Литературный кабачок «Два Стула». Выпуск № 9.

Внимание! Мнение участников беседы, публикуемой в данном материале, является их личным оценочным суждением и может не совпадать с позицией автора блога.

Литературный кабачок «Два Стула». Выпуск № 9.

Обсуждается

произведение –  «Хроники Кровавого Топора и Соевого Латте»

автор –  Алексей М. Моисеев 

Спойлеры!!!

Захар

Стас, здорова! Тут Лёха нам подгон сделал. Своё собственное сочинение принёс. Просил без скидок на знакомство и без оценок, чтоб не зазнаваться.

Ты в прошлый раз говорил про стейк с кровью и картонную котлету. Так вот, Лёха нам принёс не просто стейк. Он принёс нам историю о том, как из сочного, кровавого, честного стейка на наших глазах делают веганский бургер с соевой котлетой и радужным соусом.

Тут, короче, история такая. Начинается всё как надо: варвар, топор, горы трупов, матёрые спутники. Прям как мы любим. А потом приходит редактор и начинает всё «улучшать». Варвару придумывают детскую травму про украденного щеночка. Гнома-мужика меняют на бабу-феминистку с паровой машиной. Орки из злодеев превращаются в угнетённое меньшинство, которое борется за экологию. Ну и вишенка на торте: двух мужиков-воинов пытаются сделать... ну, ты понял, «парочкой».

Как тебе такой расклад, Стас? Это стёб над современной литературой или просто крик души автора, которого достали? Это критика по делу или просто ворчание «старовера», который не поспевает за временем? И главный вопрос: может, в этом что-то есть? Может, и правда старому доброму героическому фэнтези пора на пенсию, а на смену ему должны прийти истории про толерантность и диалог? Давай, жги, профессор!

Стас

Крик души? Ворчание? Захар, ты, как всегда, смотришь на симптомы, а не на болезнь. Ты увидел, как стейк превращают в соевую котлету. А я вижу, что автор, наш с тобой Лёха, не просто жалуется. Он проводит вскрытие. Он приглашает нас в свой анатомический театр, чтобы показать, что происходит с жанром прямо сейчас.

Давай-ка я, как главный патологоанатом нашего кабачка, пройдусь по «одёжке» этого экспоната.

Во-первых, название. «Хроники Кровавого Топора и Соевого Латте». Это же не название, это диагноз. В нём вся суть конфликта, вынесенная на обложку. «Кровавый Топор» – это весь тот палп-фикшн, о котором мы говорили: Конан-киммериец, Фафхрд и Серый Мышелов, грубая сила, честная ярость, мир меча и магии. А «Соевый Латте» – это символ современной городской культуры с её рефлексией, психологизмом, новыми этическими нормами и... специфическими напитками. Автор не просто сталкивает двух персонажей, он сталкивает две эпохи, два мировоззрения.

Во-вторых, обложка. О, это шедевр! Это же гениально в своей безвкусице. Это намеренная, выверенная безвкусица, пародия на обложки дешёвых любовных романов, которые пытаются мимикрировать под фэнтези. Посмотри: брутальный варвар с мускулатурой Арнольда, но с нежным, задумчивым взглядом. Утончённый эльф, который смотрит на него с томлением. А между ними что? Не магический артефакт. Не чаша с кровью врагов. Стакан с латте! Это же убийственная ирония. Это как если бы Терминатор вместо дробовика держал в руках смузи-бол. А жёлтая наклейка «Самые горячие сцены вырезаны цензурой!» – это классический троп, приём для привлечения внимания с обложек бульварного чтива, доведённый до абсурда.

В-третьих, аннотация. Ты всё правильно пересказал, но ты не обратил внимания на язык. Это же чистейшая пародия на аннотации к современному «прогрессивному» фэнтези. Набор ключевых слов: «предрассудки», «принятие», «толерантность», «поиск своего истинного „я“», «диалог сильнее меча», «радуга». Автор берёт лексикон одного жанра (психологическая драма) и механически вставляет его в сеттинг другого (героическое фэнтези). Результат – комический и пугающий одновременно.

И в-четвёртых, тэги. «Героическое фэнтези, Русреал, Юмор». Вот он, ключ. «Героическое фэнтези» – это то, ЧТО препарируют. «Юмор» – это скальпель, которым препарируют. А «Русреал» – это указание на то, ОТКУДА растут ноги. Автор переносит на фэнтезийную почву абсолютно реальные, сегодняшние споры и культурные войны, которые идут у нас прямо за окном.

