне. Руса не стала спрашивать, куда делся хозяин, и где вся его семья — жена Белояра и три дочери-погодки, младшей из которых минуло тринадцать зим. Сдавленные крики и всхлипы, доносившиеся со двора, говорили о том, что кто-то из домочадцев Милорада ещё жив. Пол горницы, где лежал раненый Хрольв конунг, был залит кровью. И Руса предпочитала не думать, чья это кровь — самого конунга или же кого-то из семьи хозяина. Бывшего хозяина, если точнее.

Мужчина, привалившийся к изголовью кровати, был очень бледен. Справа — между мощным телом раненого и бревенчатой стеной — лежал меч, и некогда сильные пальцы со следами крови под ногтями из последних сил старались обхватить рукоять боевого оружия, дабы достойно отравиться на пир в чертоги Всеотца. Конунг, вероятно, уже достиг тридцатилетия. Его светлые, заплетённые в косу волосы, были обагрены кровью. Сгустки крови виднелись и на короткой русой бороде. Кровь была повсюду. Сам воздух в этом доме пропитался кровью. Конунг был готов к уходу в посмертие. Руса поняла это с первого взгляда. Возможно, она опоздала. Но ей почему-то не хотелось, чтобы этот вожак хищной стаи вот так ушёл в Вальхаллу у неё на глазах.

Темноволосый воин молча подтолкнул Русу к кровати.

— Дай мне нож, — сказала девушка, не оборачиваясь, и протянула руку в сторону стоящего позади мужчины.

Острым саксом она разрезала рукав льняной рубахи конунга, некогда белой, украшенной по вороту золотистой шелковой лентой. Рана оказалась обширной, но не такой страшной, как думалось Русе. Лезвие прошло вскользь, кость не задета. Конунг потерял очень много крови. Однако он оставался в сознании. Его затуманенные болью глаза чистого голубого цвета был открыты и смотрели на девушку.

— Нож нужно накалить. Если рану не прижечь, начнётся лихорадка, — с этими словами Руса протянула сакс обратно темноволосому воину.

Затем она достала из корзины полотняный мешочек и вытащила из него несколько корешков.

— Положи это в чашу и залей горячей водой на два пальца выше кореньев, — не глядя на темноволосогомужчину, спокойно добавила девушка. Нужные слова северного языка находились сами собой. Её перестала волновать чужая кровь в доме, крики и всхлипы во дворе. Она занималась своим делом. Помощь недужным и раненым — это единственное, для чего она живёт на свете.

«Как такой страшный человек может быть настолько красивым?», — удивилась Руса, глядя на раненого. Но тут же одёрнула себя — это не её дело, богам виднее, кого и как одаривать. И, правда, этот без сожаления готовый расстаться с жизнью, измученный физическим страданием мужчина, весь покрытый своей и чужой кровью, поражал какой-то совершенно неуместной в данной обстановке почти совершенной красотой. Правильные, необыкновенно соразмерные черты бескровного лица северянина вызвали в душе девушки смятение, причина которого была ей неясна, но разбираться с этим сейчас было не время.

Если позволите, ещё немного о красоте добавлю. Теперь уже о героине. 

— Твоё имя? – его голос звучал хрипло и еле слышно, девушка с трудом разбирала, что он говорит.

— Руса.

— Откуда знаешь наш язык?

— Бабка научила. Она была ваших северных кровей.

— Кто твой муж?

— У меня нет мужа.

— Почему? Ты взрослая. Сколько тебе зим?

— Семнадцать. Я — знахарка. Сельчане считают меня колдуньей и боятся. У меня нет семьи и нет приданого. Никто не возьмёт меня замуж. К тому же я уродливая.

— Уродливая?

— А разве ты не видишь? Мои волосы тёмные и непокорные, ни один гребень с ними не справляется. Чернота моих глаз страшит людей, а тело такое худое и сухое, что на него ни один мужчина не позарится.

— Нет, — выдохнул конунг. Силы, на время обретённые благодаря волшебному Русиному снадобью, его покидали. — Ты красивая.

Зачем я здесь о красоте героев? Почему это для меня важно? Думаю, читатель может сам ответить на этот вопрос. (Люблю, грешным делом, чтобы читатели сами отвечали на свои вопросы.) 

ЗЫ

Завтра опубликую ещё один фрагмент из этого произведения (суббота же грядëт), объясню, почему это сказка, с моей точки зрения, а заодно и на выходные сделаю скидку на эту книгу). 

ЗЗЫ

Кстати, кто вдруг захочет бумажную версию этой сказки для людей среднего возраста, напишите в личку.