Ещё один возможный вариант следующего цикла. Если не сложно, бояре и боярыни - дайте обратную связь)

— Значит так, гаденыш, — придвинул ко мне худое, желчное лицо Василий Смелов. — Твои выкрутасы меня окончательно достали, и больше я терпеть не намерен. Ты либо собираешь вещички и мы едем устраивать тебя в Звенигородское училище…

Дядя придвинулся совсем близко, глядя своими мерзкими, немигающими стеклянными буркалами мне прямо в глаза и совсем тихо, с отчетливо слышимой угрозой произнес:

— Либо ты как-нибудь поздно вечером выйдешь на прогулку — в кабак, допустим, или к гулящим девкам — и загадочным образом пропадешь… Видит Бог, мне этого очень не хочется, но случиться может всякое и с каждым. Я доступно объясняю, щ-щенок?

Да куда уж доступнее, дражайший родственник. Куда уж доступнее…

— Думаю, послужить на благо Веры, Царя и Отечества — долг каждого уважающего себя одаренного, — я постарался как можно натуральнее подпустить испуга в свой голос.

И судя по довольной усмешке урода — мне это удалось.

— Я знал, что ты меня не разочаруешь, племянник. Не будем оттягивать — собирай вещи, мы отправляемся сейчас же.

Да уж не разочарую, падаль ты кусковая, так не разочарую — закачаешься! Только дай срок…

Ладно, сейчас я все равно бессилен что-либо поделать с дражайшим дядюшкой… Хотя какой он мне дядя, этот урод. Здесь у меня нет и не может быть никаких родственников — ведь в этом мире я лишь три недели.

Да-да, именно так — в этом мире. Ибо сам я родился и вырос совсем в другом, не похожем на этот. На моей Земле магии не имелось, во всяком случае официально… Но мне повезло — так сложилось, что в один далеко не прекрасный день кое-кто предложил мне странную сделку. Которую я принял, даже не попытавшись вникнуть в её суть.

Человек, что лежит в луже собственной крови с пробитым боком, чувствуя, как вместе алой жидкостью его покидают тепло и жизнь, готов уцепиться за любую соломинку. И когда передо мной предстал странный мужик с предложением помочь я просто кивнул. Ни на что уже не надеясь, просто из нежелания сдаваться…

А этот ушлепок вместо помощи начал что-то объяснять про договор! В общем, уже после первых нескольких его фраз я вырубился в полной уверенности что всё, конец. А очнулся уже здесь, в ином мире и чужом теле. Николая Максимовича Смелова — своего полного тезки восемнадцати лет отроду… Так, хватит воспоминаний — пора действовать.

Сумка у меня была собрана ещё четыре дня назад, когда мне стало окончательно ясно, что отстоять дом не удастся. Ибо Василий свет Евгеньевич, явно начавший терять терпение, всё настойчивее подводил меня к поступлению в Звенигородское училище и открыто заявлял, что иные варианты мне даже рассматривать не стоит. А сегодня, наконец, перешел к прямым угрозам. Вот такой вот добрый и заботливый старший братец оказался у моего отца. Ныне, к сожалению, покойного…

Максим Евгеньевич и Марьям Анатольевна Смеловы, обладатели личного дворянства как чародей третьего ранга и его супруга, погибли четыре недели назад. Их тела были обнаружены на берегу Москвы-реки ранним утром. В десятке кварталов от собственного дома…

С ними обнаружили и их сына, то бишь Николая — тогда ещё действительно местного Колю, а не меня. Он-то как раз был жив, и даже относительно здоров — да вот беда, недолго. Во время попыток достать из его памяти информацию об убийцах следователь-менталист напоролся на что-то вроде прощального подарка преступников.

И этот подарок, активировавшись, начисто выжег разум парня, а заодно и незадачливого чародея, работавшего над ним.

Я потряс головой, отгоняя лишние мысли, и в последний раз проверил, не забыл ли чего. Снизу раздался голос дяди:

— Поторапливайся, пацан! Жду на крыльце!

— Уже иду! — крикнул я в ответ.

