Литературный кабачок «Два Стула». Выпуск № 5.

Внимание! Мнение участников беседы, публикуемой в данном материале, является их личным оценочным суждением и может не совпадать с позицией автора блога.

Спойлеры!!!

Литературный кабачок «Два Стула». Выпуск № 5.

Обсуждается

произведение –  «Без мыслей»

автор –  Sandra Z. Hiberna 

Захар

Здарова, народ! С вами снова «Кабачок Два Стула», и я, его бессменный ведущий Захар. Эх, помню, как в девяностые мы до дыр засматривали кассеты со «Звёздными войнами» и «Чужим». Вот где космос был, с душой, с настоящими монстрами и бластерами! А сейчас что? Сейчас вот будем разбираться.

Сегодня у нас на столе – книга с обложки. Автор – Sandra Z. Hiberna, а называется всё это дело «Без мыслей». В общем, ситуёвина такая: в каком-то грязном космопорту встречается девица-телепат, которую глючит от чужих мыслей, и какой-то мутный хмырь, у которого в голове – полный вакуум, тишина и покой. Ну и, само собой, он ей предлагает отправиться в ещё более стрёмное место, чтобы посмотреть на какие-то волшебные зеркала. А, да, самое главное! У девицы этой повсюду летучие мыши. Прямо на ней сидят и суп из её тарелки жрут. Вот такая завязка.

Давайте по традиции пройдёмся по одёжке.

Название. «Между волнами экспансии». Звучит, конечно, пафосно, монументально. Сразу представляешь себе какие-то галактические империи, армады кораблей, сражения... Как будто афишу в старом кинотеатре «Космос» где-нибудь в восемьдесят девятом году увидел. Настраивает на что-то масштабное.

Обложка. Смотрим на картинку. Тётка в чёрном балахоне стоит к нам спиной в каком-то древнем каменном кругу, вокруг – голые, корявые деревья. А на небе – звездец в прямом смысле слова: аж три луны, причём одна из них красная, как будто кровью налилась. Мрачно, загадочно. Настраивает на какой-то ритуал, мистику. Честно говоря, больше похоже на обложку диска с готической музыкой, которые на «Горбушке» в нулевых толкали, чем на космооперу.

Аннотация. «Экспансия пришла... выжгла магию... осколки миров... Это записи из Архива Памяти... о тех, кто стоял на краю и делал выбор...» Ну, тут нам обещают драму вселенского масштаба. Сразу понятно – весёлых пострелушек с пиу-пиу не будет. Звучит так серьёзно, будто Достоевского в космос запустили и заставили писать хроники павших цивилизаций.

Тэги. Ну и тэги под стать: «драма», «одиночество», «трагедия». Весь набор для хорошего вечера в обнимку со стаканом чего-нибудь крепкого. Ни одного тэга типа «боевик» или «приключения». Ясно-понятно, сейчас нас будут грузить по полной программе.

Ну что, Стас, слово тебе, наш главный специалист по чёрным дырам в сюжете и в головах у персонажей. Рассказывай, что ты там разглядел своим научным микроскопом? Это реально глубокая философия про космос и одиночество, или просто девчонка с домашним зоопарком встретила эмо-боя, и они пошли страдать в красивых декорациях? Жги!

Стас

Ага, главный по чёрным дырам и сюжетным аномалиям прибыл на мостик. Захар, ты, как всегда, видишь кассету с «Чужим», а я вижу под ней кассету с «Солярисом» Тарковского, которую кто-то пытался перемонтировать под боевик. Давай-ка разложим твой «космос с душой» по полочкам, а то душа у тебя есть, а вот системного подхода не хватает.

Ты абсолютно прав в одном: тут явный диссонанс между формой и содержанием, который ты интуитивно уловил. Но проблема не в том, что автор не определился с жанром. Проблема в том, что ты пытаешься натянуть на это произведение привычные лекала, а оно сшито по совсем другой выкройке.

Во-первых, название и аннотация. «Между волнами экспансии» и «Архив Памяти». Это не про галактические армады в духе «Звёздных войн». Это маркеры совсем другого поджанра – философской, почти мифологической фантастики. «Экспансия», которая выжигает магию тишиной, – это не флот Империи, это, скорее, концептуальная сила, как в Planescape, где войны велись не столько армиями, сколько идеологиями. Это экспансия не территории, а онтологии – одного способа бытия, который вытесняет другой. Так что твой образ кинотеатра «Космос» верен, только показывали там не блокбастер, а какой-нибудь артхаус.

