За что мы любим Дон Кихота

Зашла речь об этом в одной знакомой ТГ-группе. Почему явный неадекват с искаженным восприятием действительности, не особенно успешно защищавший добро и повергавший зло (а временами даже и наоборот по результату), пользуется горячей симпатией читателей?

Люди, да не в ветряных мельницах тут дело, не в битве со злом за добро. Это уже потом придумали Евгений Шварц и другие. Алонсо Кехана — первый (по крайней мере, в Европе Нового времени) пример когнитивного искажения, которое сейчас распространено практически повсеместно. 

Дон-кихотова болезнь — это когда принимаешь близко к сердцу людей и события, о которых написано буквами в книжке, хотя эти люди и события от тебя далеко, или же, что более вероятно, их вообще никогда не было. Когда терзаешься из-за принцессы, заточенной драконом, как из-за родной племянницы. Когда не спишь ночами, строча простыни о Северусе Снейпе и его сложных отношениях с Дамблдором и Гарри или о том, кто в «Игре престолов» менее плохой, чем другие. Вот ЭТИ, мы с вами — настоящие дети Дон Кихота. Какое там слово у нас выбрали словом года — «парасоциальность»? Односторонная эмоциональная связь с киношными «родственниками», книжными героями (или селебрити, но это в данном контексте то же самое).

В принципе понятно, почему феномен стал заметен и был зафиксирован именно тогда. Миновал первый век книгопечатания, бестселлер и мастрид — рыцарские романы на всех европейских языках. Выросли поля этой травы, появилась эта зависимость, от которой мы страдаем. Или наслаждаемся.

Ну да, по мнению самого Сервантеса — сатира на рыцарские романы, осточертевшие тогдашним литераторам хуже попаданцев и школ магии (собственно, это был уже пинок по покойнику). Возможно, также кусь в направлении одного там драматурга, присоединившегося к Непобедимой Армаде после путаницы в любовных делах. Но прославил его герой, которого он для этого придумал. Живая душа, которая верит прочитанному, даже когда оно глупое.

Этих Амадисов Галльских кто сейчас помнит, кроме филологов? Но готовность получить дубиной по медному тазику во имя чести принцессы, которой никогда не было, — совершенно бессмертна, надеюсь. Спору нет, она же и опасна, самое опасное свойство человека — путать написанное с реальностью. Но самые дурные вещи — лишь искажение хороших.

…Ладно, пошли досматривать четвертый сезон «Хромых коней». Так что, этот хмырь — отец Ривера? Ничего же себе! Бедный его дедушка-шпион, как жалко всех старых людей. А у Лэма есть еще какие-то причины жрать виски из горла, кроме истории с Чарльзом?..

Вот, видите? Гюстав Доре все правильно нарисовал.