Так что мой основной тезис, Захар, таков: Лёха не пишет героическое фэнтези. Он препарирует его, как лягушку на уроке биологии, чтобы показать нам всем, что у неё внутри и какие органы пытаются к ней пришить современные «вивисекторы от литературы». Это не ворчание старовера, это злая и едкая сатира.

И главный вопрос, который ставит автор, и который ты правильно уловил: а жизнеспособен ли этот новый гибрид? Может ли варвар с топором пить соевый латте, не превращаясь в посмешище? Вот это мы и будем обсуждать.

Захар

Ого, Стас. Ну ты, профессор, копнул, так копнул. «Патологоанатом», «вивисекторы»... Я аж сигарету чуть не проглотил. Ты это всё называешь умными словами, а по-нашему, по-рабочему, Лёха просто взял и показал, как устроен современный «Жигуль». Снаружи вроде машина, а под капотом – мотор от газонокосилки, руль от велосипеда и сиденья, набитые лебединым пухом. И всё это покрашено в радужный цвет и едет... никуда оно не едет, разваливается на ходу.

Я с тобой, Стас, полностью согласен. Разложил ты всё по полочкам, как слесарь – детали на верстаке.

Название и обложка. Тут и говорить нечего. Это ж как если бы на бутылке водки написали «Напиток для душевных бесед и медитации», а на этикетку прилепили котика. Сразу понятно, что внутри какая-то подстава. Мужик с бицухой, как у Шварца, а в руках – эта... пена молочная. Я б на его месте лучше орочью башку держал. Это было бы честно.

Аннотация и тэги. «Русреал» – вот оно, ключевое слово! Я сразу и не въехал. А ведь точно! Это же все эти разговоры, которые сейчас отовсюду лезут, – про «токсичность», «личные границы» и «уважение к чужой культуре», – просто взяли и запихнули в книжку про орков и мечи. Как будто в уху варенья налили и говорят: «Кушайте, это новый фьюжн!» Тьфу!

Но я хочу ответить на твой главный вопрос, Стас. Ты спрашиваешь: «Может ли варвар пить соевый латте и не превращаться в посмешище? Жизнеспособен ли этот гибрид?»

Отвечаю как на духу: НЕТ! Категорически!

Понимаешь, это не просто вопрос «что пьёт герой?». Это вопрос «кто он такой?». Варвар – это же не причёска и не набор мышц. Это суть! Это первобытная ярость, воля к жизни, простые и понятные инстинкты: защити своих, убей чужих, добудь еду. Он потому и варвар, что он – дикий, необузданный, настоящий. Как волк в лесу.

А теперь представь, что мы этому волку начинаем рассказывать про толерантность. «Волк, ты не должен есть этого зайца, ты ущемляешь его права. Давай лучше поговорим о твоей детской травме, может, поэтому ты такой агрессивный? Попробуй соевую котлетку, она не причинила вреда ни одному живому существу». Что сделает волк? Он или сдохнет с голоду, или сожрёт и зайца, и того, кто ему эту чушь втирал.

Так и тут. Как только Гролл Кромсатель превращается в Глена, который рефлексирует по щеночку, он перестаёт быть варваром. Он становится просто качком-неудачником в меховых трусах. Как только орки становятся «угнетённым народом», они перестают быть Врагом, с которым нужно биться насмерть, и становятся социальной проблемой, которую надо решать на партсобрании. Весь жанр, вся его суть – рушится!

Это не развитие, Стас. Это убийство. Это как взять хороший, надёжный топор, которым можно и дров нарубить, и врага завалить, и начать приделывать к нему вай-фай, сенсорный экран и счётчик калорий. Он перестанет быть топором и не станет смартфоном. Получится просто бесполезная, уродливая хреновина.

Так что Лёха не просто пошутил. Он показал трагедию. Трагедию жанра, который пытаются «улучшить» те, кто его в грош не ставит и совершенно не понимает. Они не создают ничего нового, они просто ломают старое.

И вот у меня к тебе встречный вопрос, профессор. То, что нам Лёха показал, – это просто смешная пародия, или это уже диагноз? Это болезнь, которая лечится, или нам пора заказывать панихиду по старому доброму героическому фэнтези?

