Архетипы по Пирсон. Выпуск 1. Кристина Сперанская

Основная проблема голливудских теоретиков - в отсутствии у них развитой типологии персонажей. Героев они делят на решительных и нерешительных. И это при том, что все они, начиная с Воглера, пишут о трансформации персонажа, как основе сюжета. Откуда и куда должен трансформироваться персонаж, когда зов уже услышан, а вызов принят?
Здесь нужно отметить, что даже классика, снятая вроде бы как по учебникам, даёт нам довольно широкий спектр персонажей, не укладывающийся в двухчастную схему. Пол Атрейдес радикально отличается от Люка Скайуокера, хотя оба могут быть отнесены к нерешительным, и даже внешность у них типажно близкая - этакие "сладенькие пупсики".
В этом отношении я уже довольно давно неровно дышу к типологии Кэрол Пирсон, но поработать с матчастью руки дошли только сейчас.

Книга

И конечно же, мне захотелось понять чего же такого я уже наворотил и чего наворочу в будущем.
Поскольку сейчас я работаю над созданием клона Кристины Сперанской в другом произведении, то в первую очередь меня интересовала именно она. Однако задачка оказалась отнюдь не тривиальной. На первый взгляд казалось, что в типологию Пирсон Кристина не укладывается. И это при том, что это самый комфортный и благодарный герой - работать с Кристиной мне проще, чем с кем-нибудь еще.
Но вперед забегать не будем.

Рука потянулась за яблоком и вдруг коснулась чего-то неестественно гладкого. Глеб даже вздрогнул от испуга — невольно вспомнилась жвачка из сна.

Но нет, это был всего лишь толстый глянцевый журнал — Инга позаботилась обо всём.

«Как мило! — обрадовался Глеб. — Хоть время скоротаю…»

Вторая кровать сиротливо пустовала, словом перемолвиться не с кем. И наверняка Петрович распорядился, чтобы в палату к Воронцову больше никого не подселяли.

Впрочем, радость очень быстро сменилась разочарованием. Полторы сотни страниц, а читать нечего.

Журнал «Butler» покупали в основном трепетные юные барышни из неблагополучных семей, тратя на него львиную долю своего скудного дохода. Нищие читают о богатых и тем самым делают их ещё богаче — не парадокс ли?

Грызя яблоко, Глеб перелистывал страницы и недоумевал. Купчиха Семидурова отсудила у бывшего мужа золотые прииски в Бодайбо, граф Толстой проиграл в карты родовое поместье, кто-то удачно женился, кто-то овдовел — сплошь пустопорожние истории о никчёмных людишках.

«Неужели она думает, что мне это интересно?! Или здесь какой-то намёк?»

Глебу сразу показалось, что Инга знает гораздо больше, чем готова рассказывать. Но перелистав журнал ещё раз, он не нашёл ничего, что могло иметь хотя бы отдалённое касательство к его делам.

Глеб задумался. Если намёк, то он должен быть на поверхности — такие намёки глубоко не прячут.

Сверкая бриллиантами и обольстительной улыбкой, с обложки на Воронцова смотрела юная высокосветская кошечка. Лет двадцати, если не меньше. Губы плотно сжаты, едва заметно прищурены глаза.

«Малость под Волконскую косит, — с сарказмом подумал Глеб, — только сопельки подтереть, холода во взгляд добавить, и вылитая Зинаида Николаевна!»

За какие заслуги её портрет поместили на обложку самого гламурного журнала и кто она вообще такая — нигде написано не было. Дескать, всякий образованный человек должен знать это с пелёнок.

Из раздумий Глеба выдернула молодая медсестричка, вихрем ворвавшаяся в палату. В руках она несла поднос со стаканом воды и устрашающего вида горой медикаментов.

— Как тут наш больной? — просюсюкала барышня. — Время пить таблеточки.

«Она-то точно знает весь бомонд!»

— Сударыня, вы не подскажете, кто это? — Глеб развернул журнал обложкой. — Сам-то я за светскими новостями не слежу…

— Ой! Нашёлся! — просияла барышня и буквально вырвала его из рук Глеба. — По всей больнице ищу… Он таких денег стоит…

— Так это ваш журнал?

— Да. Оставить почитать?

— Нет-нет, забирайте.

Журнал принесла не Инга, а значит, и намёков нет. Глеб даже расстроился слегка — он думал, что получил в руки зацепку, но все надежды пошли прахом. Тем не менее врождённое любопытство не успокоилось и требовало удовлетворения.

— И всё-таки, — Глеб кивнул на журнал, — кто это?

— Кристина Сперанская! — с неподдельным восторгом выпалила барышня. — Первая московская красавица!

Конечно же, в базе Кристина - правитель, зачастую в тёмной ипостаси этого архетипа - сопельки подтереть и вылитая маменька. Да она одинока, да ее не любят сверстники, но страдает ли она по этому поводу? Вряд ли, ведь все и всегда получается именно так, как хочет она. Есть только один "костя сапрыкин", который ей не по зубам, и его не сложно отгадать.
А что же в развитии? Каков вектор? Вот здесь и возникли проблемы, хотя я уже давно понимал, что из всех моих персонажей Кристина трнсформируется с самой высокой скоростью. Но куда?
Надо признаться, что в связи с Кристиной я попросту пропускал описание одного из архетипов. Просто потому, что "этого не может быть".
Может)) Кристина - любовник. Из всех героинь она единственная, кто влюбляется до беспамятства (этих глав еще нет), причем в человека, который ей совсем "не по масти".
Даже Софья в отношениях с Андреем (при типажном сходстве пейрингов) проявляет себя, как опекун, но не любовник.