Во-вторых, обложка. Ты говоришь, готика, а не космоопера. Так в этом-то и вся соль! Автор нам с порога заявляет: мой космос будет работать по законам фэнтези. Каменный круг – это не просто декорация, это архетипическое «место силы». Три луны, одна из которых кровавая, – это не астрономическая деталь, а символ нарушения миропорядка, знак беды. Это классический приём science fantasy, когда в декорациях звездолётов и космопортов разыгрывается, по сути, мифологический сюжет. Это как если бы Конан-варвар нашёл на руинах древнего города не змеелюдей, а сломанного дроида.

В-третьих, персонажи, которых ты так метко окрестил. Твоя «девица-телепат» – это не просто мутант со сверхспособностями. Это классический архетип «провидца» или «оракула», проклятого своим даром. Она слышит весь шум вселенной, и это её разрушает. А «мутный хмырь» – это не эмо-бой. Это его прямая противоположность. Он не персонаж, а функция, физическое воплощение той самой «тишины» и «пустоты», о которой говорится в аннотации. Он – ходячая чёрная дыра в реальности. И их встреча – это не свидание двух фриков, а столкновение двух метафизических полюсов: абсолютного шума и абсолютной тишины.

Ну и в-четвёртых, летучие мыши. Захар, это же очевидно! Они не просто домашний зоопарк. В мире, где мысли – это оружие и проклятие, ей нужны существа с максимально простым, нерефлексирующим сознанием. Мыши для неё – это «белый шум». Они как наушники с помехами, которые помогают ей не сойти с ума от голосов в голове. Это гениальная в своей простоте деталь построения мира.

Так что твой вопрос поставлен неверно. Это не «глубокая философия ИЛИ эмо-страдания». Это попытка завернуть философскую притчу о природе сознания, одиночества и реальности в обёртку из мрачной космической сказки. И пока что, судя по завязке, автор справляется. Это не Достоевский в космосе. Это, скорее, Лавкрафт, который начитался не «Некрономикона», а буддийских трактатов о пустоте, и решил написать новеллу в сеттинге «Равенлофта», перенесённого на орбитальную станцию.

Так что вопрос не в том, будут ли они страдать. Вопрос в том, что именно они найдут в этих Зеркалах? Ответ на главный вопрос вселенной или просто своё отражение, от которого захочется сбежать? Вот это уже интересно. Что думаешь?

Захар

Так, стоп, тормози, профессор. Ты сейчас так красиво всё разложил, что я аж заслушался. «Онтология», «метафизические полюса», «Лавкрафт, читающий буддийские трактаты»... Звучит, конечно, умно, спору нет. Но давай-ка спустимся с этих твоих заоблачных планов бытия на нашу грешную землю, в кабачок.

Вот ты говоришь: «экспансия онтологии». А по-нашему, по-простому, это что? Это когда одни ребята приходят к другим и говорят: «Теперь будете жить по нашим понятиям, а ваши старые – фигня». Было такое тысячу раз и без всякого космоса.

Или вот этот твой «архетип провидца» и «воплощение пустоты». Ну хорошо, пусть так. Но пока что для меня это выглядит так: сидит девчонка, у которой башка трещит от чужих мыслей, – это я понимаю, это жиза, у меня после совещания на работе такое же состояние. А к ней подсаживается хмырь, который настолько пустой, что у него даже мыслей нет. Понимаешь, в чём для меня загвоздка? Они пока не люди. Они – ходячие симптомы, ходячие концепции. Она – «головная боль», а он – «тишина». А где сами-то персонажи?

Вот помнишь, мы разбирали «Вопрос перспективы»? Там тоже был фрик-эзотерик и вояка-практик. Тоже, считай, два полюса. Но они были живыми! У них был характер, диалоги, подколки. Я им верил с первой страницы. А тут что? Мужик-пустота говорит загадками в стиле мастера Йоды, а девица в ответ тоже что-то такое же туманное мямлит. Ну такое...

Единственное, с чем я с тобой на сто процентов соглашусь, – это мыши. Вот это крутая находка, тут не поспоришь. Это как у меня сосед, дядя Витя, когда жена на него орать начинает, включает радио «Шансон» на полную громкость. Не потому, что любит, а чтобы её не слышать. Вот и у неё мыши – это такой «шансон» в голове, который перебивает весь остальной шум. Тут верю, тут зачёт.