Всё было на месте. Да там особо и забывать было нечего — пара сменных комплектов одежды, пара полотенец, мыло, зубной порошок, носки. В училище с собой разрешен лишь самый минимум вещей с гражданки, всё же это не школа или колледж из моего родного мира… Впрочем, во всем этом не было никакой нужды — если всё пройдет как задумано сумку придется бросить.

Ещё две недели назад, когда дражайший родственник начал твердить, что лучший для меня вариант — это пойти в Звенигородское магическое училище, я начал собирать о нем информацию.

Это было не так просто — в этом мире нет смартфона с интернетом, в котором всё необходимое можно узнать буквально за пару минут, не вставая с дивана. Здесь пришлось действовать традиционным путем — я стал частым посетителем двух ближайших корчм. Многие уже знали, что со мной приключилось и знали, что я почти полностью потерял память, так что старались отвечать на мои вопросы подробно, будто маленькому. Я, собственно, был совсем не против… И, быстро разузнав все, что мог, взвесил все за и против, после чего решил, что с этими людьми мне точно не по пути.

Нужно было каким-то образом усыпить бдительность моих опекунов, в частности дяди, Василия Смелова. До своего восемнадцатилетия я не мог самостоятельно решать, что мне делать и как жить. В этом мире родители (или опекуны, как в моём случае) имели над несовершеннолетним куда большую власть, чем в моем. К счастью, отдать меня на обучение раньше восемнадцатилетия, если я не талант, уже владеющий хотя бы тремя полноценными заклинаниями, он тоже не мог, так что у меня имелось время обдумать план действий.

Я терпеливо ждал своих восемнадцати, чтобы после этого тихо слинять и поступить в Училище по своему выбору. Надеялся, что Василий не решит организовать мне поступление прям день рождения и удастся незаметно свалить сегодня, но я недооценил нетерпеливость дражайшего родича. Что ж, тогда буду действовать по плану «Б»…

Взавлив на плечи рюкзак с рыльно-мыльным, сменным бельем и запасной одеждой, я оглядел комнату. Так, ничего не забыл? Кошель с серебром и медью — на месте. Другой, в тайном кармане кожаной куртки, с бумажными купюрами — тоже… Документы!

Достав из тумбочки паспорт гражданина Российской Империи с отметкой о том, что являюсь одаренным низшего, первого ранга — Неофитом, я засунул его в рюкзак. Вот теперь точно всё.

За прошедшие недели я успел немного привыкнуть к этому месту… Надо бы присесть на дорожку — не помню, зачем это делают, но вроде как принято. В прошлой жизни я в суеверия не верил, но после всего, что со мной случилось, да жизни здесь, в мире, где магия на каждом шагу, где даже я сам имею Дар… Суеверия начинают выглядеть совсем в другом свете.

Деревянная кровать, широкая и удобная, большое окно, письменный стол и несколько полок с книгами, шкафы с одеждой — простая, но уютная комната. Когда ещё доведется здесь побывать?

Что ж, пару нужных книг я в рюкзак всё же засунул — лишними точно не будут. Теперь можно идти…

Выйдя из комнаты, я быстро спустился вниз. Там, на широком, удобном и дорогом диване возлежала с журналом в руках жена дяди — Анжела Смелова. Женщина, благодаря магии, выглядела лет на тридцать, но по факту ей было точно больше сорока.

Здесь же обнаружился и мой двоюродный братец. Человек, видеть которого мне, право слово, хотелось ещё меньше, чем его папашу.

— С днем рождения, братец! — широко усмехнулся он. — Что, едешь поступать? Поздравляю, поздравляю… Звенигородское училище тебе отлично подойдет. Говорят много таких, как ты, так что хотя бы скучать не будешь.

— Каких именно «таких»? — уточнил я, надев сапоги и встав перед ним, глядя прямо в глаза.

— Ну тех, кого от виселицы спасло только наличие дара, детей сиволапых деревенских мужиков и прочего сброда, который в приличные заведения обучаться ни за какие деньги не пустят, — с самодовольно ответил он. — Ты там, наверное, даже в почете будешь — целого следователя на тот свет отправил и умудрился сухим из воды выйти. Среди отребья такое ценится.

