Как два гуманиста поспорили из-за героизма
Автор: Белова Юлия РудольфовнаИ среди них были те, кого называли "гуманистами". Нет, не потому, что они были добрыми, а потому что интересовались человеком во всех его проявлениях. Что такое человек, к чему он стремится, в чем смысл его жизни и т.д., и т.п.
И в этом самом шестнадцатом веке во Франции жили два известных гуманиста — почти ровесники: Жан Боден (1529 или 1530 г. – 1596) и Мишель де Монтень (1533-1592).
Они были очень разными людьми. Жан Боден родился в Анжере в семье мастера портновского цеха. Образование он получил благодаря ордену кармелитов. Мишель де Монтень родился на Юге Франции в фамильном замке. Его родители происходили из богатых купеческих семей, получивших дворянство. Монтень получил блестящее домашнее образование, а потом закончил колледж.
Впрочем, было и то, что роднило Бодена с Монтенем — оба были юристами, оба дважды становились мэрами городов, где жили. Монтень в Бордо. Боден в Лаоне.
Хотя различий было больше. Боден должен был трудом зарабатывать себе на пропитание. Монтень в этом не нуждался. Унаследовав отцовские владения, он продал свою должность и на несколько лет отправился в путешествия, а потом принялся писать книгу эссе "Опыты".
Известно, что Боден и Монтень переписывались, но вот встречались ли они когда-либо лично — неизвестно.
А еще Боден не верил в героизм — вообще. Этот человек, который очень интересовался историей и даже написал исторический трактат — "Метод легкого познания истории" (на русский язык он переведен) — который полагал, что цель жизни человека — служение государству, искренне недоумевал, когда сталкивался с описанием чужого героизма. Временами он даже не верил в его реальность, как не верил в подвиги спартанцев и того спартанского мальчика, который спрятал лисенка за пазухой и не выдал себя, даже когда лисенок разодрал ему живот. Если бы Боден жил в наше время, то сформулировал бы свое недоумение следующим образом: "Этого не может быть, потому что не может быть никогда!"
"Во имя чего рисковать и терпеть боль? — удивлялся он. — Неправдоподобно, чтобы человек мог рисковать жизнью из-за какой-то химеры".
Подход Монтеня был другим. Человек, который считал, что основным стремлением личности есть стремление к счастью, в героизм верил. Строго говоря, ему приходилось и видеть героизм. И в споре с Боденом он писал, что нельзя забывать о воспитании (вообще, в "Опытах" Монтеня довольно много рассуждений о воспитании молодых), об идеалах и достоинстве человека. Иными словами, он повторял идеи Платона "Делай свое дело и познай самого себя".
Что интересно, вера и неверие в героизм сказались и на поведение обоих гуманистов.
Жан Боден был сторонником религиозной веротерпимости. Он считал, что человек сам может выбрать свою веру. Но во времена Католической Лиги он неожиданно стал сторонников ультра-католиков и даже автором памфлета "Почему я лигист" (памфлет выдержал 11 изданий).
"Как же так? — говорили ему. — Вы изменили своим идеалам!"
"Но ведь мне угрожали, — жаловался он, — однажды меня даже избили... Неужели я должен был рисковать жизнью?! И вообще, никакой это не памфлет — просто частное письмо, которое опубликовали, не спросив меня"
Мишель де Монтень гугенотов недолюбливал, потому что считал слишком шумными и буйными. И все же он усиленно пытался примирить католиков и гугенотов. Без особого успеха, правда. Книга "Опытов" завоевала Монтеню уважение и тех, и других, так что каждый пытался перетянуть его на свою сторону, а поскольку это не получалось, то и обижались на него все. И, конечно, периодически угрожали. В Париже Монтень даже ненадолго угодил в Бастилию. Как писал Монтень, вспоминая историю Италии: "Гвельфы считали меня гибелином, а гибелины — гвельфом". И все-таки он сохранял стойкость и мужество, следуя своим взглядам.
И это вызывает уважение.