Но в остальном... Стас, ты вот говоришь, это как Конан, нашедший дроида. А мне пока кажется, что это как если бы Конан встретил дроида, и они сели и начали обсуждать экзистенциальную природу киммерийской тоски и проблемы самоидентификации искусственного интеллекта. Может, это и умно, но я-то ждал, что он ему башку снесёт или хотя бы попытается.

И вот скажи мне, если они оба – не люди, а ходячие идеи... тебе за них переживать-то хочется? Или это как смотреть, как два шахматных коня друг на друга смотрят? Красиво, умно, но как-то... без души, что ли? Вот объясни мне, как из этой схемы автор собирается живую историю сделать?

Стас

А вот тут, как ни странно, ты прав. Твоя «жиза» про совещания и аналогия с дядей Витей и «Шансоном» – это, без шуток, гениально в своей простоте. Ты нащупал самую суть проблемы, только смотришь на неё не с той стороны.

Смотри, тут всё просто. Проблема не в том, что ты неправ, а в том, что ты прикладываешь не ту линейку. Ты пытаешься измерить этим текстом температуру, а он измеряет давление. Ты очень удачно вспомнил «Вопрос перспективы». Но тот рассказ – это был блестяще сделанный, но всё же жанровый механизм. Классический детектив, где нужны живые, понятные герои, чтобы мы следили за расследованием. Следователь-практик, следователь-мистик – это архетипы, но они были наполнены психологией, потому что жанр этого требовал.

А здесь – совсем другая игра. Это не психологический реализм в космосе, это мифопоэтика. В мифах герои – это и есть «ходячие концепции», как ты выразился. Тор – это не просто мужик с молотком и скверным характером. Тор – это воплощение Грома, Силы, Защиты. Персефона – это не просто девушка, которую похитили, это смена времён года. Автор работает на том же уровне. Его героиня – это Сознание, страдающее от переизбытка информации. Его герой – это Ничто, Пустота, которая обретает форму.

И твой пример с Конаном и дроидом – он ведь бьёт не в бровь, а в глаз! Ты ждёшь, что Конан снесёт дроиду башку, потому что это логика боевика. А автор этого рассказа задаёт другой вопрос: а что, если они не будут драться? Что, если Конан, воплощение первобытной витальности, и дроид, воплощение холодного разума, сядут и попытаются поговорить? Вся драма и весь сюжет будут не в битве, а в самой попытке этого невозможного диалога. Это история не про то, кто кого переборет, а про то, может ли «шум» понять «тишину».

И вот тут я подхожу к твоему главному вопросу: «Тебе за них переживать-то хочется?». Захар, тут не тот глагол. Я не «переживаю» за них, как за Шарапова, когда он шёл в банду. Я наблюдаю за ними с замиранием сердца, как учёный наблюдает за столкновением двух галактик. Это не тёплое человеческое сопереживание. Это холодный, первобытный восторг от созерцания чего-то огромного, фундаментального. Это как смотреть на грозу – ты не болеешь ни за молнию, ни за дерево, в которое она может ударить. Ты просто смотришь, заворожённый мощью стихии.

Так что автор не собирается делать из этой схемы «живую историю» в твоём понимании. Он собирается на наших глазах заставить две абстракции – Шум и Тишину – обрести плоть и, возможно, душу. Весь сюжет, вся интрига – это и есть этот процесс. Сможет ли «ходячая головная боль» стать чем-то большим? Сможет ли «ходячая пустота» наполниться смыслом? Вот ради ответа на этот вопрос я готов лететь с ними в этот их «Сад Зеркал».

А ты говоришь – «без души». Душа здесь не в персонажах. Она в самой идее, в этом космическом одиночестве, которое настолько велико, что даже Пустота ищет себе собеседника. Разве это не цепляет?

Захар

Знаешь, Стас, вот слушаю я тебя, и у меня в голове две мысли борются. Первая – «Ни фига себе, как он всё закрутил, аж самому интересно стало». А вторая – «Блин, да это же обычная отмазка, когда автор не умеет живых людей прописать!»

