Космос: цена входного билета

Как Майкл Коллинз почти ослеп в космосе

     Мы привыкли к героическим кадрам: астронавт в белом скафандре, фоном выступает чёрный вакуум, Земля под ногами. Картинка из обоев, всё красиво, всё под контролем.На практике это человек в консервной банке, который даже глаз почесать не может.

В июле 1966-го Майкл Коллинз участвует  в миссии Gemini-10 вместе с Джоном Янгом.Задача простая, как для тех высот: манёвры с целевым блоком Agena и съёмка звёздного неба.

Коллинз выходит в открытый космос. Точнее, «полувыход»: торс наружу, ноги всё ещё в корабле. Он висит над планетой, цепляясь за люк, фотоаппарат в руках, под ним крутится Земля. Красота, за которую платят нервными клетками.

В каком-то момент он понимает, что что-то не так.Глаза начинают жечь.Сначала терпимо: щиплет, как будто попала пыль. Потом всё сильнее и  сильнее.

Зрение плывёт, слёзы заливают всё поле зрения. Коллинз пытается мотать головой, «стряхнуть» слёзы, как на Земле. В невесомости это не работает. Вода прилипает к глазам, превращаясь в мутную плёнку.

Он говорит в рацию:

— Джон, у меня проблемы со зрением. Я почти ничего не вижу.

Не то слово «проблемы». Если ты слепнешь в скафандре, над Землёй, на тросе — это уже не инцидент, это кандидат в мемориал.

Джон Янг, который остаётся внутри корабля, слушает это и продолжает говорить спокойным голосом. Ему нужно одно: чтобы у напарника не началась паника.

Он даёт короткие команды:

— Найди фал.Держись за него.Постепенно возвращайся к люку. Я тебя заведу».

Коллинз почти ничего не видит, ориентируется на ощупь. 

Где-то там под ним крутится планета, где-то рядом, корабль ценой в миллионы, и между ними тонкая линия страховочного троса.

Он медленно нащупывает фал, подтягивается к люку, выбирается внутрь.

Люк закрывают. Подачу газа в системе переключают. Компрессор, который гонит воздух в скафандры, отключают. Включают другой контур. Постепенно жжение в глазах уходит.

И только потом Янг признаётся Коллинзу:

— Знаешь… у меня тоже всё плывёт. Я тоже почти ничего не видел.

То есть оба астронавта были почти слепы.

Один честно сказал об этом, второй молчал, чтобы хоть кто-то «оставался зрячим» и координировал действия.

Что это вообще было?

Не «странный космический газ» и не мистика.

В систему подачи воздуха попала крошка гидроксида лития (LiOH) — того самого вещества, которым набивают картриджи для поглощения углекислого газа.

На Земле всё работало идеально. В полёте что-то пошло не так: микроскопический порошок оказался в потоке воздуха внутри скафандра, попал на слизистую и вызвал химическое раздражение.

Глаза начали «гореть», организм ответил слезами, а в невесомости слёзы не стекают вниз, а облепляют глаз сплошной мутной плёнкой.

Пара миллиграммов химии и два человека на орбите, в  вакууме, оказываются в ситуации «я не вижу ничего».

В официальных отчётах это аккуратно назвали «irritation of the eyes during EVA»(раздражение глаз во время выхода в открытый космос).

Звучит так, будто кто-то просто неудачно потерлось окошком шлема.

В реальности это был очень тихий, очень честный урок:

в космосе тебя убивает не только взрыв бака или пожар в кабине.

Иногда достаточно одной пылинки не там, где она должна быть.

Следующий раз, когда будете смотреть на глянцевый кадр астронавта в скафандре, вспомните Майка Коллинза: человек, который в какой-то момент висел над Землёй почти слепым и всё равно вернулся домой.

Космос красивый.

Но цена билета у него иногда слишком высока.