Рецензия на роман «Хранительница: в мире нерассказанных историй»
Ох уж эти сказочники...
"Самый худший из людей - это сказочник-злодей"
(с)
Как раньше, теперь, и впредь - все нижесказанное суть мое скромное мнение, отнюдь не претендующее на статус абсолютной (а хоть и относительной) истины.
Книга "Хранительница: в мире нерассказанных историй" Елены Шершневой написана грамотным языком, к сожалению, крайне перенасыщенным деталями и подробностями.
В языке попадаются точные сравнения и яркие метафоры, вот, например:
"
теперь я не чувствовала себя, как рваный башмак на полке с бальными туфельками.
"
Увы, откровенного канцелярита в языке намного больше. Вот пример из начала книги:
"
Конечно, примерным поведением я не отличалась, как и большинство ребят здесь, вот только те вещи, за которые меня каждый раз вызывали к социальному педагогу Варваре Петровне, вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим.
"
В одном предложении сразу пачка мыслей. 1) "примерным поведением я не отличалась", 2) "как и большинство ребят здесь,"
А это вообще короночка:
3), "вот только те вещи, за которые меня каждый раз вызывали к социальному педагогу Варваре Петровне, вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим."
Вся эта фраза-поезд переводится на русский примерно так:
"Да, я не примерная девочка. Но в нашем интернате все такие. И в этот раз я не напроказила больше обычного."
Будь излишне многословной какая-то единственная фраза, можно было бы ее исправить, и на том обрадоваться. Увы, так написана вся книга.
Именно многословие разрушило композицию книги. За водянистыми абзацами теряется и действие, и те чувства, которые стремится показать автор. В конечном итоге мы имеем промежуточный финал: героиня вроде бы победила "там", но проиграла "здесь". Однако, борьба не закончена, верные друзья не сложили руки. Нас ждет вторая серия!
(Все верно, мистер Секонд, но сперва вы сказали: "Парни, кончайте эти сопли!" И, вообще-то, вы отрицательный персонаж.)
Книгу для меня убил именно язык.
У автора есть история - довольно сложная, в которой участвуют многие лица, жители обоих миров. Есть героиня, которая сомневается и меняется. По деталям и подробностям, например, в сцене признания Тейна, видно, что автор понимает чувства героини, и с точки зрения психологии книга выстроена правильно. Героиня мечется, сомневается, не понимает происходящего - вполне понятно, что ошибается на каждом шагу. Это очень по-человечески, очень живо, очень понятно. Только бы показать это читателю короче и яснее.
А тут мы упираемся в следующий вопрос формы.
Форма произведения - сказка? Притча? Роман взросления?
Для сказки тут многовато реалистичности. Если это сказка, то здесь лишние и дракон, и непонятные отношеньки Ренны с сестрой, и дунгарские терки за престол. Такие политико-психологические сложности - заявка на роман, на что намекает и объем работы. История Хранительницы вмещает в себя два "Ихтиандра" Беляева или полторы "Левых руки Тьмы" Урсулы ле Гуин - а то и другое прорывные для своего времени романы, уместившие в себя и открытие, и реакцию людей, и любовную линию. Есть ли это в "Хранительнице?" Разве что набросками, громадная история завершается только на промежуточном финале.
Для притчи многовато слов.
Для романа взросления, наоборот, мало важных вещей.
Мало ключевых сцен, мало фона, мало окружающей Вселенной. Героиня приключается как бы в пустоте, нет ощущения, что вокруг нее мощный мир, живущий сам по себе. Понятно, что мир книжный, и что живет он в рамках истории Сказочника. Но мы ведь уже пытались воспринять его как сказку - не получается.
