Felix Shadow

Говорят психологи: «Всё идёт из детства». Но у этого мальчишки не было настоящего детства — только длинные казённые коридоры да чужие лица вместо семьи. Димка вышел из ворот детского дома с официальной улыбкой “выпускника”, как учили воспитатели, но глаза выдавали то, что словами не расскажешь даже самым близким — если бы такие были. Ему исполнилось восемнадцать: теперь он взрослый. По бумажке — да; по жизни… просто растерянный парень в тонкой куртке. Он сел на лавку возле забора —...

В пять утра город дышал едва заметно. Холодный октябрьский воздух щипал нос и щеки, но рядом был Дэнчик — тот самый человек с улыбкой до ушей и теплом в руках, в которых хотелось раствориться навсегда. Они шли по пустому парку: жёлтые листья рассыпались ковром под ногами, фонари разбавляли темноту мягкими пятнами света, а редкие прохожие казались тенями из другого мира. Дэнчик смотрел как-то просто — будто никого вокруг не существовало: ни красивых лиц с рекламы, ни толпы идеальных...

И тогда наступила кульминация мести. Один плавный жест ― и боль пронзает позвоночник; тело перестаёт слушаться, мир размывается до серых пятен отчаяния… Парализованный Егорчик смотрит вверх через слёзы на того, кто только что забрал у него остатки силы жить человеком... Артогенез ставит перед ним тарелку еды — ту самую роскошную еду из прежней жизни — и спокойно говорит: — Самое сладкое блюдо – твоя собственная беспомощность… Теперь больничная палата пахнет антисептиком и...

В городе, где не было ни света, ни тьмы — только вязкий сумрак между ними — жил человек в чёрном. Его звали Артогенез. Он был настолько элегантен и холоден, что даже ночь казалась ярче его костюма: черная рубашка под дорогим пальто, идеально завязанный галстук цвета свежего угля, белоснежный шарф накинут с ленивой роскошью. На лице улыбка — обаятельная и пугающая одновременно… для любого смертного. Его появление чувствовалось раньше взгляда: по позвоночнику прохожих пробегал ледяной холодок;...