Любовь по обязанности

Классическая литература — один из тех феноменов, что неизменно сопровождают образованного человека. Но всегда ли за декларируемой любовью к «Войне и миру» или «Улиссу» стоит подлинная, живая страсть? Или же это, подобно строгому костюму на важной встрече, — всего лишь социально одобряемый наряд для ума, призванный скрыть скудость собственных мыслей или, что вероятнее, их полное отсутствие?

В обществе сложился своеобразный канон «правильного» культурного багажа. Цитирование Достоевского, понимание символики Булгакова, умение рассуждать о трагедии Шекспира — всё это стало маркером принадлежности к интеллектуальному кругу. Произносить «я обожаю Чехова» — безопасно и почётно. А вот заявление «мне скучен Толстой» рискует быть воспринятым как варварство, вызов общественным устоям. Так рождается раздвоение: на уровне слов — почтительный трепет, на уровне личного опыта — скучающее продирание сквозь «тонны описаний и лирических отступлений». Возникает тот самый феномен, который в другом контексте был столь ёмко обозначен фразой: «— Я очень люблю ПЖ. — А я его ещё больше ку...». Все любят, но степень и природа этой любви заставляют задуматься.

Не является ли эта показная любовь удобной ширмой? Одеждой, которая не согревает, но создаёт образ. Гораздо проще принять готовый, освящённый веками авторитет, чем мучительно искать собственный путь в мире книг. Классика становится щитом, за которым можно укрыть неразвитый вкус, нежелание мыслить самостоятельно или банальную интеллектуальную лень. Зачем рисковать, открывая что-то новое и спорное, если можно с уверенностью заявить о своей привязанности к проверенным временем именам? Это избавляет от необходимости иметь своё суждение.

Но здесь мы подходим к главному противоречию. Если бы классика была лишь скучным, невыносимым бременем, она бы не пережила свои эпохи. Значит, в ней есть нечто, что находит отклик в душах людей сквозь толщу лет. Вопрос лишь в том, каждый ли, кто говорит о своей любви, действительно пережил эту встречу — подлинную, трепетную и личную? Или для многих это всего лишь ритуал, удобная маска, за которой удобно скрываться?

Так где же проходит граница между искренним восхищением и социальной мимикрией? Где заканчивается «правильное» суждение и начинается ваше, настоящее?