О печени, попугаях и буквализме

В своей замечательной книге «Высокое искусство» Корней Чуковский блестяще показывает на ярких и многочисленных примерах, что к художественному переводу нельзя подходить с буквалистских позиций. Если попытаться переводить исходный текст художественного произведения максимально точно, слово в слово, то в итоге, как ни парадоксально, у вас получится перевод, максимально далекий от оригинала. Это будет громоздкий, корявый и сухой текст, совершенно не вызывающий у читателя тех эмоций, за которые автора так любят и ценят его соотечественники.

Вот лишь один отрывок:

«...Очень легко доказать, что не только калькирование иностранного синтаксиса, но и точное воспроизведение каждого отдельного слова не дают нам верного представления о подлиннике.

И раньше всего потому, что в одном языке с каждым словом связаны совсем иные ассоциации, чем в другом языке. В каждом — другая иерархия слов. Стиль одного и того же слова даже в двух близких языках совершенно различен. Что же сказать о словах, не имеющих такой родственной близости! Взять хотя бы русский язык и — узбекский. Здесь сплошь и рядом случается, что на том и другом языке значение слов одинаковое, а стилистическая окраска их разная.

В русском языке слово печень ощущается как слово невысокого ранга. С ним у нас связана пренебрежительная форма печенка: «Ты у меня в печенках сидишь», «Не ори, печенка лопнет». Поэтому, когда изысканнейший узбекский поэт говорит, обращаясь к возлюбленной:

О долго ль будешь красотой ты ранить печень мне?

О долго ль вздохами любви тушить все свечи мне? —

здесь дословная точность является абсолютной неточностью, потому что узбек воспринимает печень совершенно иначе, чем русский, и таким образом знак равенства между этими словами поставить нельзя.

Или слово попугай. В нашем языке это слово презрительное: «болтаешь, как попугай», «попугайничаешь», а в узбекской поэзии — это каноническое любовное обращение к девушке. Там постоянно: «ты — мой обожаемый попугай», «я готов умереть за один твой взгляд, о жестокий ко мне попугай», так что в данном случае дословный перевод уже потому не будет точным, что то слово, которое в атмосфере одного языка вызывает умиление и нежность, в атмосфере другого — презрительное фырканье, насмешку...»

Книга Корнея Чуковского будет интересна не только переводчикам и писателям, но и вообще всем, кто любит родное слово. А потому — с удовольствием рекомендую!