"Ведьмак школы Кота" (продолжение №5)

Ведьмак молчал, не зная, что ответить. Хотя вряд ли префекту требовалось его одобрение. Ну, либо наоборот. 

- Готов, Фулько? Пиши…

Сим я, Эррик Огюстен аэп Фогт, одобряю участие в расследовании преступления против негоцианта Йарреха йа-ал Малкоса с семьей, совершенное в городе Назаир через убийство, подателю сего… э-э-э, это не пиши, так… эм, подателю сего документа…

Префект, снова бегавший по кабинету, остановился и уставился на ведьмака:

- А как, к слову, тебя зовут, ведьмачий краснобай?

- Иво, Иво Корн, господин префект. 

- Подателю сего документа Иво Корну. Оным документом наделяю его необходимыми полномочиями в вспоможении чиновникам и прочим лицам, участвующих в указанном расследовании. Дата, моя должность и на подпись. Так… молодой человек, что ты забыл приписать? А я тебе подскажу, дуралей, что приписать во исполнение инструкции ты должен следующее – писано такого-то числа мною, секретарем префекта провинции Назаир Фулько Артевельде. И чтобы больше таких ошибок не повторялось!

Фулько посыпал не совсем ровный лист пергамента мелким песком, подождал, сдул, дал на подпись, накапав растопленного сургуча. Печать префект хранил в кошеле на пояса, явно никому не доверяя. 

- Ну, вот, - префект кивнул, протягивая документ ведьмаку Иво, - теперь выйдешь, пойдешь налево и там найдешь целого специального чиновника Эрвилла, что введет тебя в курс дела. Что за имя такое странное… Иво?

- Не знаю, - ведьмак пожал плечами, - мне его дали, не спросив и я ношу его, не возмущаясь. Привык. Спасибо за вино и разговор, господин префект, а теперь я на самом деле пойду приниматься за работу, о которой просил. 

Префект остановил его у портьеры, когда ведьмак уже взялся за плотно-пыльную ткань.

- Ты убиваешь только из-за денег, ведьмак? Или еще из-за чего-то?

Ведьмак повернулся, помолчал.

- Я защищаю людей от чудовищ, господин префект. 

Огюстен окинул его цепким и еще ни разу не замеченным взглядом. И ведьмак совершенно точно знал, куда тот смотрит. На его прижатые и чуть острые уши, не прикрытые волосами и на глаза. И дело было не в зрачках, дело было в разрезе. 

- И людей, и нелюдей?

Ведьмак снова помедлил, прежде, чем ответить:

- Мне все равно. Это моя работа – убивать монстров, пусть и за деньги. 

Ведьмачий конёк спокойно хрустел овсом в торбе, подвешенной одним из черно-серо-кожаных. Он поблагодарил и собрался искать чиновника Эрвилла, судя по имени - из бывших назаирских. 

День поворачивал за середину, но ведьмак вполне рассчитывал собственное время. Осмотреть жертвы, попытаться понять – кто же их убил, было важно. Подумав, задержался и решил расспросить рубак. Те не отмалчивались. 

- Были там.

- Кровища. 

- И кишки, и говном воняет.

- Как лиса в курятнике побывала, когда от крови дуреет, - закончил, видимо, старший. – Так что, господин хороший, видно, придется тебе мечом поработать. А если ты Эрвилла ищешь, так вон, прямо и налево. Труподерни тут еще нет, господин префект распорядился склад выделить. Как почуешь рыбу, так иди по запаху, не ошибешься. А коняшка пусть отдохнет, неча её с собой таскать попусту. Иди, ведьмак, не переживай. 

Тот кивнул, теперь разглядев их внимательнее. У единственного светловолосого сабельный шрам убегал со лба вниз, прячась у подбородка. Сосед не прятал кривого, от удара сверху на скорости, едва не стесавшего ему макушку и оставившего кривую лысину. Все четверо не снимали потрепанных перчаток, вытертых поводьями, а ноги почти не отличались от ног префекта. 

Кавалеристы, отставные служаки, взятые на службу командиром. Наверняка – не в одной драке побывали вместе, хлебали передряги, жидкое пшено с кусками сала, разбавленное вино с конскими дневными переходами и были преданы префекту до мозга костей. Такую верность не купить одними деньгами. 

Но то ладно, важнее было другое – все четверо любили лошадей и уж точно не обидели конька, продолжающего деловито хрупать в торбе. И хорошо. 

Ему впрямь пришлось идти по запаху, соленой селедкой несло добротно и густо. Белое длинное здание, с видневшимися арками подвальных полуокон, пропахло товарами своего хозяина насквозь. Но прохладу, идущую с ледника внизу, ведьмак уловил тоже. 

Чуть ли повело или работники, деловито таскавшие, катавшие и переносящие грузы, благоухающие рыбой в первые три двери, но ведьмак выбрал цель. Самый дальний спуск, где к рыбе примешивался сладковатый табак, а усатый детина в кожаном фартуке рассматривал его без всякого интереса. 

