Матёрый, но правильный авторитет из девяностых погибает. Его сознание переносится в наше время, в тело обычного школьного физрука. Завуч трясет отчётность, родители собачатся в чатах, а «дети» залипают в телефонах и качают права. Но он не привык прогибаться. Только вместо пистолета у него свисток, а вместо верных братков — старшеклассники-недотёпы, которые и отжаться толком не умеют. А еще впереди — областная олимпиада, и если школа ее не выиграет, то ее грозятся закрыть.
Матёрый, но правильный авторитет из девяностых погибает. Его сознание переносится в наше время, в тело обычного школьного физрука. Завуч трясет отчётность, родители собачатся в чатах, а «дети» залипают в телефонах и качают права. Но он не привык прогибаться. Только вместо пистолета у него свисток, а вместо верных братков — старшеклассники-недотёпы, которые и отжаться толком не умеют. А еще впереди — областная олимпиада, и если школа ее не выиграет, то ее грозятся закрыть.
Матёрый, но правильный авторитет из девяностых погибает. Его сознание переносится в наше время, в тело обычного школьного физрука. Завуч трясет отчётность, родители собачатся в чатах, а «дети» залипают в телефонах и качают права. Но он не привык прогибаться. Только вместо пистолета у него свисток, а вместо верных братков — старшеклассники-недотёпы, которые и отжаться толком не умеют. А еще впереди — областная олимпиада, и если школа ее не выиграет, то ее грозятся закрыть.
Очнулся — снег чёрный, тела на площади, вороны рвут плоть… Рязань сожжена. Татарва ушла, но их псы-кипчаки добирают уцелевших. А рядом ребёнок с белыми волосами зовёт меня по имени. Говорит, я — ратник Ратмир, что обещал защитить его родных. Я? Вчера я жил в совсем иной эпохе. Сегодня — голый среди мёртвых, но с чужим телом и чужой памятью. Что делать? Ответ один. Русские не плачут, русские бьются. Я поднял меч, собрал вокруг себя тех, кто уцелел, и впервые понял — моё время теперь здесь. Татары думают, что Русь уже покорена. Они ошибаются. Я здесь не для того, чтобы умереть вместе с Рязанью. Я здесь, чтобы начать освободительную войну.
Матёрый, но правильный авторитет из девяностых погибает. Его сознание переносится в наше время, в тело обычного школьного физрука. Завуч трясет отчётность, родители собачатся в чатах, а «дети» залипают в телефонах и качают права. Но он не привык прогибаться. Только вместо пистолета у него свисток, а вместо верных братков — старшеклассники-недотёпы, которые и отжаться толком не умеют. А еще впереди — областная олимпиада, и если школа ее не выиграет, то ее грозятся закрыть.
Очнулся — кровь на лице, палуба дрожит, пушки молчат. Французы на горизонте. На фрегате паника. Капитан-француз приказывает сдаться. А я? Я ветеран. Прошел Великую Отечественную. И у меня один принцип: РУССКИЕ НЕ СДАЮТСЯ. Теперь я в 1730-х. Успел поднять бунт на корабле, сохранить честь флага и попасть под военный трибунал. Но я не сломаюсь. Бирон, Анна Иоанновна, тайная канцелярия? Пусть приходят. Я здесь не для того, чтобы вписаться в историю.
Очнулся — кровь на лице, палуба дрожит, пушки молчат. Французы на горизонте. На фрегате паника. Капитан-француз приказывает сдаться. А я? Я ветеран. Прошел Великую Отечественную. И у меня один принцип: РУССКИЕ НЕ СДАЮТСЯ. Теперь я в 1730-х. Успел поднять бунт на корабле, сохранить честь флага и попасть под военный трибунал. Но я не сломаюсь. Бирон, Анна Иоанновна, тайная канцелярия? Пусть приходят. Я здесь не для того, чтобы вписаться в историю. Я здесь, чтобы ее переписать.