Этот урод при каждом удобном случае поминал мне погибшего менталиста. Кузен по какой-то неведомой мне причине решил, что приписывать мне его убийство — очень смешная шутка и теперь вворачивал её при любом удобном и не очень случае.

Я долго терпел и его, и его папашу, и эту курицу, что явно сейчас слышит этот разговор, но не спешит одернуть сыночка… Новый мир и моя непонятная в нем роль заставляли быть осторожным, но жирдяй и его семья приняли мою осторожность и неконфликтность за слабость. И если со старшими в их семье я ничего поделать не мог, ибо они оба были магами, то вот этот кошмар диетолога, к девятнадцати даже сумевший своими силами открыть дар к магии… Ладно, Коля, вдох-выдох, успокойся. Сосредоточься на плане, не отвлекайся на ерунду.

— Знаешь, большинство из них ведь, наверное, тоже сироты, как ты, — никак не затыкался жирный урод. — Хотя у них, наверное, хотя бы мать перед смертью культисты не насиловали… Поди ещё и у тебя с папашей на глазах, а?

— Андрюша! — с деланной строгостью подала голос с дивана мамаша. — Что за выражения?!

— Ему скоро вещи похлеще слушать придется, мам, — тут же откликнулся он. — Так что ничего страшного. Да и вообще, ты же знаешь — мы с Колей любим друг над другом подшутить. А сейчас он уезжает, вот мы и прощаемся так. Шутками.

— Смотрите у меня!

Андрей лишь ещё шире растянул губы в ухмылке и двинулся мимо меня. Поравнявшись, он тихо бросил:

— А вдруг она сама туда приперлась и захотела отдаться? Тогда ты точно ко двору в училище — сирота и сын шлюхи…

Никогда ещё с момента попадания в этот мир я не испытывал подобных эмоций. В конце концов, это были не мои родители, и, по идее, мне сейчас должно было быть пофиг. Но помимо моей воли в голове всплыли чужие и при том так похожие на мои собственные воспоминания — теплая улыбка мамы, её ласковый голос, готовность всегда и во всём заступиться за своего Коленьку, поддержка и безусловная, не требующая ничего взамен материнская любовь…

Строгий голос и так не вяжущиеся с ним добрые глаза отца. Наша с ним общая страсть собирать деревянные модельки летучих кораблей, то, как мы вместе пускали весной кораблики в стекающих по мостовым ручьях талого снега, его наставления по тренировкам собственного дара магии, всё же открывшегося у меня путем сложных и утомительных упражнений, занятий по азам магической теории и приема дорогостоящих эликсиров… Ради которых отцу, магу-артефактору, приходилось днем и ночью пропадать над дополнительными заказами, урезая себе даже время на сон…

А потом перед моим внутренним взором встали их безжизненные, обезображенные тела и искаженные мукой лица… Возможно, это было глупо, но внезапно я ощутил, что я всё же как минимум отчасти тот же Коля Смелов, что родился и жил под этим солнцем. И что это и мои родители…

Горячая, злая ярость алой пеленой накрыла меня, заставляя сжать кулаки и стиснуть до боли зубы. Где-то внизу живота словно бы началось извержение вулкана, чудовищная, сметающая все и вся на своем пути волна гнева поднялась, растеклась по груди, ударила в голову — и я это проглочу?! Промолчу и стерплю, как последний трус?! Ну уж нет — я итак слишком долго безропотно позволял вытирать о себя ноги. Хватит, баста!

— А ещ…

Мой кулак врезается уроду прямо в висок. Не ожидавшего ничего подобного, привыкшего к абсолютной безнаказанности кузена повело в сторону — позиция для удара была неудобная, вышло не слишком сильно, иначе боров сразу рухнул бы. Ну да ничего, ничего, это мы сейчас быстро поправим!

Андрей, не верящий в происходящее, повернулся ко мне — и захрипел, получив кулаком в кадык. Пара дополнительных подбородков сильно смягчила удар, но он всё равно согнулся, не в силах сделать лишний вздох.

Любимая мамина ваза, вынесенная из родительской спальни и сейчас стоящая на тумбочке в коридоре, оказывается у меня в руках. Прости, мам, но лучше так, чем оставлять её в руках у этих уродов.

