Виктория Радионова

Мой Пушкин… Отберу у Цветаевой, заберу себе. Пушкин — это самое первое, что я помню из литературы. Конечно, раньше его была Барто: «Идет бычок качается…», «Уронили мишку на пол…», «Зайку бросила хозяйка…» Но я не помню этого лепетного возраста. Из него я помню только красивую обертку от Сливочного мороженного с неваляшками. Красными и синими. Меня завораживал этот дизайн. Я помню, как убегаю от мальчишки во дворе. Он хочет отнять мою Прелесть. Залезаю на железную лестницу, как дикая обезьяна...

Я тут думала по поводу похвалы. А именно, как двигателя прогресса. Стимулирует ли это автора к работе, вдохновляет ли на совершенствование? Или, избалованный, он будет каждую шнягу невычитанную, любую кривульку фиглирифмованную зашвыривать, а ему читательские экстазы, конвульсии смайлов, плюсы в карму и поцелуи в маковку полетят. И вспомнился мне случай. Пошли мы с племянником в цирк. Дело было в Мюнхене. Косте 5 лет. Личность харизматичная. Обожал животных. Чем дичее, тем лучше. Поражал...