Вот смотри. Миф, он на то и миф, что он простой и понятный, как удар дубиной по голове. Тор – это Гром. Понятно. Персефона – это весна пришла, весне дорогу. Тоже ясно. Эти мифы потому и дожили до нас, что в них всё просто и по-честному.

А тут что? «Сознание, страдающее от переизбытка информации» и «Ничто, которое обретает форму». Это, извини меня, не миф, а аннотация к диссертации по философии. Чтобы за это переживать, нужно быть тобой, Стас. Нужно сидеть и думать про «онтологии» и прочую заумь. А я, простой мужик, читаю и вижу: девица с головной болью и парень без мыслей. Всё.

И вот эта твоя аналогия про учёного и столкновение галактик... Красиво, спору нет. Но когда я книгу открываю, я не хочу быть учёным с микроскопом. Я хочу быть участником. Я хочу, чтобы меня зацепило, чтобы я мог себя на место героя поставить. А как я себя поставлю на место «Ничто»? У меня, слава богу, мысли в голове ещё есть. И на место девицы-телепата – тоже не могу, у меня летучих мышей нет, да и голова от шума так не болит.

Понимаешь, для меня это как современное искусство. Вот стоит в музее ржавая железяка, а рядом табличка: «Эта композиция символизирует хрупкость бытия и тщетность человеческих устремлений в эпоху постмодерна». И ты такой стоишь, смотришь на эту железяку и думаешь: «Может, это и так, но для меня это просто ржавая железяка». А подойдёт дядя Вася-сварщик, посмотрит и скажет: «Фигня, я такую же за полчаса сварю, ещё и лучше будет».

Вот и тут так же. Ты видишь «мифопоэтику», а я пока вижу двух странных типов, которые говорят загадками и собираются лететь в ещё более странное место. И вся надежда на то, что там, в этом их «Саду Зеркал», наконец, начнётся хоть что-то живое. Что эта ржавая железяка вдруг оживёт и окажется трансформером.

Так что давай договоримся так. Я пока выключаю своего внутреннего «дядю Васю» и попробую посмотреть на это твоими глазами, как на столкновение стихий. Но если в конце окажется, что это была просто претенциозная пустышка, где герои так и остались функциями, я тебе это припомню. Идёт? А теперь давай к финалу. Рассказывай, чем там их свидание у зеркал закончилось. Превратилась ли пустота в человека, или так и осталась дыркой от бублика?

Стас

Идёт, Захар, договорились. Можешь даже занести это в протокол нашего заседания. Если в финале окажется, что автор просто напустил туману, а за ним – ничего, то я лично признаю правоту твоего «дяди Васи-сварщика» и даже угощу его пивом в нашем кабачке.

Но, боюсь, дяде Васе придётся остаться трезвым. Потому что автор сделал ход конём. Он не просто заставил «ржавую железяку» ожить, он показал, что она никогда и не была железякой. Это мы с тобой, два слепца, пытались её на ощупь определить.

Итак, финал. Что же произошло в Саду Зеркал? А произошло то, чего ты так ждал, – абстракции стали людьми. Причём не через пафосные диалоги о судьбах вселенной, а через... летучих мышей.

Ты помнишь, мы сошлись на том, что мыши – гениальная деталь? Так вот, автор сделал их не просто деталью, а главным драматургическим инструментом, тем самым «чеховским ружьём», которое выстрелило так, что снесло крышу всему мирозданию.

Смотри, как изящно всё выстроено. Героиня, которую мы считали «ходячей головной болью», оказывается слепой. И её телепатия – это не суперсила, а единственный способ «видеть» мир. И мыши – это не просто «белый шум». Это её глаза. Это её поводыри. Они «переводят» ей реальность с языка хаотичных мыслей на простой и понятный язык базовых ощущений: «тепло», «опасно», «вкусно». Она не просто слышит их мысли, она видит мир через них. Весь её образ моментально переворачивается с ног на голову! Из страдающей жертвы она превращается в человека, который нашёл гениальный способ адаптации к враждебной вселенной.

А что с нашим «воплощением пустоты»? Он-то думал, что пришёл к ней за ответами на свои космические вопросы, хотел «услышать, о чём молчит пустота». А получил ответ, которого вообще не ждал. Мыши смотрят на него – на дыру в реальности, на аномалию – и что они «думают»? «Ты тёплый. На тебе удобно висеть». И в этот момент вся его метафизическая спесь слетает. Для этих крошечных, живых существ он – не Ничто. Он – место. Потенциальная скала, на которой можно свить гнездо. Понимаешь? Его, ходячую энтропию, признали частью мира живых. И это ломает его. Впервые за вечность он чувствует не отсутствие, а присутствие – своё собственное.