Стас

А вот тут, Захар, как ни странно, ты прав. Ты, со своей «житейской» колокольни, поставил пугающе точный диагноз. Твоя аналогия с топором, к которому прикрутили вай-фай, – это не просто удачный образ, это квинтэссенция всей проблемы. Ты инстинктом чуешь то, для чего в умных книжках придумали специальный термин.

Это называется деконструкция.

Проще говоря, это когда автор берёт знакомые детали конструктора (варвар, эльф, орк, топор) и начинает их разбирать, выворачивать наизнанку и смотреть: «А что будет, если мы заменим эту деталь на другую? А если этот винтик вообще убрать? А если вместо инструкции от замка мы возьмём инструкцию от кофеварки?»

И вот тут, Захар, есть два пути.

Путь первый – путь мастера. Таким был, например, Алан Мур в комиксах. Он взял сияющий архетип супергероя в трико и спросил: «А какими бы эти люди были в реальности? Психопатами? Первертами? Одинокими невротиками?» И он написал «Хранителей». Он деконструировал жанр, но он сделал это с любовью и глубочайшим пониманием того, что он ломает. Он не убил супергероев, он заставил их повзрослеть.

Путь второй – путь вандала. Это когда за деконструкцию берётся человек, который исходный жанр презирает. Он не хочет его исследовать, он хочет его «исправить». Он приходит в музей с античными статуями и начинает пририсовывать им усы и очки, потому что ему кажется, что так «актуальнее» и «прогрессивнее». Он не создаёт ничего нового, он просто уродует старое.

Так вот, Лёха, в своём рассказе показал нам именно второй путь. Он изобразил не деконструкцию-анализ, а деконструкцию-идеологическую диверсию. Когда автор не любит героическое фэнтези, а считает его «токсичным», «примитивным» и «неправильным», и пытается насильно впихнуть в него ценности, которые этому жанру чужды.

И теперь я отвечу на твой главный вопрос: это пародия или диагноз?

Это и то, и другое. Рассказ Лёхи – это пародия, высмеивающая абсолютно реальный диагноз. Болезнь, которой сейчас страдает огромная часть массовой культуры. Я бы назвал это жанровым аутоиммунным заболеванием. Это когда организм (жанр) начинает атаковать и уничтожать свои собственные здоровые клетки (базовые архетипы), потому что какой-то сбой в системе убедил его, что они – враги.

Так что, нам пора заказывать панихиду? Я бы не торопился.

Понимаешь, «Кровавый Топор» – это архетип. Он сидит в нашем коллективном бессознательном тысячи лет. Это Геракл, это Гильгамеш, это Илья Муромец. Это фундаментальная потребность человека в истории про силу, волю и победу над хаосом. А «Соевый Латте» – это мода. Мода приходит и уходит. Архетипы остаются.

Я думаю, что жанр переболеет. Он пройдёт через эту «модную болезнь», как человек проходит через ветрянку. Да, его может немного покорёжить, останутся шрамы. Что-то полезное, возможно, даже приживётся – может, второстепенные персонажи станут чуть глубже, а мотивация – чуть сложнее. Но сама суть, сам «Кровавый Топор» никуда не денется. Потому что, как бы ни менялся мир, всегда будут люди, которые хотят читать не про то, как варвар ищет своё истинное «я» на сеансе у психотерапевта, а про то, как он рубит головы драконам. И это, Захар, нормально.

Так что я бы не спешил заказывать панихиду. А вот что я хотел бы у тебя спросить, Захар: а что, по-твоему, из этого «нового» всё-таки могло бы прижиться? Есть хоть что-то полезное в этом «соевом латте», или нужно выкидывать всё без разбора?

Захар

Стас, профессор, ты когда начинаешь такими словами кидаться – «деконструкция», «аутоиммунное заболевание», – я себя чувствую, как на приёме у врача, который мне диагноз на латыни пишет. Ни хрена не понятно, но чувствуешь, что дело серьёзное.

Но суть я уловил. Я понял, что ты имеешь в виду. Это как с тюнингом машины. Один мужик, мастер, возьмёт старую «копейку», переберёт движок, поставит хорошие колёса, заварит где надо – и она полетит, как новая, но останется «копейкой» с душой. А другой, пижон, налепит на неё пластиковых спойлеров, покрасит в розовый цвет и поставит сабвуфер, от которого стёкла дрожат. Машина от этого лучше ехать не станет, только превратится в посмешище. Вот Лёха нам и показал этих пижонов от литературы.