Треск стекла почти не слышно, его перекрывает полный ярости и страха визг мамаши этой свиньи, и я понимаю, что времени у меня остались считанные мгновения — она маг, и в отличие от меня обученный и нормально владеющий своим даром. Да, она сама лишь Ученик — но это всё равно намного лучше, чем необученный Неофит вроде меня…

Не теряя времени, я добавляю рухнувшему на пол двоюродному братцу хорошего пинка по ребрам — прямо носком крепкого сапога на тяжелой подошве. Тот тонко, по бабьи визжит, его голос наполнен животным ужасом — привыкший за несколько недель к тому, что я лишь с улыбкой сношу его насмешки и издевательства, наш Андрюшка явно шокирован тем фактом, что за слова, оказывается, иногда приходится отвечать. Не привык к такому мальчик, что уж тут поделаешь…

От ощущения смертельной опасности у меня шерсть на загривке поднимается дыбом — и не рассуждая, не пытаясь анализировать это ощущение я отпрыгиваю назад, врезаясь спиной в стену. В десятке сантиметров от моей груди что-то почти прозрачное и вытянутое со свистом рассекло воздух, врезавшись в стоящий в углу шкаф.

Дорогая дубовая конструкция не выдерживает столкновения, в дверце появляется отверстие с неровными краями размером с яблоко.

— Подонок! Да я тебя сейчас своими руками!.. — тонким, противным фальцетом орет взбешенная Анжела Смелова. — Выродок неблагодарный!

Вокруг ладоней женщины начинает рябить и закручиваться воздух — эта курица сейчас меня повторно боевой магией угостит! А по деревянному крыльцу уже слышны торопливые шаги дяди, он вот-вот ворвется внутрь — и тогда мне придется совсем худо.

Черт, черт, черт! А ведь эти уроды меня и убить сейчас могут, понял я. А что? Покажут разбитую рожу Андрюши, расскажут о том, что они тут ко мне всем сердцем, а их сыночка и вовсе старался помочь мне оправиться от гибели родителей…

А я возьми и напади на них ни с того ни с сего! Видно, всё же что-то сделали сектанты с мозгами парня, как-то управляли со стороны… Вот и пришлось им, опасаясь за свою жизнь, прибить племянника.

Вот и выйдет, что это самооборона. Слишком уж копаться в этом деле вряд-ли будут — кому нужна лишняя работа? Я же не дворянин, не из какого-нибудь Рода или, на худой конец, даже не служивый чародей. Да и дядя, думаю, догадается раскошелиться, чтобы следствие закончилось не начавшись…

Все эти мысли в одну секунду галопом пронеслись у меня в голове, и я решительно оторвался от стенки. Нет уж! Я не сдохну вот так вот глупо, выживу назло этой троице уродов — и однажды вернусь и предъявлю им счет за их «родственную поддержку»!

Опрокидывая мебель, я помчался к задней двери, ведущей в небольшой сад. Позади куда-то в стену ударило ещё одно заклинание Анжелы, что-то гневно и требовательно заорал дядя — но я даже не прислушивался.

Через сад, затоптав клумбы с цветами и прямо через колючий куст роз я добрался до массивной металлической двери в каменной стене. Распахнуть, выбежать, наконец, на улицу — и вперед, не теряя ни мгновения!

Я бежал, не чуя под собой ног. Через десяток секунд выбежал и дядя:

— Стой, стервец! Стой, хуже будет!

К счастью, на улице хватало народу, так что использовать магию он при всем желании не мог. Да и вряд-ли он был способен плести боевые чары на бегу — специализация не та. Он обычный зачарователь на заводе — низшая каста среди артефакторов, те, чьего мастерства и силы не хватает на самостоятельное изготовление достаточно сложных или ценных магических предметов, чтобы имело смысл открывать частную мастерскую. Ученик в свои почти пятьдесят, на боевого мага он не тянул при всем желании — хотя даже так шансов против него у меня имелось мало…

Поворот направо, наискосок через небольшую аллею, потом нырнуть в первый же боковой проулок, через него насквозь — и я уже на проспекте. Торопливо оглядываюсь, ища глазами погоню — дяди пока не видно.