- Ну, и чо надо? – вопрос прозвучал и без всякой вежливости. 

Усач-курильщик, смоливший короткую трубку-носогрейку, был инвалидом. Но инвалидом явно деятельным и хитрым на выдумки. Вместо левой руки, когда-то лишившейся кисти, темнел хищным протезом, напоминавшим двузубую рыбачью острогу, дополнительно отрастившую короткий шип, смотревший вбок и вниз. 

- Вы Эрвилл?

- Я? –Усатый пыхнул дымком. – Я Соррель, мил человек, местный коновал и фершал, так чё ты меня особо не «выкай». А зачем тебе Эрвилл?

- Префект послал, - ведьмак достал свой пергамент и протянул ему. – Для содействия.

- Ишь, - удивился усатый Соррель, - наш префект и ведьмака для содействия. Медальон покажь, чё ты мне бумажку пихаешь. О, да ты из Котов?

- Из них. – Ведьмак понемногу выходил из себя. – Так где Эрвилл?

- Вон за углом, слышишь?

За углом точно кто-то имелся и этот «кто-то», несомненно, блевал. 

- Очень он у нас вострого ума, - поделился Соррель, - но тонкой духовной натуры. Никак пока не выдерживат потрохов, особенно бабских. Один он у нас пока чиновник-то для расследований, труподера, как положено, тоже не имеется. Вот мы с ним этим всем занимаемся, а ему кажный раз как в первый. Особенно, если баба, да…

- Много говоришь, Соррель. - особый чиновник префектуры, ведущий расследования, белый как полотно, но собравшийся, вышел из-за угла и начал умываться в бочке с водой. Соррель, дождавшись, пока следы морального потрясения смоются, достал из кармана заранее готовое полотно, протянул чиновнику.  

- Я Эрвилл, - тот кивнул ведьмаку, - давайте пергамент. 

 - Мне нужно осмотреть тела, - ведьмак рассматривал все такого же бледного, но уже полностью собравшегося Эрвилла, совсем юнца, на самом деле тонкого, с густой шапкой черных кудрей и умными глазами. – Время не ждет, мне бы еще наведаться в дом купца. 

- Не ждет, так не ждет, - Эрвилл вернул документ и кивнул на подвал. – Значит, пойдемте. Как вас зовут?

- Иво, - ведьмак, не брезгуя, подал протянутую руку, - Иво Корн. 

Рыбу от мертвецов выгородили недавно выложенной стенкой, кладка еще светлела. Света оказалось достаточно, кроме свежих кирпичей в глаза сразу бросались три больших масляных фонаря, подвешенных на цепях. По стенам крепились еще несколько, сейчас притушенные. 

Столы оказались обычными мясницкими, хотя и новыми. Одно тело, стыдливо прикрытое рогожкой, в дальнем углу, второе, причина похода Эрвилла за угол, красовалось без неё. 

- Там, - чиновник показал на рогожу, - отставной стражник, служивший городу честью и правдой последние десять лет. В отставку был отправлен согласно указа префекта и вследствие приобретенной болезни суставов. Тут же нанялся к купцу Йарреху и прослужил тому еще несколько месяцев. Ровно до вчерашней ночи. Смотреть будете?

- Буду. 

Соррель, заново набивший трубку, взялся за рогожу. Пыхнул и, резким движением фокусника, скинул её, совершенно точно желая посмотреть на тонкость натуры ведьмака. Ожидания не оправдались, ведьмаку доводилось видеть вещи похуже. 

- Что у него с шеей? – он повернулся к Эрвиллу. – Так и нашли?

Шея у заслуженного стражника-отставника была, совершенно незамысловато, свёрнута. Силы убийце занимать не приходилось, там, где стоило ждать лица, в наличии оказалось ухо и уже видневшийся затылок. 

- Так и нашли, - подтвердил Эрвилл, - со сломанными позвонками и лежащего в крови во внутреннем дворике. 

- Кровь, надо полагать, - ведьмак наклонился, рассматривая дыру неприятного вида, темневшую в груди. – из-за вот этого? Сердце на месте?

- Нет. Сердце отыскали в углу, половину, если быть точным. 

- И больше никаких следов?

- Никаких, - подтвердил чиновник. – В отличие от всех прочих жертв. 

Ведьмак чему-то кивнул, потеряв интерес к бедолаге, так не вовремя нанявшемуся сторожить восточного купца. Подошел к старухе, еще подтекавшей красным, несмотря на лед вокруг. 

- Она была жива?

Соррель, молча подпиравший стену, неожиданно довольно хекнул, а Эрвилл кивнул:

- Как вы поняли?

