Мой кот Данил

Моего кота зовут Данил. Не спрашивайте. "Дэнни" — как я планировал его назвать — почему-то сразу не прижилось. Даже красивое "Дэниел" не способно было облагородить такое существо, как сфинкс. 

"Дэниел", по словам всезнающего Гугла, как имя прежде всего ассоциируется с качествами мудрости и разумности. Это точно не про моего кота. Какое имя означает: "страшненький" и "невротичный"?

Он не кот, а изюм — черный, сморщенный, многие от него плюются. А я любитель всяких извращенных непотребств и генетических насмешек человечества над природой — у меня жил английский бульдог. Да-да, большой "мопс", но окраса поинтереснее. О нем в другой раз.

Данил в целом нормальный парень — обои не дерет, мимо лотка не ходит, цветы не роет, матом не ругается. Забавно, что умудрился с треском проиграть в генетической лотерее обыкновенному коту — мало того, что родился лысым, так еще и расти перестал в восемь месяцев. Ему уже четыре года, а талия, как у анорексика — могу обхватить указательным и большим пальцами. Говоря о расстройствах пищевого поведения, не могу не сказать про то, что он почти не ест. Питаться солнечной энергией на Урале — выбор неадекватов, и я не сомневаюсь, что мой кот относится к этой категории. Он никогда не испытывал желания стащить что-то со стола, разумно полагая, что раз я не ем его еду, он не должен касаться моей. Сухой корм он грызет только в середине ночи, а влажный ест так, будто в его теле сидит человек и брезгует есть кошачье. Ему может угодить только рыбный "Феликс" (именно с треской!) и то по настроению. Очевидно, не по моему.
 
Если вы думали, что за исключением пары изъянов и нездоровой привычки не кушать, мой Данил неписаный красавец и эрудит, спешу вас разочаровать. Он — живое подтверждение тому, что некоторым родителям все-таки следует предохраняться. Или, по крайней мере, иметь разные фамилии. У этого дитя не растут усы и брови. Точнее, однажды ему удалось вырастить относительно длинный ус — сантиметра четыре — но он где-то его посеял. С тех пор так и не оправился — от стресса полысел еще больше и теперь не в силах взрастить на своих темных щеках ни одного усика. 

Картину представить достаточно легко — в моей квартире бегает крошечный, абсолютно голый, сморщенный Данил. Добавьте ему отчество — Викторович — и выйдет так, что я описал чьего-то деда, а не своего кота. 

Талантов и предрасположенностей к чему-то хорошему за Даником замечено не было. Конечно, он знает команду "сидеть" или "дай пять", но выполняет их всегда крайне не охотно. Он, как настоящий артист, за наградой (даже в виде угощения) не гонится. Когда я прячу корм в одном из кулаков и предлагаю ему угадать, в каком тот скрывается, Данил угадывает крайне редко. Никакого азарта еда в нем не разжигает. 

В чем моему коту нет равных, так это в пении. У меня не получится оскорбить ни нашу эстраду, ни зарубежную, ни современных певцов, ни победителей Евровидения, потому что так выть, как Данил, не умеет никто. В его репертуаре: орать требовательно, жалобно, обиженно, вопросительно, восклицательно. Всегда с нотками подступающей истерики, словно кто-то зашил в него бомбу, которая вот-вот взорвется. Никого не удивлю, если скажу, что он обожает орать по утрам. Если нормальные коты требуют еды, этот — орет при двух мисках с едой и при наполненном фонтанчике. Где орать — ему тоже не принципиально. Его писклявый голос может доноситься из глубин квартиры или прямо с моего рабочего кресла, рядом с которым я сплю. Единственное, на что я рассчитываю, что своим ором он отгоняет что-то потустороннее. Кошки, вроде, так умеют.

Данил — удивительный кот. Я умею по нему определять, сколько время. Да-да. Ему очень понравилось, когда я решил почесать его своей расческой однажды. Он залез мне на ноги, всячески крутился под расческой и громко мурчал, даже целоваться лез. Я, когда волосы расчесываю, никого целовать не хочу почему-то. То ли это я сухарь, то ли Даник слишком впечатлительный. Надо расспросить своих лысых знакомых, настолько ли это приятно — когда расческой водят по голове без волос?

Данил решил, что это должно стать нашим ритуалом — вот так расчесываться. Поэтому каждый Божий день, ровно в девять вечера (иногда он промахивается на пару минут), мой кот бежит в ванную и призывает меня диким ором. Что бы я ни делал, я обязан прийти и уделить ему три минуты непрерывного чесания. Данил откровенно кайфует — закрывает глаза, выгибает спину, громко мурчит и трется обо все поверхности в ванной комнате. Я же сижу, сложив ноги по-турецки, и молча смотрю на этого маленького Бенджамина Баттона (морщинистого, но молодого парня), который нашел свое абсолютное счастье в такой мелочи, как расческа. 

Несмотря на то, что я написал про Данила — каким дураком он растет, как подбешивает своими орами и какой он несимпатичный — я все равно его люблю. Это же мой сын, а детей мы не выбираем. Ладно, на самом деле выбор у меня был. И частенько, когда Данил ведет себя невыносимо, я думаю о том, что стоило взять его розового братца. Но это я так, несерьезно.