Малая доля мизерной крошки части атома (вотэтоповоротное)

  АТ -сайт литературный. Здесь собралось  много профессиональных писателей, титанов слова, властелинов клавиатуры, творцов невероятных миров. Так как сам не причисляю себя к этой категории, являясь скромным бытописателем мемуаров Тридцать восемь сантиметров , и не обладаю Вашей фантазией и творческим потенциалом, хотел поинтересоваться сущей безделицей, важной для меня. В один тяжелый период своей жизни я ослеп, не буду приводить все подробности, вам они вряд ли интересны. И то, что я сейчас вижу и пишу эти строки, заслуга одной очаровательной женщины Лины Гринвуд.  Хотел спросить у Вас, дорогие мои литераторы, вот что: 

– Кто-то может войти.

 Шепот казался оглушительным. Моя маленькая птичка. Плевать на страхи, я прижался губами к ее губам. Пуговки на халате не поддавались, и она помогла мне.  

-Кто-то может войти, – все женщины сдаются именно с этими словами. Они будто извиняются за те обязательные секунды промедления перед капитуляцией. Где-то ниже этажом заквакал телевизор. Очередной гуманист пытался доказать необходимость спасти человека от самого себя. Пытался вывести график зависимости и, в конце концов, кончил тем, что всех негуманистов надо убить. Кретинская, изжеванная многими ртами теория. Такими беспросветными  надутыми глупцами эфир заполнен больше, чем человечество способно выдержать. Гуманизм, как и жалость, пах бугенвиллиями. Ему бурно аплодировали.  Лина и я были одиноки в этой темноте. 

Я чувствовал ее мягкие губы. Маленькая дохлятинка перешла к решительным действиям, медленно сползая вниз. Мы осторожно любили друг друга. Любили как незнакомые люди, и это, на самом деле было правдой. Ведь я ее не видел никогда. Нежные руки блуждали по моему телу. Нащупав одну, я откинулся назад, желание волной обрушилось вниз, туда, где  чувствовал    губы Лины.У моей Мадонны Медика в стандартной комплектации пневмоподвеска и прямой впрыск топлива. Все это  использовалось до треска в суставах. Она не боялась перегрева, ее мало заботили дымящиеся простыни. Четыреста десять миль в час на прямой. В поворотах мы не сбрасывали скорости. Это гонка! Ле Ман, Дайтона! Семнадцать тысяч оборотов. Можно было взлететь! И мы взлетели!  Что бы достичь наших показателей, необходимо было совершить прыжок в будущее. Мы неподвластны измерениям! Чистая энергия (без всяких примесей).   Небольшая палата  нагрелась до ста пятидесяти (миллионов) градусов.  Такие концерты в наш фланелевый век редки, уж поверьте! Мягкое контральто, от которого падают штаны и челюсти.. Она путала английский с испанским, и получалось очень мелодично. Зачем дамочки зовут маму? Еще одна загадка. И справляться об этом бесполезно.

-Мисс Гринвуд?! Что вы делаете?!Уму непостижимо!

Что по вашему литературному мнению случилось потом? Каким был вотэтоповорот? Заранее, спасибо!