Операция "Плюшевый Демарш"

Есть в мире три вещи, которые невозможно сделать без боевых потерь: починить Wi-Fi, спокойно пройти мимо LEGO в магазине(даже если ты живешь один, тебе 45 и у тебя борода) и — самое главное — выбросить старые игрушки ребёнка. Если вы хоть раз пытались провернуть это мероприятие, то знаете: это не просто наведение  порядка в квартире. Это дипломатическая миссия уровня ООН, причём без права вето.

Ситуация всегда начинается одинаково. Ты смотришь на полку, где стоит плюшевый динозавр без головы, машинка без колёс и кукла, в которую вложено столько жизненной мудрости, что она выглядит как свидетель криминальной драмы. Ты берёшь пакет, вдохновляешься марафонами «разгружаем дом», и тихонечко пытаешься забрать хотя бы вот это, потому что оно уже пятый год живёт жизнью археологического экспоната.

И тут ребёнок, которого пять минут назад вообще не интересовало, где эти игрушки находятся, внезапно превращается в смесь следователя, коллекционера редкостей и следователя ГРУ.
— МАМА, это МОЁ!
— Так ты им не играл три года!
— НЕ ПРАВДА!
— Ты его даже не видел три года.
— А ВДРУГ Я СЕЙЧАС ХОТЕЛ!

И ты понимаешь: всё, переговоры провалены.

Каждая вещь внезапно становится «самой любимой», «самой нужной», «незаменимой». Вот это вот стеклянное колечко, которое он нашёл под шкафом и решил, что это «камень дракона», — тоже нельзя. Потому что «дракон прилетит». Вот эта палка — «волшебная». Вот этот пакет — «в нём сокровища». Сокровища — это три шишки, камень и лист бумаги. Но попробуй выброси — и будет семейная драма уровня Шекспира.

В какой-то момент ты пытаешься включить логику. Говоришь:
— Давай оставим только то, чем ты играешь сейчас?
Ребёнок на тебя смотрит с выражением, будто ты только что предложил продать его почку на рынке.

Ты предлагаешь:
— Давай подарим малышам, которые бедные, им будет приятно.
— Нет, это МОИ вещи! Если отдадим, я буду бедный малыш!

Ты предлагаешь:
— Давай сложим в коробку?
— А ВДРУГ МНЕ СРОЧНО ПОТРЕБУЕТСЯ ЭТА НОГА ОТ ТРАНСФОРМЕРА??

И ты сдаешься, ставя безголового динозавра на место, потому что понимаешь, что завален аргументами.

И вот это всё — каждую уборку. Каждый месяц. Каждый год. Потому что детские игрушки обладают мистическим свойством: они размножаются в темноте. Ты вроде бы вчера выбросил мешок, сегодня заходишь в комнату — и снова лежат стада пластика, плюшевые зверушки, две лопаты, три меча, кусок непонятной фигуры из конструктора и какая-то штука, которую страшно поднимать руками.

Но самое удивительное — если ты всё-таки выбросил что-то тайно, под покровом ночи, на цыпочках, как шпион…
На следующий день ребёнок подойдёт и скажет:
— А где тот маленький зелёный динозаврик, который лежал за шкафом? Мне он СРОЧНО нужен.

СРОЧНО.
Вот именно в этот момент.
Через пять лет после последнего использования.
Потому что дети чувствуют утрату на расстоянии, как джедаи.

И ты стоишь, держишься за сердце и понимаешь, что проиграл ещё до начала битвы. Потому что нет миссии сложнее, чем согласовать с ребёнком выброс старых игрушек.

Но мы всё равно продолжаем пытаться.
Потому что иначе нас просто завалит лавина пластмассовых воспоминаний.