И про болезнь ты правильно сказал. Это как если здоровый мужик вдруг решит, что руки ему не нужны, потому что ими можно кого-то ударить, и начнёт их себе отпиливать. Дурь полная!

А теперь про твой вопрос: можно ли что-то из этой мути себе забрать? Есть ли в этом соевом латте хоть что-то полезное?

Я, Стас, мужик простой. Я так скажу: если из ведра помоев можно выловить кусок мяса, то его надо выловить, обмыть и съесть. А остальное – вылить. Давай посмотрим, что у нас тут.

Щеночек Пушок и душевные терзания варвара. В топку, однозначно! Это не мясо, это соевый творог. Варвар силён своей простотой. Его мотивация – месть за род, жажда золота, слава. Как только он начинает плакать по щеночку, он превращается в тряпку. Это как Рэмбо, который вместо пулемёта берёт томик стихов.

Орки-экологи. Тоже в топку. Враг должен быть врагом. Злым, страшным, чтоб его рубить было не жалко. Как только ты начинаешь ему сочувствовать, вся героика летит к чертям. Это уже не битва за выживание, а заседание комиссии по земельным спорам. Скукота!

Про этих... Глена и Лунный Свет... я даже говорить не хочу. Боевое братство – это когда спину друг другу прикрывают в бою, а не... ну, ты понял. Это вообще из другой оперы.

А вот... баба-гном, эта Брунгильда... тут, Стас, есть о чём подумать.

Смотри, сам по себе персонаж-то неплохой. Сильная, умная, мастеровитая. Может и механизм починить, и из своей паровой пушки врагам навалять. Это же круто! Вспомни Рыжую Соню! Она что, слабой была? Да она любому мужику сто очков вперёд давала!

Проблема не в том, что Брунгильда – женщина. Проблема в том, как её подают. Её делают не просто сильной, а какой-то училкой, которая ходит и всем рассказывает, как они неправильно живут. «Точный расчёт эффективнее грубой силы!» – говорит она. Да в нормальной команде ей бы Гролл по-свойски ответил: «Слышь, мелкая, ты давай стреляй точнее, а я уж как-нибудь сам разберусь, как топором махать!» И они бы отлично сработались. Она бы прикрывала его издалека, а он бы прорывался в ближнем бою.

Так что, профессор, мой ответ такой: из всего этого соевого латте можно взять разве что эту гномиху. Но только при одном условии: если из неё вытряхнуть всю эту чушь про феминизм и «крушителей устоев» и сделать её просто нормальным, боевым товарищем. Который не лекции читает про патриархат, а молча делает свою работу: гайки крутит и врагам снаряды в лоб запускает. Вот такой персонаж был бы к месту. Это был бы тот самый кусок мяса в ведре помоев.

А всё остальное – на свалку истории. Потому что это не улучшение, это порча продукта.

А ты как думаешь, Стас? Я прав, или это просто я старый ворчун?

Стас

Нет, Захар, ты не просто прав. Ты интуитивно нащупал золотую середину, ту самую грань, где модернизация жанра ещё не превращается в его разрушение. Твой пример с Брунгильдой – это идеальная иллюстрация.

Смотри, ты говоришь: «Проблема не в том, что она женщина, а в том, как её подают». Бинго! Ты попал в самую суть. Автор – в данном случае, наш общий знакомый Лёха в роли сатирика – гиперболизирует именно эту проблему. Он показывает нам не просто «сильную женщину», а ходячий идеологический рупор. Персонажа-функцию, единственная цель которого – транслировать повестку.

А теперь давай на секунду представим, как этот же персонаж мог бы работать в нормальной истории, а не в пародии.

Во-первых, её мотивация. Она изобретатель не потому, что хочет «разрушить патриархальные устои гномьего общества», а потому, что ей, чёрт возьми, нравится ковыряться в шестерёнках! Ей это интересно. Она гений механики, и ей плевать, что об этом думают бородатые консерваторы. Её сила – в её таланте, а не в её идеологии.

Во-вторых, её взаимодействие с командой. Ты абсолютно прав. Она не читает лекции, она доказывает свою полезность делом. Варвар смеётся над её «паровой пукалкой» ровно до того момента, пока эта «пукалка» не сносит голову троллю, который собирался откусить голову варвару. После этого рождается не идеологический спор, а боевое уважение. Он признаёт её силу, она – его. Они становятся командой.

