Новелла «Космический пельмень»

Жил-был человек. Аркадий.

Жизнь у него была простая. Как три копейки. Утром – завод. Вечером – диван. Между ними – магазин. В магазине – пельмени. Маршрут построен.

Аркадий был человек аналоговый. Телефон кнопочный. Для звонков. Маме. И для самообороны. Интернета в нём не было. Аркадий считал: случится важное – мама позвонит. Остальное – пыль.

А мир вокруг жужжал. Стал цифровым. Люди перестали смотреть друг другу в глаза. Смотрели в маленькие экраны. Там, говорили, всё. Любовь. Ненависть. И котики.

Аркадий к котикам был равнодушен. Но одиночество… оно как зубная боль. Вроде терпимо, но постоянно ноет.

Коллега, молодой, с бородой, как будто он её не брил, а удобрял, сказал:

– Семёныч, тебе надо в «Тиндер»!

Аркадий думал, это марка дрели.

– А что там?

– Женщины! – выдохнул коллега. – Лайки! Мэтчи! Свайпы!

Аркадий понял только слово «женщины». Остальные звучали как запчасти от иномарки.

Купил смартфон. Чёрный. Скользкий. Продавец сказал: «Камера сорок восемь мегапикселей». Аркадий подумал: «Зачем? Мою жизнь снимать – плёнку жалко».

Скачал. Анкета. «О себе». Написал: «Инженер». Коротко. Как выстрел.

Фотографию поставил из паспорта. Серьёзный. Как на допросе.

И началось. Лица, лица… Женщины с фотографий улыбались. Из спортзалов. С яхт. С вулканов. Аркадий листал их и чувствовал себя… пельменем. В морозилке.

Свайпал всех вправо. И вдруг – «Бум! Новая пара!». Сердце споткнулось. Имя – Светолика. На фото она приложила ухо к сосне. Видимо, слушала годовые кольца.

В анкете: «В потоке. Ищу родственную душу для исследования тонких материй. Не употребляю глютен, лактозу и токсичных людей».

Аркадий токсичных людей тоже не употреблял. Старался.

Написал: «Добрый вечер». Надёжно. Как лом.

Ответ: «Приветствую, светлая душа! Чувствую твои заблокированные вибрации. Какая чакра сегодня в дефиците?»

Аркадий растерялся. Он знал слово «чахотка». И «чаща».

Написал честно: «Наверное, зарплатная».

«Так и знала! Блок на муладхаре. Это эгрегор мегаполиса. Тебе нужно заземлиться».

Встретились в кафе «Просветление». В меню: «Смузи из сельдерея и вселенской любви» и «Вода, заряженная лунным светом». Цены были заряжены от высоковольтной линии.

Пришла она. В штанах, похожих на два парашюта. На руках – браслеты. Гремели, как ведро с гайками.

– Привет! – обняла. – Я чувствую, у тебя зажим в плечевом поясе. Обида на отца.

С отцом не ссорился. А зажим был. Сумка. С работы. Тяжёлая.

Она заказала салат из корня лопуха. Аркадий – «Стейк из тофу». На вкус – как жевать канцелярский ластик. Приправленный отчаянием.

Светолика говорила. Про ашрамы. Про ретриты. Про то, что деньги – это энергия. Аркадий слушал. И чувствовал, как его энергия утекает. Вместе с деньгами.

Потом гуляли.

– Дыши! – скомандовала она. – Пранаяма! Наполняйся энергией космоса!

Аркадий вдохнул. Энергия космоса пахла шаурмой из соседнего ларька.

Его жизнь превратилась в эксперимент. Вместо пельменей – киноа. Вместо телевизора – звуки тибетских чаш. Диван она назвала «порталом в низшие астралы» и накрыла оранжевой тряпкой.

Однажды она заявила:

– Мы должны узнать, кем ты был в прошлой жизни.

Зажгла палочки. Пахло горящим веником. Включила музыку. Стоны кита.

– Расслабься… – шептала она. – Кто ты?

Аркадий, чтобы отвязаться, брякнул:

– Червяк. Дождевой.

Светолика просияла.

– Я знала! Вот откуда твоя тяга к земле! Твоя «заземлённость»! Ты должен принять свою червячную сущность!

Кульминация наступила в четверг.

– Аркадий, – сказала она. – Твоя работа на заводе… это якорь. Увольняйся. Доверься Вселенной.

Аркадий представил. Он. Безработный. Доверяется Вселенной. А Вселенная в ответ ему… показывает фигу.

Он посмотрел на неё. Светящуюся. Воздушную. Из другого мира. Где не бывает квартплаты.

И его тихое одиночество показалось ему пятизвёздочным отелем.

Он молча встал. Открыл морозилку. Достал пачку пельменей. «Богатырских».

– Что… это? – прошептала Светолика с ужасом.

– Муладхара, – сказал Аркадий. – Разблокирую.

Он бросил пельмени в кипяток. Они закружились в его личной, понятной Вселенной.
Светолика молча собрала свои браслеты, тряпки, палочки.
На пороге обернулась.
– Твоя аура стала серой. Как варёное тесто. Прощай.
И улетела на своих парашютах.
Аркадий остался один. В квартире пахло укропом и свободой.
Он сел на свой, родной диван. Ел пельмени. Со сметаной.
И думал. У каждого свой космос. У кого-то – из вибраций и ашрамов. А у кого-то – из теста и мяса. И главное, не пытаться их состыковать. А то может случиться взрыв.
И впервые за долгое время Аркадий почувствовал себя в потоке. В своём. Пельменном. Тёплом. И очень надёжном.