Александр Малышев

Ночь. Тишина. Закончился очень тяжелый и важный день в жизни автора. Он спит. Тяжело посапывает, отходя от сегодняшних потрясений. Где-то глубоко между извилинами, за занавесом усталого сознания, где нет улиц — только узкие проходы из недописанных глав, сверкающие обрывки строк, висящие в воздухе, как пыль в луче софита. Стены — из черновиков, пропитанных потом и кофе; пол — из обрывков мелодий, что не попали в финальную версию. Вдали — тихо гудит эхо аплодисментов. Гуль стоит у арки,...

Автор в тот день не собирался менять ничего в своей жизни. Он просто наводил порядок — не из любви к чистоте, а потому что хлам в его комнате достиг критической массы: книги падали с полок, провода сплелись в узлы, похожие на гнёзда змей, а в углу уже начало пахнуть отчаянием. Он перебирал старые коробки, выбрасывал мёртвые гаджеты, расставлял тома, которые не трогал годами. И вдруг его пальцы наткнулись на тетрадь в потрёпанной обложке, покрытую слоем пыли, будто её специально прятали от...

Гуль стоит у трибуны, сложив руки за спиной. Затем он медленно прохаживается вдоль неё, оглядывая аудиторию. Его голос звучит уверенно, с лёгкой насмешкой, которая так характерна для него. — А вот и я, дорогие мои подписчики, — начинает он, окидывая взглядом ряды. — Целых 54 человека. Неплохо для начала, правда? В этот момент раздаётся стук, и в аудиторию заходит запыхавшийся человек. Он быстро извиняется за опоздание и занимает своё место. — Ну вот, теперь нас уже 55, — говорит Гуль с...