Наконец, мало взросления героини. Предательство Герды, объяснение Тейна, сомнения в Теофилусе. Да, это очень жизненно, психологически верно. Но ударые моменты тонут в перине многословных абзацев, сумбурно выстроенных сцен. Вот
"
Вот тогда-то и настал черёд бабушкиным книжкам! Я читала всё подряд, зачастую не понимая значения слов и целых предложений, но каждая из прочитанных историй надолго переносила меня в другой мир. Я не замечала холода в квартире, не обращала внимания на урчащий от голода желудок, глохла и слепла во время семейных разборок.
В садике сверстники не обращали внимания на меня: я не могла принести из дома красивую игрушку, яркие резиночки и заколки или домашние пирожки в день рождения. Некоторым из них родители запрещали со мной водиться, называя меня "эта Воронцова", и уверяя воспитательницу, что у меня вши. Говорили об этом громко и уверенно, не стесняясь моего присутствия. В те годы я первый раз услышала фразу "лишить родительских прав", но даже не знала, как скоро она определит мою будущую жизнь. Лишённая общества сверстников, всё время я проводила в уголке среди книг, мысленно разговаривая с теми, кто жил на их страницах. Пока остальные складывали кубики и вышивали, я плавала на прекрасных кораблях, танцевала во дворцах и искала сокровища, с трудом возвращаясь по вечерам в реальность. Я была героиней сказок и верила в то, что за доброту, заботу и трудолюбие меня обязательно наградят, поэтому тщательно подметала дома, стараясь не замечать бутылки, рассованные по углам, стирала свои маечки, выносила мусор и ожидала, когда появится фея-крёстная.
Время шло, но фея не торопилась. Зато в нашем доме стало появляться всё больше папиных и маминых друзей. В один момент они сообразили, что книги - это не только пылящийся, совершенно не нужный им хлам. Книги - это деньги. И постепенно родители начали их продавать. Они набивали ими сумки, складывая как попало, и несли на ближайший рынок. То, чему не находилось покупателя, выкидывали там же. Я плакала, представляя, как они лежат на помойке, среди остатков еды и грязных тряпок, дождь стучит по их обложкам, превращая страницы в серое месиво, а люди идут и наступают на них ногами.
В моей жизни не было большего горя. Именно тогда я стала убегать из дома, воровать в магазинах конфеты и шоколадки, почти забросила школу. На все вопросы учительницы я отмалчивалась, не желая делиться ни с кем тем, что творилось дома.
Однажды я попыталась отобрать у кого-то из их друзей сумку с книгами - очередной товар, которому предстояло быть обмененным на водку - не удержалась и упала с лестницы, сломав ногу. Перелом был сложный (мне об этом поведала старенькая медсестра), в больнице я пролежала долго и уже оттуда отправилась вначале в приют, а потом в интернат... Как сказала мне женщина из опеки, родителей лишили прав за жестокое обращение со мной. Я так и не поняла, сломанная нога послужила причиной или что-то ещё, но в тот момент почувствовала облегчение - возвращаться в пустую холодную квартиру совсем не хотелось. Больше я родителей не видела.
С той поры к книгам я относилась настороженно, как и ко всем людям. Во всяком случае, в то, что кто-то наградит меня за хорошее поведение, не верила.
"
В этом примере значимые для сюжета - первый и последний абзац. Про тяжелую жизнь героини и про то, как ее дома не любили, в книге уже несколько раз упоминалось, и тоже довольно подробно. То есть, 3000 знаков можно свести примерно к 1000:
"
Вот тогда-то и настал черёд бабушкиным книжкам! Я читала всё подряд, зачастую не понимая значения слов и целых предложений, но каждая из прочитанных историй надолго переносила меня в другой мир.
Я была героиней сказок и верила в то, что за доброту, заботу и трудолюбие меня обязательно наградят, поэтому тщательно подметала дома, стараясь не замечать бутылки, рассованные по углам, стирала свои маечки, выносила мусор и ожидала, когда появится фея-крёстная.
Время шло, но фея не торопилась. (Наконец, родители сообразили, что) Книги - это не только пылящийся, совершенно не нужный им хлам. Книги - это деньги. Однажды я попыталась отобрать у кого-то из их друзей сумку с книгами - очередной товар, которому предстояло быть обмененным на водку - не удержалась и упала с лестницы, сломав ногу.
