из василис к бабаёжкам

С детства образ Бабы-Яги, благодаря иллюстрациям и кинематографу - это страшная, неряшливая горбатая старушка. Но даже самый отталкивающий её лук, как бы не старались гримёры, не вызывает отвращения. И почему-то рядом с Василисами и Еленами, наоборот, привлекает некой скрытой сакральной силой, не требующей атрибуций власти: скипетров, держав, царских перстей с печатями. Если вспомнить, какую роль она играет в сказках, то она почти всегда разлучница. Такой своеобразный оберег от мнимого счастья и елейной любви, больше похожей на рауш-наркоз. Если сказка не заканчивается свадьбой, то почти обязательно появится эта героиня и отодвинет светлое будущее химии счастливых героев. Но Баба-яга не антагонист. Она двигатель сюжета, имеющая некий внесистемный вайб, не вписывающийся в парадигму чёрного и белого, добра и зла, хорошего и плохого. У неё своя система координат и любви противостоит не ненависть, а страх, который нужно преодолеть, чтобы отработать счастливую встречу или дар.

На этой параллели "любовь-страх" удачно прокатился по американской горке автор самых известных романов о таинствах человеческой психики. Когда первая девушка Стивена Кинга презрительно хмыкнула в его сторону, назвав лузером, он не просто обиделся. Он загорелся желанием доказать противоположное. По заветам Фрейда, считавшего вещественным проявлением сильной привязанности без физической близости - сублимацию, частью которого и становится творчество, автор сделал именно "страх" драйвером своих произведений. Никто не открыл, что является сублимацией страха. Может быть война? Но показалось, что именно по вектору "любовь-страх" и действует внесистемная горбатая старушка.

Ее задача — стать новым поворотом сюжета, когда он грозится скатиться в пучину благополучного однообразия. Она как разводящий энергетических потоков, не дает застоятся воде до появления ила, она катализатор событий , ей нужны реки, хотя болота, это ее тайный бункер, где вспыхивает ночами голубой огонь и иногда цветет папоротник.

Это мое частное мнение, а вот, что о значимой детали горба и его владелице думает интернет, общественная копилка мыслей. Информация перемежается попутными комментариями, поэтому, скорее всего, это не цитирование, а конспект.

Ответ, признанный лучшим на мыле, скучно отправил автора в мир перестройки (в переводе с латыни climax). Есть такое понятие "вдовий горб", он появляется вследствие утраты женских гормонов и перестройки организма по мужскому типу. Это сказывается на внешности, частью изменения которой и является горб. Объясняя наличие костяной ноги, автор с мыла упомянул о частотности переломов "шейки бедра". Не стану комментировать ответ, но он создает впечатление, что речь идет не о сказочном образе, а о старушке из соседнего подъезда.

Горб в классической литературе встречается, как маркер непохожести и заниженных требований к жизни и окружению. Достаточно вспомнить Квазимодо, Карлика-носа, горбатую музу Христиана Андерсена Генриетту Вульф. Это люди, тянущиеся к земле, сутулящиеся, имеют своеобразный комплекс неполноценности и редко претендуют на пьедесталы.

С позиций классического восприятия такого человека, он, скорее, приверженец демонических сил, наделённый темной властью негатива, которая аккумулируется в горбе. Если посмотреть на горб с точки зрения физиологии, то это защита личности от земного коллективного. Поскольку нисходящие потоки идут в направлении головы не напрямую, а через горб, то есть собственные ткани, горб в какой-то степени амортизирует эфирную волну, в которой пребывает его хозяин, адаптируя любую среду под его фенотип.

Среди горбатых и сутулых знаменитостей — Лермонтов ( в школе гвардейский прапорщиков у него была кличка "Маёшка" в честь горбуна одного из французских романов того времени), Джулио Андреотти ( итальянский политик), Курт Кобейн (вокалист "Нирваны").

Горб символически очень часто ассоциируется с горой и мостом. А в социальном плане, с первым и последним президентом СССР. Хлебная горбушка, тоже часть семантического наследия знакового отличия Бабы-яги.

А что находится в горбе. Если отвлечься от мира вещественного, про кровь, плазму, мышцы и костную ткань. Может это особое устройство вроде пропеллера Карлсона, которое помогает креативной ведьме совершать  свои вояжи в междумирье. Ведь считается, что именно Баба-яга — это проводник между миром живых и мертвых.

В фольклористике есть несколько версий, относительно биографии этой почтенной дамы. По одной из них она дочь Вия и жена Велеса. Считается, что ее сила настолько велика, что пословица про "один в поле не воин" рассыпается. Считается, что ее старушечье уродство стало следствием каких-то чар или проклятья, и с тех пор она питается душами умерших, чтобы вернуть себе свой образ.

