Леса Аппопа не прощают чужаков. Особенно тех, чьи имена выжжены в истории кровью. Когда герой просыпается в этом проклятом месте, он не знает, что связывает его с древним богом, ножом-демоном и филиймирийкой, которая смотрит на него как на добычу. Одно ясно — его память стёрли не просто так.
Две сотни лет тишины. Ковчег — мёртв. Гея — в спячке. История забыла, кто его построил.
Но сегодня гермодвери открылись. Сапоги скрипят по ржавым плитам. Воздух пахнет озоном и забытыми ответами. А в командном узле, где пыль не тронута с момента консервации, кто-то вставляет палец в сканер… И система узнаёт её.
Не доктора. Не лидера Родоса. Архитектора.
Она вернулась. С сигаретой в зубах. С воспоминаниями, которые режут глубже, чем ориджиум. С прошлым, которое не просто живо — оно говорит с ней.
Это попытка структурировать мешанину, кипящую в голове. Все мои внутренние поиски и метания вложены в два простых слова — 'гуманный зверь'. Но заходя на мою территорию, знайте: я делюсь не истиной и, возможно, даже не отправной точкой. Это то, что откликается внутри меня, и может откликнуться в вас?
О-о-о... О этой женщине ходят столько легенд и небылиц. Сначала слышишь и думаешь ну и чушь! Как бабушка-божий одуванчик медведя в бараний рог скрутит, или "серьёзно!", подрезать кило алмазов да так чтобы их братва не нашла! А потом смотришь на бабу Зину и ловишь себя на мысли, "А что из этого выдумка?"
За перекрестком — ложная дорога. В тумане путь опасный ждёт тебя. Вон тупик, и край, и небо — на пологе пустыря. Слышишь слово? Сможешь? Внемлешь? Иль душа твоя пуста? Чтоб не было это зря.
Время как вода - бред! Время хуже, его нельзя не накопить, не задержать и не повернуть в другое русло. И от того мы, как бабочки однодневки, стараемся всё и везде успеть. И нам очень хочется пожить, оторвав кусочек завтра у себя в займы. А когда брать уже неоткуда, мы перестаём различать работу и личную жизнь, предаваясь само обману, до тех пор, пока окружение не даст нам под дых.