Рецензия на роман «челОВЕЧЕСТВО. New Age»

Энергетический выброс.

А начиналось обычно: с того, что увидел страничку книги.

Увидел – и ошалел, о чем немедленно сообщил в комментариях автору.

В январе читать «челОВЕЧЕСТВО. New Age» не мог по понятной причине – дабы не пересекаться мыслями, так ведь и свою книгу можно угробить. И правильно сделал, потому что роман Сиростанова оказался незабываемым. 

Разделю рецензию на две части: как роман сделан и о чем он, – это два различных и не пересекающихся слоя.

Часть 1: как это сделано.

Язык. Грамотный. Изредка попадаются опечатки, но немного.

Стиль. Ну очень незамысловатый – прямо-таки простецкий, чисто описательный. Вот такой приблизительно:

Веселье было в самом разгаре. Лопоухий парнишка, путаясь в аккордах, что-то брынчал на гитаре. Кто-то пил на брудершафт, кто-то громко спорил, а некоторые пары, обнявшись, целовались. Витя и Маша, не отводя глаз, смотрели друг на друга. Виктор махнул головой в сторону входной двери. Маша, улыбнувшись, кивнула. Через пару мгновений они, взявшись за руки, шли по улице, вдыхая летнюю ночную прохладу. 

И такой на всем протяжении книги. Иначе говоря, автор в стиль не умеет и даже не парится по этому поводу: стиль явно не его сильная сторона.

Кстати, на гитаре обычно бренчат, а не брынчат: думаю, имеет место опечатка, а не намеренное искажение, с целью придать слову просторечный вид.

Композиция. Тут начинаются чудеса. Структура романа включает две сюжетных арки, разбитых на коротенькие подглавки, которые часто-часто перемежаются. Первая арка – жизнь гг Виктора, нашего современника, впрочем, не совсем современника. Вторая арка… А в ней, представьте себе, нет героя: каждая подглавка представляет собой зарисовку из жизни библейского или исторического персонажа. То есть очень небольшие по размеру главки чередуются следующим образом: Виктор… библейский персонаж… Виктор… другой библейский персонаж… Виктор… исторический персонаж… и т.д. до конца книги! Более чем остроумно, оригинально и с должной степенью эрудиции – мне такая композиция незнакома. Причем вставные истории с библейскими и историческими персонажами имеют не просто иллюстрирующую функцию, а увязаны сюжетно – диву даешься, как автору удалось!

Персонажи. Чудеса продолжаются, но уже в другую сторону, потому как персонажи в романе прописаны… даже не знаю, как выразиться… нелитературно они прописаны. Персонажей, характеризующихся индивидуальными психологическими чертами, попросту нет.

Имеется гг Виктор по фамилии Сероштанцев (фамилия упоминается в тексте лишь однажды, но неспроста, надо думать). Аналогия очевидна: Виталий Сиростанов – Виктор Сероштанцев. Прием, когда собственная фамилия слегка видоизменяется и вставляется в художественное произведение по автобиографическим мотивам, хорошо известен. Юмор в данном случае в том, что гг не абы кто, а замаскированный и вогнанный в амнезию ангел (автор употребляет термин «ангелос» – надо признать, весьма удачно), и судьба этого ангелоса – авторского персонажа то есть – прослеживается от седой древности до грядущего апокалипсиса. Заявить во всеуслышанье, что ты ангел – круто, не могу не признать. В этой связи автобиографические мотивы службы ангелоса в российской армии или отношений с женщинами приобретают новые неожиданные оттенки.

Кроме гг, в романе действует злобный демиург, ничем, кроме выдающегося садизма, не отмеченный. Имеется ангелос Люциус, воюющий с демиургом за освобождение человечества, – и все, собственно. То есть персонажей вагон и маленькая тележка, но автор не снисходит до придания им достоверных психологических черт: персонажи – функциональные библейско-исторические единицы – появляются и исчезают навеки. Удивительно, но это нисколько не портит ткань повествования.

Диалоги. Под стать персонажам: неискусные, непсихологичные – персонажи обсуждают то, что интересно автору, а не им самим, – при этом книга отнюдь не напоминает «Что делать?» Чернышевского, оставаясь стопроцентно художественной. Ломаю голову, как автору удалось провернуть подобный фокус. 

Не найдя ответа, перехожу ко второй части рецензии. 

Часть 2: о чем роман.

Это в романе самое главное. Редчайший случай, когда при сочинении художественного текста автор плевал собственно на художественность: очевидным намерением было не создать литературное произведение, а донести до читателя некоторые мысли.