По другой версии, она соединяет явь и навь, спокойно лавируя между тем и этим светом. Ее знаменитая "на курьих ножках" — вход в мир мертвых. По этой теории, Баба-яга, это нежить, харизматичный зомби, фактически, оживший мертвец. Избушка ее — это прообраз курн, славянских изб смерти, где содержался прах умерших, тех времен, когда их еще сжигали, а не начали хоронить в земле. Резонансным чувством, на котором строился образ старушки, стал страх. И здесь вектор совпадает с теорией любовь-страх. Не только кнут испуга был в арсенале обладательница нетипичной внешности. Она пользовалась уважением, видимо за успешную борьбу с проявлениями любви и благополучия на уровне сказок.

Третья версия относит страшную Бабу к ведуньям и чернокнижницам, знахаркам. Игры Бабы с печкой и поеданием молодцев и детей, приготовленных на пару, пришли из древнего славянского обычая припекания. Так исцеляли детей, которые страдали рахитом. Их заворачивали в огромный кусок теста и трижды помещали в прогоревшую, но еще достаточно теплую печь, такую, чтобы тесто могло немного схватиться и спечься. Потом его куски отдавали дворовым собакам, которые заедали рахит, и ребенок выздоравливал.

Этот обряд с сегодняшними знаниями очень легко разложить по функциональным физическим полочкам, чтобы объяснить, как это работало. Но, у нас другая цель. Горб берег не только от земных эфирных волн, но и от человеческого влияния. Он , как булавка от сглаза, сразу аккумулировал на себя все внимание, как бы обезвреживая возможные негативные волны. Это как щит, закрывающий непобедимый русский задний ум.

Читая дальше, наткнулся на интересное обобщение. Виртуозно, обозвавшие Бабу-ягу узаконенным литературным каннибалом, не так уж и не правы. Выражение "есть поедом" не очень метафорично, особенно с учетом нынешней ситуации. Явление каннибализма плавно перешло из язычества в христианство. Но там оно получило рекомендательную и почти священную оболочку. Обряд причастия, где вино - кровь, а хлеб - тело. Почти переосмысление этого явления на метафорическом уровне. И плавная подготовка к переходу из одной религиозной формации к другой, опять же по каналам мертвого мира.

И об имени. Лингвистическая экспертиза Юрия Росциуса, имеющая необычный алгоритм, который позволяет методом исключений приблизиться к первоначальному тотемному значению лексемы, без наслоений времени, подсказывает, что в переводе со старого на новый это "огненная Баба". Владычица и повелительница того, с чего все возникло и чем все может закончиться. Что, как не горячее оружие на сегодня является самым массированным мостом по количеству одновременных синхронных трансферов людей из мира живых в потусторонний. Где мы баим себя надеждами, что смерть это только переход из одной формы существования в другую. А пойманная в миллиарды экранов плазма слова на сегодня, самый короткий и самый необычный путь из нави в явь и обратно, пока еще кто-то смотрит сказки про Ягу. Странный противоречивый персонаж, живой мертвец, страшилки которого целебнее многих сказок о любви.

Из литературных персонажей классики Яга напомнила одного героя, который является стереотипом накопительства и жадности. Но у меня к нему другой подход и взгляд. Для меня это как и горбатая ведьма, человек, вышедший из системы: мира, общества, рода, связей. Это человек, добровольно, а не событийно оказавшийся один на один с собой, отказавшись от мира яви, ради вещей, или для них. Это гоголевский Плюшкин.

В советском кинематографе инфернальным воплощением образа Бабы-яги запомнился голос Георгия Милляра в сказках А.Роу: "Огонь, вода и медные трубы", "Морозко", "Василиса Прекрасная", "Золотые рога". Миллер был аватаром целой галереи нечисти: Кастрюк, Кащей, Чёрт Чудо-Юдо.

В мультипликации советского периода харизматичность ее образа несколько уступает кинематографическим креативам, самым ярким оказался вариант в слегка политизированной истории времен Московской Олимпиады "Баба-яга против". Атмосферным, резонансным, неожиданным выглядит персонаж в поэзии Леонида Филатова ("Про Федота-стрельца — удалого молодца").

"Ты чавой-то не в себе!

Вон и прыщик на губе!

Ой, растратишь ты здоровье

В политической борьбе!.."

В сказке образ трансформировался до уровня исполнителя комических куплетов. Обычного страха почти не вызывает. Как редко он появляется там, где есть повод для улыбок и смеха. Конечно, если этот смех не над тобой. И там снова появляется страх, любимая игрушка горбатой старушки, которую она прячет в горб. Так улитка прячет в домик свое нежное и земное.

По мнению профи, в имени нарицательном часть "яга" — это лишь признак, дополнение в виде приложения. Скорее всего, здесь действует правило приложения, что-то вроде муха-цокотуха, конек-горбунок, роман-газета, пуля-дура, человек-паук. Это мнение РАН. В собирательном варианте баба-яга.

Жизнь это путь из василис к бабаёжкам, добрыхмолодцев к кащеям. Но многим хочется наоборот. Лицо за семьдесят с наливными яблоками щёк и без морщин выглядит обманом. Если не веришь лицу, как можно верить словам. Из тысячи зеркал, людей и стёкол, где-то есть одно, которое отразит не то, что сделано хирургами и косметикой, а то, что осталось.