Субъективность выше объективности

Спасибо за вдохновение очередному витку обсуждений снобы vs не-снобы — давно я хотела написать этот пост с кликбейт заголовком :)

На АТ я уже почти год и да, вижу, как повторяется, и повторяется, и повторяется битва двух йокодзун: снобы (и я употребляю именно то слово, которое я употребляю — к этому мы вернёмся чуть позже) пишут посты о том, что топ демонстрирует нам деградацию и всё пропало; другая сторона пишет ответки разной степени эмоциональности и с разными претензиями к.

Я принадлежу к стороне другой — моя основная претензия, претензия человека, идентифицирующего себя как «писателя, находящегося в кругу писателей», обращена всегда в первую очередь к формулировкам.

Круговорот непонимания в блогосфере: мне тяжело понять, как люди умудряются не понимать, насколько легко штанишки снобизма можно превратить в штаны мощного высказывания. Насколько легко посты, вызывающие усталое презрение и насмешку, переписываются в приглашение к диалогу.

«Мне совершенно не нравятся тексты, которые находятся в топе. Я считаю их крайне слабыми, и мне больно видеть, что верхние позиции занимают именно они. Я хотел бы, чтобы распределение было иным — чтобы ситуация была иной».

Всё.

Существует выражение «”Я” — последняя буква алфавита» — выражение глупое абсолютно, потому что ну и что и в чём вообще логика. «Я», может, и последняя буква алфавита, но ей тяжело, практически невозможно возразить, не совершив этическое фо па.

«А ты кто вообще такой и почему нас должно волновать твоё мнение?» — «Я твой собрат человек. Который чувствует то, что он чувствует, и реализует своё священное право об этом говорить. Ты хочешь его оспорить?»

«Ох ты ж господи, в мире коронавирус, глобальное потепление и ЕГЭ, а ты о масслите, вот серьёзно сейчас?» — «А ты сам 24/7 рассуждаешь исключительно о глобальной геополитике? Да, меня, как любого человека, волнуют в том числе и мелочи, ведь из них состоит жизнь. Ты хочешь обесценить мои чувства?»

«Ой, волнует его. Ну а что ты сделал, чтобы так не нравящуюся тебе ситуацию улучшить?» — «Хм. Не думал я, что чтобы получить право говорить о своих переживаниях, нужно сперва добиться».

Личный опыт, личные чувства, личные переживания, разумеется, не являются аргументом в дискуссии. Однако являются — мощной репликой, которая неоспорима. Совсем иначе дела обстоят с претензиями на объективность.

Когда речь строится на существовании неких «объективных критериев качества текста», в дискуссию на пылающем пердаке влетает, например, Яна Тихоходова и начинает пихать в лицо оратору словарные определения «объективности»; рассказы о «если человечество вымрет и на Землю прилетят инопланетяне, вся наша литература может показаться им полной непонятно-невнятной дичью, а вот планета, которую местные называли Землёй, так и будет вращаться вокруг звезды по имени Солнце — смекаете?» и прочие интересные вещи.

Само словосочетание «объективные критерии качества текста» и производные от него вскрывает снобизм — именно снобизм — оратора в его словарном определении. Вскрывает подражание своему представлению о некой элите без понимания сути.

Наука не даёт оценочных суждений. Наука. Не. Занимается. Оценочными. Суждениями. Когда вы их ей приписываете, вы её оскорбляете.

Литературовед в своём экспертном заключении многое скажет о структуре сюжета, об использованном языке, о темах, поднимающихся в тексте, и множестве иных интересных вещей. Пронзительный крик «ГОСПОДИ ИИСУСЕ ДА ПОЧЕМУ ЭТО ЧИТАЮТ-ТО» — если этот крик изнутри рвётся — это крик не исследователя, а человека.

И литературовед здорового человека от литературоведа курильщика отличается тем, что чётко разделяет эти вещи, и второе вам выдаст в интимной беседе баре, если вы его спросите — но не в экспертном заключении. 

Когда некто говорит об объективности, он себя закапывает — и воткнуть гвозди в крышку его гроба не составляет труда никакого вообще.

Когда некто говорит о тенденции, он себя закапывает — гвозди в крышку его гроба загоняются вопросом «На основе каких данных сделано заключение?». Чем оперируют социологи, политологи и психологи, когда опираются на всемирный обзор ценностей Инглхарта, понятно. Чем оперирует Пинкер, когда говорит о мировом тренде на снижение насилия, понятно. Личный же опыт не является аргументом в научной дискуссии.

Когда некто говорит «я, мне, меня», возразить ему нечего. Буквально нечего — можно только сказать «Слышу, понимаю, сочувствую, иди на ручки » или пройти мимо, потому что попытка сбросить со счетов личное означает потерю лица.

Книги остаются в веках не из-за некой объективности, а из-за широкого набора субъективностей.

И нет и в нашем деле, и в жизни вообще ничего честнее, пронзительнее и, повторюсь, неоспоримей, чем прочувствованное личное мнение.