«ГДЕ ЗАХОРОНЕНЫ ТЕЛА» Эйрин Рудел - перевод

К сожалению, не нашел в сети перевода этого прекрасного рассказа, поэтому вот вам моя авторская адаптация.

«ГДЕ ЗАХОРОНЕНЫ ТЕЛА»

Эйрин Рудел

Ангел оказался вовсе не тем, кого Хорхе ожидал увидеть. Как человек глубоко верующий, он представлял себе дивное крылатое создание — ну или хотя бы самого Святого Петра. А перед ним зависло нечто, составленное из мерцающих огней, смесь радуги и горячего миража над асфальтом. Он также рассчитывал увидеть жемчужные врата, пушистые облака, золотые улицы — одним словом, рай.

Вместо этого он парил в мутной серой пустоте. Бесконечное ничто.

— Где я? — спросил Хорхе.

— Это трудно объяснить, — ответило существо. Голос у него был тихий, шепчущий, будто ветер в тоннеле. Не угрожающий, но слегка тревожный.

— Ты ангел?

— Э-э… нет, — сказало существо. — Я пятимерное создание, ответственное за ваш участок пространства-времени. Мой официальный титул — арбитр.

Хорхе не был уверен, что значит это слово.

— То есть… это не рай? О боже… О нет… я что… я в… — мысль была настолько страшна, что язык не повернулся её закончить.

— В аду? — подсказал арбитр. — Нет-нет-нет. Такого места нет. Как и того другого.

— Рая не существует?! — холодный страх сжал его внутренности. Хорхе вдруг понял, что у него всё ещё есть тело. И внутренности, которые можно сжать страхом.

— Не в том смысле, в каком вы это представляете, — сказал арбитр. — Но, эй, есть же хоть какие-то хорошие новости, да? Жизнь после смерти существует. Вы, люди, вечно спрашиваете об этом. Это должно хоть немного успокоить.

Хорхе ходил в церковь каждое воскресенье, принимал причастие, читал Библию, старался жить по заповедям. Что же, он посвятил всю жизнь мифу? Мысль была совсем не утешительной.

— И что теперь? — спросил он.

— Ну… вот тут у нас проблема, — сказал арбитр. Забавно, что светящееся, мерцающее существо умудрялось выглядеть смущённым.

— Проблема? И я… просто буду вечно висеть в этом проклятом ничто? — Хорхе подумал, что это очень похоже на ад.

— Не вечно, — ответил арбитр. — Это… своего рода приёмная. Место, куда вы попадаете до того места, куда вы… ну, попадете после.

— Чего?

— Простите. Мне сложно объяснить всё так, чтобы это понял трёхмерный организм. — Небольшая пауза. — Без обид.

Хорхе всё-таки обиделся — но заботили его вещи куда страшнее.

— Так куда я должен попасть?

— Обычно… как бы объяснить… — существо задумалось, высекло из себя новый перелив света. — А! Реинкарнация!

— Как у индуистов? — Хорхе почувствовал, будто вся его религия схлопнулась, как картонная коробка. Очевидно, он выбрал не ту веру  

— Признаюсь, они ближе всего подошли к истине.

— То есть меня переродят в новое тело?

— Обычно — да. Но… э-э…

— Но не в этот раз? — Страх у Хорхе начал уступать место раздражению.

— Обычно количество метаморфических сущностей… ну, вы бы сказали «душ»… примерно совпадает с числом новорождённых людей.

— Охренеть… у вас не хватает тел, — сказал Хорхе, даже не пытаясь скрыть обвинительный тон.

— А вы, люди, в последнее время друг друга убиваете очень много. Прям очень. В итоге впервые за историю число умерших превысило количество новорождённых. — В голосе арбитра послышалась обиженная нотка.

— Значит, я застрял здесь, — сказал Хорхе. — Не удивительно, что вас… вас никто не любит.

— Это нечестно, — сказал арбитр. — Мы не пытаемся, чтобы нас любили. Мы не боги — у нас просто работа. Хотя… ладно, для вас мы выглядели бы как боги, да. Но мы — не те персонажи, которых вы придумали там, в своём трёхмерном муравейнике.

— И тела для меня нет?

— Нет, есть, — сказал арбитр. — Но нам пришлось проявить креативность.

Хорхе очень не понравилось слово «креативность».

— Так что выбор у тебя такой, — продолжил арбитр. — Либо остаёшься здесь и ждёшь появления нового человека… либо берёшь то, что уже есть.

— И как долго ждать? — спросил Хорхе.

— Ну-у… около четырёхсот лет.

— Четыреста?! Да я с ума сойду!

— Это случалось, да.

— Ну нафиг. Давайте сюда, что у вас там есть, — сказал Хорхе. Прорвемся. Всё лучше, чем века в пустоте.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Ладно. Тогда — удачи.

Хорхе открыл глаза — и увидел кромешную тьму. Что, он выбрался из пустоты — и попал в место похуже? Но под ним ощущалась мягкая шёлковая подкладка, а руки упёрлись во что-то твёрдое, неподатливое.

«Господи… я в гробу!»

Ужас придал силы — нечеловеческие, страшные. Он ударил кулаками в крышку, та треснула и разлетелась. Земля хлынула внутрь, и Хорхе начал бешено копать, прорываясь вверх. Уже на поверхности, вырываясь через влажный дёрн в сияние луны, он понял, что вовсе не задыхался всё это время.

Он поднялся и посмотрел на свою могильную плиту.

Он был не один.

Из земли вырывались другие люди — десятки. Такой же жуткий скрежет, такие же рвущиеся наружу руки.

Хорхе посмотрел на свои руки. Кожа — серо-мертвая. Местами её попросту не было. Сколько же времени прошло? Он попытался заговорить — и выдавил лишь низкое, утробное рычание.

Это же рычание подхватили сотни голосов вокруг.

Страх растворился. Его место заняла голодная, первобытная жажда.

Хорхе обнаружил, что способен произнести ровно одно слово, медленно бредя прочь от своей могилы:

— Мозгииииии…