Семейный гарем Григория Потемкина

В нашей истории есть и такие страницы. А в обществе были вот такие нравы. К сожалению.

Французский дипломат Мари Даниель Бурре де Корберон, служивший в составе дипломатической миссии в России во времена Екатерины II, сообщал в письмах на родину: «Способ, каким князь Потемкин покровительствует своим племянницам, даст вам понятие о состоянии нравов в России».

Потемкин был фаворитом Екатерины Великой долгие годы, но роман их по-настоящему продлился всего два года. Далее они оставались в дружеских отношениях. Кто-то причиной этого называет совместных тайных детей.

После 1776 года Потемкин мог не обращать внимания на мнение своей покровительницы относительно его связей. Как говорили, он считал себя великим, ведь выше него были лишь - Господь Бог и императрица. А потому ему было прощено или разрешено очень многое.

Тайные и явные любовные истории бывшего фаворита, исчисляющиеся десятками, запутывали придворных, но о нескольких из них было известно доподлинно.

Хотя и до этого он не особенно утруждал себя верностью "матушке-императрице".

Екатерина ценила в Потемкине острый ум и талант государственного деятеля, не обращая внимание на некоторые слабости. Между тем, слабости были совсем небезобидны — от пристрастия к роскоши (которую, конечно, оплачивала казна) до организации собственного гарема, так поразившего иностранцев.

Летом 1775-го, когда князь прочно занимал позицию фаворита Екатерины II, он получил печальное известие о смерти любимой сестрицы Марфы и нижайшую просьбу овдовевшего шурина Василия Энгельгардта взять под опеку оставшихся сиротами племянниц.

Пять из девиц Энгельгардт (старшая Анна, к тому времени уже устроила свою личную жизнь) прибыли в Петербург, были представлены ко двору и удостоились покровительства императрицы.

Дядюшка обожал девушек и осыпал их дорогими подарками. Однако вскоре свежесть юности и красота племянниц привели к тому, что он стал испытывать к ним не только родственные чувства. Опытный сердцеед вожделел молодого тела и со временем склонил барышень к интимной связи.

В XVIII веке кровосмесительные союзы, в том числе между дядюшками и племянницами, братьями и сестрами, отцами и дочерьми не были чем-то из ряда вон выходящим. 

Говорят, что Петр Великий не просто так обожал своих племянницу Екатерину и дочь Елизавету, а его юный внук - Петр Второй - преследовал свою прекрасную тетушку. Ту самую Елизавету.

Поэтому двор на амурные проделки Потемкина смотрел сквозь пальцы. Более того, стремясь угодить фавориту императрицы, его любимиц принимали в свете и высказывали им чрезвычайное почтение.

На момент знакомства с щедрым дядюшкой Александре было двадцать два, Варваре — девятнадцать, любимице Екатерине — пятнадцать лет, а Надежде и Татьяне — того меньше. 

Надежде повезло больше всех — она считалась некрасивой, и Потёмкин едва обратил на неё своё внимание — зато, когда ему понадобилось, расплатился ею без раздумий.

Про каждого из мужей девиц Энгельгардт говорили: «купленный». Приданое девицам Потёмкин собирал щедро, залезая в царскую казну. Но покупал не за одни только деньги — за связи.

Фаворит императрицы был выгодным свойственником, и после свадьбы их мужья общались с Григорием Васильевичем сладкоречиво и заискивающе.

Интересно, что Григория Орлова клеймили позором за любовь к своей юной кузине, а Потемкину разрешалось сожительствовать сразу со всеми племянницами.

Старшая из племянниц - Александра стала камер-фрейлиной, вошла в ближний круг Екатерины. Она покорила дядюшку самолюбием, живым умом, твёрдой волей, деятельной натурой – всем тем, что так импонировало Потемкину.

Девушка привязалась к своему покровителю и, несмотря на то, что Григорий быстро охладел к ней, всю жизнь была благодарна ему за заботу и оставалась единомышленником и верным другом даже после того, как стала женой польского гетмана Ксаверия Браницкого. 

Именно Александру призвал Потёмкин, когда находился на смертном одре и хотел видеть рядом в последние дни жизни.

Варвару, как считается, Григорий Васильевич склонил к близости первой.

К ней он относился с наибольшей нежностью, писал интимные письма, совершенно ничего и никого не стесняясь.

Кокетливая, вспыльчивая Варвара с удовольствием флиртовала с дядей, искусно вызывала в нем ревность. В отношениях с ней страстность Потёмкин соединял с покорностью влюблённого и отцовской нежностью. Он потакал всем капризам своей «божественной Вариньки» и прощал ей все выходки.

Сохранились письма Потёмкина к Варваре: он называет её в них «сокровищем», «божественной Варюшкой», «сладкими губками», «любовницей нежной», покрывает поцелуями и восхваляет её ласки.

Однако девица стремилась к замужеству, которое позволило бы ей занять соответствующее положение в обществе. А связь с дядюшкой могла быть лишь длительным романом и не более.

Её пытались выдать замуж за деда Льва Толстого, Николая Волконского, но тот назвал её блудницей и поплатился за это карьерой.

Варвара ещё продолжала отвечать на чувства Потемкина, когда её выбор пал на князя Сергея Голицына.