И финальный аккорд. Она дарит ему двух мышей. И он, Без Имени, обретает цель. Не найти ответ на вопрос мироздания, а заботиться о двух маленьких комочках шерсти. Он говорит: «Теперь у меня есть о ком думать». Всё. Пустота заполнена. Концепция стала человеком. Он не получил ответ от Зеркал, он получил его от мыши.

И знаешь, что самое сильное? Она так и не задала ему свой вопрос, за которым летела. Потому что поняла, что он не знает ответа. Она искала информацию, а нашла... родственную душу? Нет. Она нашла ещё одно одиночество и смогла его чуточку согреть.

Так что, Захар, это не пустышка. Это ювелирно сделанная вещь. Автор взял две запредельно абстрактные концепции и очеловечил их через самую простую, живую и тёплую вещь на свете – через заботу о маленьком существе. Это не философия ради философии. Это история о том, как даже в выжженном тишиной космосе можно найти смысл не в звёздах, а в мышином писке. По-моему, это чертовски душевно. И никакой дядя Вася тут не подкопается.

Захар

Знаешь, Стас... вот чёрт меня дери. Я сижу, слушаю тебя и понимаю, что ты меня почти убедил. Почти.

Когда ты рассказываешь, это всё звучит офигенно красиво. Прямо как сцена из какого-то очень умного и дорогого фильма. Слепая девчонка, которая видит мир через мысли мышей, и мужик-пустота, которого эти мыши внезапно очеловечили. Звучит сильно, спору нет.

И ход с тем, что она слепая, – это мощно. Это реально всё переворачивает. Это как в старом анекдоте, когда в конце оказывается, что Штирлиц был женщиной. Сразу на всё смотришь по-другому. И то, что она его в итоге просто пожалела и даже не стала спрашивать то, за чем летела, – это тоже по-человечески, понятно. Типа, пришла к начальнику за прибавкой к зарплате, а увидела, что он сидит и плачет, потому что от него жена ушла. И ты такая: «Да ладно, босс, прорвёмся», – и ушла, забыв про деньги. Тут «верю», как говорил Станиславский.

Но вот что меня смущает, дружище. Вся эта красота, вся эта «человечность»... она происходит на уровне идеи. Это всё очень красиво в пересказе. А в самом тексте? Вот я читаю и вижу: «В его глазах впервые появилось что-то похожее на нежность». Или: «Пустота в нём впервые пульсировала – ритмично, как сердце». Понимаешь, автор нам не показывает это превращение, он нам его объясняет. Как в инструкции к микроволновке: «Нажмите кнопку – и ваша еда разогреется». А я хочу видеть, как эта еда шипит и пузырится!

Мне не хватило какой-то детали, какой-то мелочи. Вот он взял эту мышь... и что? У него рука дрогнула? Он улыбнулся впервые за тысячу лет? Он сказал что-то простое, человеческое, типа: «А она не кусается?» Вместо этого он выдаёт пафосную фразу: «Я буду охранять её сны». Ну кто так в жизни говорит, Стас? Это красиво, но картонно.

Это как в тех фильмах про войну, где раненый солдат, умирая, не кричит от боли, а толкает речь про светлое будущее коммунизма. Идея понятна, но в жизнь – не веришь.

Так что, с одной стороны, я снимаю шляпу перед задумкой. Она реально крутая. А с другой – исполнение, на мой вкус, осталось слишком холодным, слишком «литературным». Как будто автор побоялся до конца сделать своих героев живыми, до конца спустить их с метафизических высот на землю. Оставил их немножко памятниками самим себе.

Ну что, народ, по-моему, всё ясно. История получилась очень необычная. С одной стороны – крутая, небанальная идея. А с другой – исполнение, которое, может, не всем зайдёт. Стас, хочешь добавить что-то на прощание, прежде чем я свой вердикт вынесу?

Стас

Да, Захар, хочу. Ты сейчас говоришь очень важную вещь про «показывай, а не рассказывай». Это золотое правило литературы, и ты абсолютно прав, что автор местами ему изменяет. Но тут есть нюанс, который ты упускаешь.