В-третьих, её юмор и характер. Она может быть язвительной, ворчливой, может постоянно спорить с варваром о том, что лучше – грубая сила или точный расчёт. Но это будет спор двух профессионалов, а не двух политических агитаторов. Их перепалки будут вызывать улыбку, а не раздражение.

Понимаешь? В хорошем исполнении гномиха-инженер – это не «соевая котлета». Это тот самый новый ингредиент, который может сделать классический стейк ещё вкуснее. Она добавляет в традиционную команду «воин-маг-вор» свежую струю, новые тактические возможности. Это развитие, а не разрушение.

Так что твой вердикт абсолютно точен. «Соевый латте» – это не сами по себе новые типы персонажей или тем. Это способ их подачи. Когда персонаж перестаёт быть личностью и становится плакатом, когда история перестаёт быть историей и становится проповедью – вот тогда и начинается та самая порча продукта, о которой ты говоришь.

Лёха в своей сатире это очень точно показал. Он довёл до абсурда именно эту подмену – живого характера на идеологическую схему.

Так что, Захар, я полностью с тобой согласен. Мы не старые ворчуны. Мы просто ценители хорошей кухни, которые умеют отличать настоящий стейк от картонной подделки с модным соусом. И наш сегодняшний экспонат – это блестящий пример того, как выглядит эта самая подделка. Это не блюдо, это экспонат для кунсткамеры, наглядно демонстрирующий, как делать не надо.

Ну что, я думаю, мы препарировали этот... «продукт» со всех сторон. Какие будут предложения по теме следующего выпуска? Может, после такого издевательства над героикой нам стоит найти что-то действительно героическое, чтобы смыть этот соевый привкус? Или, наоборот, ударимся в полную противоположность – в мрачный и безысходный нуар?

Захар

Стас, вот теперь ты говоришь как человек, а не как профессор из телевизора! Я ж про то и талдычу! Дело не в том, ЧТО ты в борщ кладёшь, а КАК. Можно добавить чеснока для остроты, и будет только вкуснее. А можно насыпать сахара, потому что он сейчас в моде, и испортить всю кастрюлю.

Вот и Лёха нам показал повара, который в отличный мясной борщ насыпал сахара, налил соевого молока и украсил всё это взбитыми сливками. И теперь стоит с гордым видом и говорит: «Это авторское прочтение классического блюда!» Да гнать таких поваров в шею надо!

Твоя мысль про «персонаж-плакат» – это в самую точку. Это когда герой не живёт, а лозунги выкрикивает. Как будто ему в башку партийный устав засунули вместо мозгов. И ты за него не переживаешь, тебе просто скучно его слушать. А настоящая героиня, как ты и сказал, она бы просто молча делала своё дело, и все бы её за это уважали. Не за слова, а за дело.

Так, ладно. Разобрали мы эту соевую котлету по молекулам. Аж тошно стало. Нужно срочно чем-то нормальным закинуться.

Ты предлагаешь нуар или героику. Хм... Нуар – это, конечно, тема. Дождь, сигаретный дым, мужик в плаще, у которого все умерли, и красотка, которая врёт как дышит. Есть в этом что-то настоящее, жизненное.

Но знаешь, Стас... После всего этого... после этого Глена с его щеночком и Лунного Света... мне хочется чего-то прямого, как удар топора. Честного. Без второго дна и без соплей. Мы с тобой искали стейк с кровью, а наткнулись на его пародию. Так давай закончим то, что начали!

Я за героику! Давай в следующий раз найдём НАСТОЯЩЕЕ, кондовое, фундаментальное героическое фэнтези. Чтоб варвар был варваром, а не нытиком. Чтоб зло было злым, а не непонятым. Чтобы принцесса была красивой, а сокровища – золотыми. Чтобы мир был простым и яростным. Нам нужно смыть этот соевый привкус настоящей кровью и потом! Нужно восстановить справедливость!

Так что, профессор, я свой выбор сделал. Ищи нам самого брутального, самого честного и бескомпромиссного героя, какого только сможешь найти. А мы посмотрим, остался ли ещё порох в пороховницах у этого жанра.

Ну что, народ, на сегодня всё. Мы препарировали современную литературу, и, честно говоря, зрелище было не для слабонервных.

Итак, перед вами два стула. На один сел я, на другой – Стас. К кому подсядете вы? Чьё мнение вам ближе? Пишите в комментариях!

Итог

Захар –  без оценки.

Стас –  без оценки.