Не имея возможности отвечать действительно резко (Потёмкин почти всемогущ!), она постепенно начинает умолять его, если он любит её, если помнит ещё Бога, оставить её в покое.

Когда Светлейшему понадобилось удалиться из Петербурга по делам, Варвара «заболела» – якобы от предстоящей разлуки. Вышло так, что Потёмкин бросил свою пассию, когда она нуждалась в его поддержке, и он, чтобы загладить вину, всячески посодействовал браку племянницы с её избранником.

В итоге замуж Варя вышла по любви. Замужество её было удачным, не так, как у Александры: муж не был настолько баснословно богат, но зато добровольно, а не за связи, закрыл глаза на сплетни. Страсть его не ослабевала с годами, и он увёз свою Вареньку туда, где она смогла поставить себя во всеобщее уважение, в том числе — подружиться с Державиным, который был «главным русским поэтом» до Пушкина.

Следующая сестра - Катенька, которую императрица и её фаворит нежно называли котёнком, была бесспорной примой среди сестёр. Судя по сохранившимся портретам, она была божественно хороша – настоящая Венера.

Физическая красота дополнялась кротостью, посему с лёгкой руки дядюшки за девушкой прочно закрепилось определение «Ангел во плоти».

Не испытывая такого же сильного ответного влечения, как дядя, Екатерина все же согласилась разделить с родственником постель и оставалась его любовницей дольше, чем остальные сестры.

В нее был влюблен Алексей Бобринский, внебрачный императрицы и Орлова. Но у парня не было шансов, потому что Потёмкин подобрал ей достойного мужа – знатного вельможу графа Павла Скавронского, который был назначен русским посланником в Неаполе.

Он устроил его тем, что полностью закрывал глаза на связь с Екатериной — как до свадьбы, так и после, так, что многие не могли понять, от кого именно она родила дочерей.

По воспоминаниям очевидцев, Екатерина вела себя как человек в депрессии: целыми днями лежала, закутавшись в шубу и глядя перед собой. Когда ей покупали и присылали дорогие иностранные платья, она только отвечала благодарностью, но даже не открывала покупки: ей не хотелось наряжаться. Не смотрела она и на чудесные украшения, подаренные ей Потёмкиным, и вряд ли многие из них коснулись её кожи.

Чтобы жениться на Екатерине, ее второй муж - граф Литта даже специально просил папу Римского снять с него обет безбрачия, который он давал как рыцарь Мальтийского ордена.

Но злые языки говорили, что Литта охотился скорее за шестнадцатилетней дочерью Екатерины Марией и сумел со временем стать её любовником, чем из-за самой Екатерины. Многие отмечали, что дочь Марии Юлия скорее похожа на её отчима-итальянца, чем на её мужа Павла Петровича Палена.

Причудливое сочетание рыжих волос со смуглой кожей невыгодно отличало 15-летннюю Надежду от красавиц-сестёр, поэтому Потёмкин - любитель раздавать прозвища всем окружающим - окрестил племянницу «Безнадёжной Надеждой». 

Кроме того, девушка была своевольна и упряма. Однако такой набор качеств сыграл ей на руку: ее миновала участь дядюшкиной наложницы.

Тем не менее, влиятельный родственник ввёл племянницу в штат придворных фрейлин и позаботился о её финансовом благополучии, обеспечив солидным приданым и выдав замуж за полковника Павла Измайлова.

После смерти первого супруга Надежда Васильевна стала женой генерал-майора Петра Шепелева. При дворе поговаривали, что племянницей Потёмкин расплатился с Шепелевым за убийство на дуэли князя Петра Голицына, в котором стал видеть соперника за влияние на императрицу.

Шепелев оказался мужчиной предприимчивым, открыл суконную фабрику (вероятно, вложив в дело деньги жены) и конный завод. Карьеру ему тоже сделать удалось — благодаря ли Потёмкину или нет, но он дослужился до места в Правительствующем Сенате. Детей у них с Надеждой Васильевной никогда не было.

Самая младшая из сестер Татьяна наложницей баловня судьбы тоже не стала.

Маленькая провинциалочка привлекала внимание не только милым личиком, но и живым, пытливым умом.

Когда Потёмкин бывал в отъезде, девочка писала ему трогательные письма, в которых благодарила за щедрые подарки, уверяла, что наибольшее для неё счастье – поскорее увидеть любимого дядюшку, и обещала быть достойной его и слушаться во всем.

В шестнадцать лет она спешно вышла замуж за дальнего родственника более, чем вдвое старше себя — генерал-поручика Михаила Сергеевича Потемкина, но вскоре овдовела.

Следующий её брак был с вельможей Николаем Юсуповым — и очень неудачным. После рождения сына супруги стали жить врозь.

Татьяна Васильевна занималась управлением и своими имениями, и имениями мужа, обнаружив огромные предпринимательские дарования и увеличив богатство семьи. 

При том, сама она особой роскоши не любила — «лишние» деньги предпочитала тратить на помощь людям. Что касается её мужа, то он жил с молодыми любовницами, оставив все финансовые вопросы при этом на усмотрение жены.

К этим странным любовным историям Потемкина, его вседозволенности и распущенности, при дворе относились по-разному. Кто-то яро осуждал, другие посмеивались, а императрица смотрела на все сквозь пальцы. Она благоволила к племянницам фаворита, заботилась о них, осыпала дарами.