И кстати, мало кто знает, что в ранних версиях мифа о Медузе Горгоне она была не чудовищем, а невероятно красивой жрицей, которую изнасиловал Посейдон в храме Афины. И именно разгневанная Афина, не в силах наказать бога, превратила свою жрицу в монстра. Так вот, этот рассказ работает по тому же принципу: мы видим результат – монструозное одиночество героев, – но автор даёт нам намёки на ту трагедию, что стояла у истоков.

Твоя претензия к фразе «Я буду охранять её сны» абсолютно справедлива... для реалистичной прозы. Но мы же договорились, что это миф. В мифах герои не говорят: «Ой, какая милая мышка, она кусается?». Персей, увидев Андромеду, не спрашивает: «Девушка, а который час?». Он говорит о подвигах и судьбе. Язык этого рассказа – это язык притчи, он намеренно отстранённый и немного пафосный, потому что герои – не совсем люди. Они только нащупывают путь к человечности. И его неуклюжая, высокопарная фраза – это и есть его первый шаг. Он не умеет говорить, как человек, он говорит, как концепция, пытающаяся описать новое для себя чувство. Эта картонность, как ты её назвал, – она не от неумения автора, она – характеристика персонажа.

Так что да, исполнение холодное. Но это холод космоса, в котором впервые зажигается крошечная, тёплая искорка. И автор, на мой взгляд, гениально показал именно этот контраст.

Что ж, моя оценка. Ты ставишь оценку за «жизненность» диалогов и психологическую достоверность, я же – за безупречность концепции и её воплощение. Помнишь, как в «Золотой нити» мы хвалили автора за внутреннюю логику мира? Здесь то же самое, но на метафизическом уровне. Всё, от аннотации до последней фразы, работает на одну идею, как идеально собранный механизм. Есть мелкие шероховатости в языке, но они не портят общей картины. Поэтому я ставлю твёрдую 9 из 10. Балл я снимаю за то, что автор всё же мог дать чуть больше физических деталей в финальной сцене, чтобы даже такой прожжённый прагматик, как ты, Захар, поверил до конца.

Моя рекомендация: читать всем, кто устал от бесконечных бластеров и космодесантников и хочет увидеть в космосе нечто иное – холодную, завораживающую поэзию и историю о том, что даже абсолютную пустоту можно заполнить, если у тебя в руке пищит тёплая мышь.

Ну что, Захар, теперь твой выход. Удиви меня.

Захар

Ну, удивлять – это не ко мне, я мужик простой. За меня всё скажет моя оценка.

Ты, Стас, красиво всё завернул про язык притчи и неуклюжие шаги концепции. Может, ты и прав. Может, я и правда слишком многого хочу от истории про дыру в реальности и слепую тётку с зоопарком. Но я оцениваю сердцем, как договаривались. А моё сердце говорит: «Идея – огонь! А вот искорка, которая должна была этот огонь разжечь, получилась какая-то слишком уж интеллигентная». Не хватило мне простого человеческого тепла, того самого, что мыши этому хмырю, вроде как, подарили.

Поэтому мой вердикт такой. За задумку, за мышей, за слепую телепатку – за всё это я готов поставить очень много. Это реально свежо и небанально. Но за финальный диалог, который больше похож на обмен репликами в философском кружке, я балл сниму. И ещё один сниму за то, что мне пришлось тебя, Стас, слушать, чтобы до конца въехать во всю глубину замысла. Хорошая история, по-моему, не должна нуждаться в переводчике.

Так что от меня – 8 летучих мышей из 10. Это очень высокая оценка, между прочим. Я не жалею, что прочитал.

А кому читать... Ну, наверное, тем, кто любит, чтобы было красиво, загадочно и с двойным дном. Тем, кто не против подумать после прочтения. А вот если вы, как и я, ждёте от космоса старого доброго «пиу-пиу» или хотя бы живых, понятных мужиков и девчонок, – то проходите мимо, тут вам будет скучновато.

Итак, перед вами два стула. На один сел я, Захар, со своей восьмёркой и лёгким чувством неудовлетворённости. На другой – Стас, с его почти восторженной девяткой и лекцией по мифопоэтике. К кому подсядете вы? Чьё мнение вам ближе? Пишите в комментариях.

Итог

Захар –  8 летучих мышей из 10.

Стас –  9 баллов из 10.