Вот скажите, вас многие мысли мучают? А персонажа мучают – еще как и еще какие!

– Думаешь, тебе больно?! Жалеешь себя бедного и несчастного?! – Виктор поменялся в лице. – Хочешь, чтобы тебя пожалели? А сам не думаешь ни о матери, ни о людях, которые тебя спасли! Ты хочешь убить себя от того, что девушка не отвечает тебе взаимностью?! А я с трудом держусь за этот мир, так как чувствую, как в это время сотни тысяч детей не могут уснуть от голода! Ты страдаешь из-за того, что она в твою сторону не смотрит?! А я хочу вырвать себе мозг, потому что слышу плач десятков тысяч людей, которых в эту минуту продают в рабство и на органы! Ты бухаешь, чтобы забыть девушку?! А я нажираюсь до беспамятства, чтобы не слышать миллионы невинных душ, запертых на скотобойнях, меховых фермах, зоопарках и цирках! Ты ничем не отличаешься от остальных эгоистов и лицемеров, населяющих этот мир! Вы с мудрым видом говорите о том, что это мир прекрасен, лишь потому, что ваш мир очень мал и заканчивается на вас самих! Вы не видите дальше границ своего зрения. Или же вы верещите о том, что этот мир жесток и несправедлив. Но это происходит лишь в тот момент, когда жестокость и несправедливость коснулась лично вас! Вы живёте кратковременными эмоциями и сменой настроения. Я же чувствую всю глубину невероятной жестокости этого мира каждое мгновение!

Можно предположить, что, подобно своему герою, автор – бунтарь-проповедник. 

Немного за него опасаюсь – потому как не знаю, до чего данное психологическое состояние доведет, и даже боюсь предположить, – но это что угодно, только не имитация! То самое, о чем предупреждал классик:

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство,

И дышат почва и судьба.

Б. Пастернак

Снова удивляюсь – на этот раз тому, почему роман не вызвал жесточайшего общелитературного скандала. Оно бы не помешало, во всех отношениях, особенно для рекламы и приобретения автором более безопасного общественного статуса. Оснований для интереса со стороны не только литературной, но и общественно активной публики полно, достаточно перечислить некоторые из обыгрываемых в книге пассажей: 

• демиург питается гавахом – негативной энергией, источаемой страдающими человеческими душами;
• душами обладают не только люди, но и животные;
• некоторые люди лишены души, являясь, по сути, механическими куклами – эфирными зомби;
• чипирование не страшно: оно как раз и предназначено для выявления эфирных зомби;
• избранными племенами являются еврейские и славянские;
• любить человека нужно за его человеческую душу, поэтому однополая любовь нормальна;
• трансгуманизм – философия будущего;
• зрачки кошек – камеры, через которые на землян смотрит ангелос Люциус (то есть Люцифер);
• глаз на масонской пирамиде – кошачий.

Это далеко не все – только навскидку.

Любой из перечисленных пунктов способен привести в ярость соответствующие категории фанатиков – каких только не: религиозных и атеистических, политических и аполитичных, семитских и антисемитских, прививочных и антипрививочных, и др. Признаюсь, мне тоже претят некоторые из декларируемых позиций – хотя то, что некоторые люди лишены души, давно подозревал, ага! – но это не должно мешать восприятию книги в целом, в качестве литературного произведения. Что настоятельно рекомендую фанатикам всех мастей: надо понимать, что проповедует не автор, а герой литературного произведения.

Если совсем коротко, то перед нами, по всем меркам, незаурядное литературное произведение: неловкое в одних художественных компонентах, но чрезвычайно искусное в других, при этом публицистически страстное и из ряда вон выходящее. Рекомендую к немедленному прочтению, потому как у автора дурная привычка то убирать текст с портала, то обратно выкладывать: человек он явно непредсказуемый, хотя (или именно поэтому?) в его искренности и таланте сомневаться не приходится. 

Не хочется снижать накал, но – начав со вселенского информационного банка, из которого авторы черпают сюжеты для своих книг, – не могу не сказать о пересечениях со своей книгой, которую все-таки завершил. Пересечений, кроме упомянутых в предварительном комментарии, немного, хотя в некотором смысле они показательны:

• демиург является отрицательным персонажем;
• у демиурга собственное начальство.

Пожалуй, все – потому любые сравнения некорректны. Я и не претендую, собственно: конкурировать с таким мощнейшим энергетическим выбросом, как «челОВЕЧЕСТВО. New Age» Виталия Сиростанова, неимоверно сложно.