Не теряя времени, я подбегаю к ближайшему свободному экипажу — благо, он тут один стоит.

— К парку Донского! — заявил я извозчику, запрыгивая в легкую двухместную повозку. — Ходу, родной, ходу, ходу! Плачу вдвойне!

— П-пошла, родимая! — щелкнул в воздухе кнутом возничий.

Я уселся поудобнее, переводя дыхание. Только сейчас я ощутил, что всё это время бежал отнюдь не с пустыми руками — опустив взгляд, я увидел свой кожаный рюкзак. Видно, руки оказались предусмотрительнее мозга, схватив перед бегством пожитки. И ладно, бог бы с ними, с пожитками — вот только паспорт-то тоже был в рюкзаке!

Я то и дело поглядывал назад, ища глазами погоню — и увидел, правда, в самый последний момент, когда повозка уже почти скрылась за поворотом. Растрепанный и тяжело дышащий, Василий Смелов только-только выскочил на проспект и сейчас дико озирался. Всё, опоздал ты, скотина желчная… Второго шанса я тебе не дам точно.

Сейчас, когда адреналин схлынул и в голове прояснилось, я задумался над своими поступками. Жалел ли я о том, что отделал Андрея?

Ни капли. Дело не только в том, что он доставал меня с первого дня появления в этом мире — бог бы с ним, полудурком. Но вот оскорбление родителей парня было уже действительно перегибом — что-то внутри меня при одном воспоминании об этом вновь закипало, требуя вообще вышибить из борова всю душу. Похоже, во мне осталось гораздо больше от того, прежнего Николая, чем мне показалось поначалу.

В целом же всё вышло не так уж и плохо — я в любом случае не собирался поступать в Звенигородское Магическое Училище, куда меня подозрительно настойчиво пытался сплавить дядя. Правда, по моему замыслу всё должно было пройти без драк и погонь… Но это уже мелочи.

На счету у родителей было три тысячи сто шестьдесят рублей. Вроде бы целая куча денег на первый взгляд. Мне на базовые месячные траты — питание, крышу над головой и всяческие бытовые мелочи по примерным прикидкам за глаза хватило бы рублей пятидесяти. Это даже не экономя — нормальная комнатка в доходном доме стоила двадцать рублей, ещё десять-двенадцать на еду и двадцатка на прочее.

Вот только ко всем этим богатствам у меня доступа не имелось. К сожалению, Василий Смелов добрался до парня раньше злосчастного опроса у менталиста и убедил пребывающего в шоке и прострации парня подписать несколько интересных бумаг… А когда в него закинуло меня, дело было уже сделано.

Так что, если не считать тридцатки купюрами и четырнадцати рублей монетами я сейчас гол, как сокол. На моей родной Земле любой нормальный юрист бы в два счета оспорил бумаги Василия, но здесь мне ловить было нечего. Ни знакомств, ни связей, ни денег, ни статуса — да бог знает, если честно, что тут и как с судами…

Ладно, это всё подождет, сейчас надо решать дела насущные. Мне нужно магическое образование. Нормальное, полноценное обучение — ибо магия в этом мире, к сожалению или к счастью, была малость посложнее, чем в Гарри Поттере. Размахивание маленьким прутиком с выкриками на ломаном испанском тут не работало…

— Прибыли, сударь! — привел меня в чувство возничий.

— Сколько с меня? — уточнил я.

— Четвертак.

— Держи полтинник, как и обещал.

Отдав радостно улыбнувшемуся в косматую бороду мужику пару мелких серебряных монеток, я спрыгнул на мостовую и, закинув рюкзак за спину, быстро зашагал вперед.

Как я уже упоминал, мне требовалось магическое образование. В Москве было четыре университета магии, но то было не про мою честь — в них учились отпрыски мелкой и средней руки знати. Рылом не вышел, к сожалению…

У меня было не так уж много времени и возможностей для того, чтобы как следует разобраться и изучить все возможные варианты, но несколько более менее меня устраивающих я всё же нашел…