Драматург, из-за которого я не хожу в театр

А вы помните, как звали второстепенных персонажей в трагедии Шекспира "Гамлет, принц датский"? 

Имена Розенкранца и Гильденстерна начали отскакивать у меня от зубов после пары просмотров великолепного фильма "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" и нескольких прочтений пьесы-первоисточника. Но эта абсурдистская комедия хороша не только для тренировки дикции. Как и вообще все, что создал Том Стоппард. 

Театр абсурда, сюрреализм, эксперименты с хронологией, сложнейшие словесные пируэты - пусть я и не пишу пьесы, но, не единожды прочитав почти всю его библиографию, не стесняюсь "обезьянничать". Например, "Художник, спускающийся по лестнице", навел меня на мысль попробовать инверсную подачу сюжета. Больше того - перемешать инверсию с прямой хронологической последовательностью. У меня получилось, и вышло даже интересно, однако такой прием лучше работает в малой форме, и в итоге я от него отказалась - слишком сложно и непонятно. Отказалась, но отложила в копилочку хороших приемов. 

Стоппардовские "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" растасканы на цитаты. Кто любит компьютерные игры - наверняка помнят такую игру, как "Биошок Инфинити". Два прекрасных второстепенных персонажа из этой игры, Роберт и Розалинда Лютэс, почти один в один повторяют стартовую сцену с монеткой, да и их быстрые словесные дуэли в течение всей игры постоянно напоминали мне Тима Рота и Гэри Олдмена из экранизации пьесы. Кстати, интересно, сколько дублей уходило на то, чтобы актеры без запинки оттарабанили длиннющие вопросно-вопросные парные танцы? 

Пьеса "Берег Утопии", посвященная России XIX века, по сравнению с остальными произведениями Стоппарда - махровая классика, однако именно из-за нее я больше не посещаю театры. Потому что вся прочая махровая классика по сравнению с вот этим опытом показалась вдруг слишком пресной. Спектакль шел более 10 часов. 

И знаете, я за эти 10 часов прожила целых несколько жизней. И окончательно влюбилась в драматурга-виртуоза, в его жизненную позицию и в ту легкость, с которой он ее демонстрирует. Не навязывает, а показывает - с истинной грацией. 

Нельзя сказать, что свобода — это моё право играть на трубе посреди ночи. Если ты ставишь себя на место другого, то уже являешься свободным человеком в том понимании, которое мне близко. Позволять себе давать свободу тем, с кем ты рядом, — это и есть свобода.

Когда видишь творчество таких людей - начинаешь верить в утопию.