С той поры к книгам я относилась настороженно, как и ко всем людям. Во всяком случае, в то, что кто-то наградит меня за хорошее поведение, не верила.
"
А вот
"
И, были времена, Горика не могли от книжек за уши оттянуть. Но тот наивный период культурного развития кончился, когда созрела ясная мысль: все герои книг – и придуманные, и те, кто были на самом деле, – к нему, к Егору Петрову, никакого отношения не имеют. Найдет д'Артаньян королевские подвески или они останутся у миледи – не один ли фиг? Отыщет капитан Григорьев экспедицию капитана Татаринова или та навечно сгинет в неизвестности – что изменится в жизни Гошки-Петеньки, Кошака?.. Нельзя сказать, что мысль была приятная. Сначала она даже как-то обескуражила, потому что любить книжки Горик привык. Но какой смысл тратить время и нервы на чтение рассказов о чужих делах, если твои собственные от этого никак не меняются? Презирать книги Егор не стал, он сохранил к ним что-то вроде снисходительной почтительности, но вкус к чтению потерял.
Некоторое время, правда, держался еще интерес к детективам. Но, во-первых, все истории про преступников и следователей были похожи, а во-вторых, скоро Егору стало ясно, что он сочувствует не тем, кто ищет, а тем, кого ищут. А это было грустно – те, вторые, в книжках всегда попадались.
"
Видно, насколько язык Кравина энергичней и точнее передает как разочарование героя в книгах, так сразу и черты характера героя: "сочувствует не тем, кто ищет, а тем, кого ищут".
Можно возразить: все длинное описание в "Хранительнице" - семья, бабушка, опека и так далее - нужно для раскрытия персонажа. Но ведь все, что там описано, никак не играет в сюжете. Ни бабушкины советы, ни образ бабушки, ни память о ней далее не вплывают никак. Ладно, девочка книги разлюбила и стала делать назло. В книгах написано: поступай хорошо! - а раз книги меня предали, так я поступлю плохо! Но нет, книжность и начитанность героини в дальнейшем не проявляются вовсе. Девочка не пытается добыть огонь и развести костер, как герои "Таинственного острова", не сравнивает встреченных колдуний с эльфами Толкина или Сальваторе, или Андерсена, не примеряет на себя обстоятельства волшебной сказки - хотя ее, по условиям сюжета, прямо в сказку и запихнули, и она об этом знает. Вот для сравнения, как обыгран сюжетный штамп "обязательно нужен злодей"
"
— Итак, рыцарь, принцесса, ведьма, дракон и его хозяин. Полный комплект для сказки. Кто из вас догадается, кого вам не хватает?
— Трудно сказать, — отозвался Санди, — хотя бы потому, что я никогда не думал о себе как о персонаже.
— Злодея, — подсказал Бертран. — Сначала на эту роль вроде бы претендовал дракон, но он оказался милягой.
"
В "Хранительнице" основа приключения книжная, старт в Библиотеке, но далее все использование законов жанра сводится к попытке убедить Герду или Ренну: вот вы меня грохнете, и весь ваш мир пропадет. Во-первых, не факт, что пропадет, а во-вторых, почему используется только это знание и больше ничего из начитанности героини? Она - целая Хранительница, круче даже Теофилуса. И че?
Впрочем, это уже с моей стороны придирки. Напоминаю: все сказанное суть мое скромное мнение, отнюдь не претендующее на статус абсолютной (а хоть и относительной) истины.
К безусловным плюсам книги я отношу хорошее пониманием автором психологии подростка и наличие интересной истории.
К минусам - история эта рассказана неуверенным голосом со смущенным лицом, что печально. Хорошей прозы о подростках мало, и "Хранительница" могла бы таковой стать.
(с) КоТ Гомель
29.08.2020