Дмитрий Шаров

Ночь так нелепа для слов. Зима так нелепа для мечтаний. Наломали мы с тобой тогда дров. В одночасье лишившись всех званий. Стала вдруг мне ненавистна тишина. И приход зимы несвоевременный. Шепчет ветер за окном: ''Моя вина''. Он один любви нечаянной поверенный. Мелькают лица, этажи, витрины. На том конце одни унылые гудки. А в памяти сияют радугой картины. Твоя улыбка, взгляд, касание руки. Со стороны нам всё кажется проще. Но не тогда, когда задеты этим мы. Громче слова,...

Оборотная сторона медали — это взгляд на себя со стороны. Точнее, на то впечатление, что мы производим. Кажется, что даже в похвале в наш адрес звучит какая-то колкая ирония, запрятанная глубоко за лучистой улыбкой шпилька. Нами действительно восхищаются или просто хотят заставить думать так? Нет ли в восхищении большего издевательства и оскорбления, чем в неприкрытый ничем вражде? Кто умнее: кто считает себя таковым или кто убедил в этом другого? Сомнения пожирают радость. Но кто, кроме...

Со временем, рано или поздно, человек приходит к тому, что нужно уметь прислушиваться к самому себе. Да, можно следовать чужим советам, прислушиваться к людям, которые нам дороги и чьё мнение не пустой для нас звук. Но проблема всех этих советов и людей в том, что, чаще всего, они, давая нам какой-либо дельный совет, подкреплённый ли житейским опытом или неким чувством меры, который помогает, скорее инстинктивно, прийти к какому-либо решению не только умом, но и сообразно испытываемым к этому...

Любовь единственно зиждется на одной только дружбе. Там, где полно условней, глупых притязаний на человека, отметающих за ненадобностью чувства, кои он испытывает в кооперации с тем, какое место мы ему предоставляем рядом с собою, выше или ниже, но никогда не наравне, потому как считаем всегда чужие чувства недоступной для понимания материей, тогда как свои для нас как на ладони, где есть одни лишь заученные роли и удобные маски, но никогда того, что идёт от сердца, из самой его глубины, где...

В мечтах, в своих истинных чувствах не зашоренных стеснением, сомнениями и прочей шелухой, мы куда как смелее, с лёгкостью способны на любые жертвы во имя любви. В реальности же мы сталкиваемся со своим главным врагом — эгоизмом. Думаем прежде всего о себе, о том, как нам может быть больно и плохо без того, кого мы любим, нисколько не считаясь при этом с чувствами самого человека. Он должен любить лишь нас и никого другого! Мы ведь его любим, значит и он обязан любить нас в ответ! А это уже...

Всё всегда ближе, чем кажется. Особенно это касается счастья. Просто мы донельзя слепы и глухи к доводам даже собственного рассудка. Счастье нам всегда представляется чем-то грандиозным, ослепляющим, выбивающим почву из под ног. На поверку оно оказывается едва заметным, даже излишне скромным, чтобы вот так, просто, открыто заявить о себе. Мы его ищем везде, где только можем, грезим о нём во снах, мечтаем, когда выпадает досуг, а оно, в свою очередь, так же мечтает о нас, потому как мы сами...

Любить, нам ведь, право, не с руки. Так мало во всём этом смысла. А мы взводим друг на друга курки. А мы — в календаре оставленном числа. Так глупо всё вышло у нас. В привычке ждать тебя в прихожей. Который теперь день, месяц, час? Жизнь искусно разводит людей всё же. По улицам в танце кружится снег. И голос твой, что из головы не выходит. Мимо домов, магазинов, аптек. Проходит время, но боль, увы, не проходит. Ещё вчера мечтали о собственном доме. Встречали рассвет под куполом...

Мы с небом повенчаны всё же. Когда снег февральский иль зной. Печаль понемногу гложет. И я словно сам не свой. Ты ловко подводишь ресницы. Я с кофе опять у окна. Как будто мне всё это снится. Как будто любовь не прошла. Ты залпом читаешь романы. И смотришь афиши кино. Я трезвый пришёл или пьяный. Тебе стало вдруг всё равно. А помнишь как вместе смеялись? Как звёзды ласкали взглядом? Куда это всё девалось? Слова захлебнулись матом. Мы вместе, но лишь по привычке. А сколько...

Самое страшное, что люди становятся чужими незаметно. Поначалу нам кажется, что рядом с нами родственная душа, которая понимает нас даже больше, чем мы себя сами понимаем. Всё тогда легко, понятно, просто. Но со временем лёгкость исчезает, многое из сказанного нами остаётся непонятым. Но даже и тогда мы не бьём в колокола, живём по привычке. И только когда уже и привычка становится невыносимой, тогда приходит понимание, что человек рядом с нами — чужой нам. Поначалу это пугает. А потом......