- Кровь, она не свернулась, значит, вы пытались бороться за её жизнь. Префект не говорил…

- Бабка пришла в себя уже здесь, - Соррель, так и не отлепившись от стенки, пожал плечами. – Аккурат, когда хотели за неё взяться. Крепкая оказалась чертовка, с самой ночи выдержала и даже на льду не сразу опомнилась. Жалко, не смогла вытянуть…

Ведьмак обошел жертву со всех сторон, присматриваясь к следам, оставленным убийцей. Тот, несомненно, был один, глубокие следы от клыков не отличались друг от друга. Бедную женщину рвали недолго, но ей хватило и как она сумела дотянуть почти до обеда, и почему никто не понял, что жива? 

- Я, - Эрвилл отвел глаза, - я учился на хирурга в Оксенфурте. Собственно, господин Огюстен из-за этого и решил меня привлечь, когда Назаир стал провинцией. 

- Угу, - пробормотал ведьмак, - недоучившийся студент-медик, таскающий с собой пружинный нож, очень любимый всяким городским отребьем, лучшие кандидаты на роль правоохранителей. 

- Заметили? – удивился Эрвилл, достав из рукава и тут же спрятав обратно свое оружие. – В самом Оксенфурте нож такого типа ни к месту, буршам разрешено носить клинки. А вот…

- А вот когда студент-медик, не имеющий покровителей или богатой семьи штопает то самое отребье, выбираясь в город по ночам и темным переулкам, весьма пригодится?

- Верно, - Эрвилл усмехнулся, - все верно. Хирург из меня получился плохой, да и откуда взяться настоящему мастерству у недоучки. Так что эту женщину я не спас. 

- Такое случается. – ведьмак, разглядев на отдельном столе разномастные инструменты, вооружился стеклом, оправленным латунью и начал рассматривать ранения. – Вряд ли бы она выжила, окажись вы человеком с дипломом. Маг или магичка смогли бы помочь, но не простое умение, сталь и шелковая нить. 

- Видел я как-то раз медведя в деле, - поделился Соррель, - очень уж напоминает это вот все…

Ведьмак кивнул, хотя и не был согласен. 

- Она ничего не говорила, когда пришла в себя?

Эрвилл с Соррелем переглянулись. Усатый затянулся и ответил:

- Что от демона несло, как от стаи шакалов. Воняло, дескать, как от десятка лохматых трупоедов. 

- Как от шакалов?

- Видишь? – Протез фельдшера коснулся её лица. – Татуировки почти не осталось, но она была. Бабка была из корратских поселенцев, когда в пустыне окраины еще имели воду. Я сам не видел, дед рассказывал, что акромя воды там имелись и люди. Ну, как люди, зверье, кочевники и людоеды. Тем поселенцам доля вышла страшная.

- Людоеды, надо полагать, - ведьмак отложил стекло за ненадобностью, - те поселения и уничтожили. А её, тогда молодую, взяли в плен, оттуда и татуировка?

- Верно, - согласился Соррель, - дед говорил, что шакалов там развелось ужас сколько. Бродили стаями, разжирели на трупах. 

- Ясно. 

Ведьмак отошел от мертвой и остановился возле чего-то, стоящего рядом с инструментами и спрятанного в мешке. Медальон дрогнул, завибрировал.

- Вы что-то там нашли, Эрвилл. И пока не докладывали префекту о находке. Я посмотрю?

Эрвилл сам достал пакость из мешка, предварительно нацепив длинные, по локоть, перчатки, сплошь в бурых пятнах. Из-за перегородки донесся глухой шум, ругань и несколько оплеух. 

- Это тут постоянно, - проворчал чиновник, - господин Огюстен никак не добьется выделения отдельного помещения для меня. Приходится работать вот так, отвлекает. Любуйтесь, интересно, что скажете. 

Статуэтка не казалась красивой, но отвести от нее взгляд было непросто. Танцующая нагая женщина, вырезанная из черного дерева и украшенная резной костью, тянула к себе. Мастер, когда-то сотворивший её, обладал большим умением, превратив кусок древесины в почти живую фигурку. Любовно сделанные линии подчеркивали странновато-страшную красоту, изгибающуюся в танце. А желтоватые крохотные черепа, висевшие на почти невидимой нити, бросались в глаза не сразу. 

- Эту дрянь мы нашли в кабинете купца, - Эрвилл косился на статуэтку с уловимой боязнью. – Он принимал там партнеров и гостей, совершал свои сделки и занимался… занимался вот этим. Дрянь стояла на полу, посреди фигуры, начерченной кровью. Думаю, что…

- Тут нечего думать, - ведьмак прижал вибрирующий медальон, - её нужно убрать подальше, закрыть от случайно наткнувшихся баб-поломоек или чрезмерно любопытных глаз. А лучше сжечь, вместе с телами. 

Он отвел взгляд от блестящего выпуклого живота и тяжелой груди, разделенной искусно сделанным черепом, посмотрел на Эрвилла и мотнул головой на выход:

- Надо поговорить.