Очнулся — снег чёрный, тела на площади, вороны рвут плоть… Рязань сожжена. Татарва ушла, но их псы-кипчаки добирают уцелевших. А рядом ребёнок с белыми волосами зовёт меня по имени. Говорит, я — ратник Ратмир, что обещал защитить его родных. Я? Вчера я жил в совсем иной эпохе. Сегодня — голый среди мёртвых, но с чужим телом и чужой памятью. Что делать? Ответ один. Русские не плачут, русские бьются. Я поднял меч, собрал вокруг себя тех, кто уцелел, и впервые понял — моё время теперь здесь. Татары думают, что Русь уже покорена. Они ошибаются. Я здесь не для того, чтобы умереть вместе с Рязанью. Я здесь, чтобы начать освободительную войну.
Проучил одних отморозков, а тут новые, в кафтанах и с саблями. Вот так попал в эпоху Смуты. Ветеран, прошедший Афган и две чеченские. С юга идут татары, вокруг столицы – поляки, шведы. Русские друг другу глотки грызут. На уроках истории и в фильмах показывали по верхам. На деле же здесь – клубок интриг, да не один, грязь, боль, кровь, смерть и прочие ужасы войны за престол. У меня важные письма из Москвы. Людей надо сплотить, врагу отпор дать, царя на трон посадить. Ведь это – моя земля! И я буду ее защищать в любом времени, не щадя себя.
Прожить пятьсот лет скелетом — то еще удовольствие. И стремиться изменить свою жизнь к лучшему — естественно. Вот и Сергей, погибший в своем мире при авиакатастрофе, возродившийся в другом архиличем и проведший в таком состоянии полтысячи лет, сделал все возможное, чтобы снова стать нормальным человеком. И, казалось бы, заклинание сработало как надо, переместило его на Землю. Но… совсем не в 2015 год, когда он умер в первый раз, а в самое начало Великой Отечественной войны. Да и его ли это родная Земля или какая-то параллельная реальность? Конечно, такая промашка попаданца расстроила. Но зато все знания, умения и способности остались при нем. Или нет? Кто ты теперь, Сергей? Архилич или архил…?
Проучил одних отморозков, а тут новые, в кафтанах и с саблями. Вот так попал в эпоху Смуты. Ветеран, прошедший Афган и две чеченские. С юга идут татары, вокруг столицы – поляки, шведы. Русские друг другу глотки грызут. На уроках истории и в фильмах показывали по верхам. На деле же здесь – клубок интриг, да не один, грязь, боль, кровь, смерть и прочие ужасы войны за престол. У меня важные письма из Москвы. Людей надо сплотить, врагу отпор дать, царя на трон посадить. Ведь это – моя земля! И я буду ее защищать в любом времени, не щадя себя.
Проучил одних отморозков, а тут новые, в кафтанах и с саблями. Вот так попал в эпоху Смуты. Ветеран, прошедший Афган и две чеченские. С юга идут татары, вокруг столицы – поляки, шведы. Русские друг другу глотки грызут. На уроках истории и в фильмах показывали по верхам. На деле же здесь – клубок интриг, да не один, грязь, боль, кровь, смерть и прочие ужасы войны за престол. У меня важные письма из Москвы. Людей надо сплотить, врагу отпор дать, царя на трон посадить. Ведь это – моя земля! И я буду ее защищать в любом времени, не щадя себя.
Я дал императору корону. Верным мне князьям — богатство и власть. Стране — почти четверть века покоя и мира. Я был готов ко всему, даже к собственной смерти. Но меня подвели. Оставили в небытии на долгих десять лет и вернули в этот мир, лишь когда взятое взаймы благополучие начало трещать по швам. На дворе две тысячи пятнадцатый год, почти вся моя семья уничтожена, Империя на пороге войны, и все, чем я располагаю — новое юное тело, наделенное мощью Конструктов... Не так уж и плохо. Особенно если знаешь, с кого спросить за все, что случилось. Меня зовут Владимир Острогорский. Один раз я навел в столице порядок, и сделаю это снова. Нравится вам это или нет.
Мир, где дворяне гордятся магическим Талантом, князьям служат отряды опричников, а крепостные орки послушно отрабатывают барщину. Мир, где кареты тащат магомеханические лошади, пушки делают колдуны, а масоны занимаются генетикой. Мир, где подходит к концу XVIII век, вместо Берингова пролива — Берингов перешеек, а на Российский престол взошла Екатерина Вторая.
Проучил одних отморозков, а тут новые, в кафтанах и с саблями. Вот так попал в эпоху Смуты. Ветеран, прошедший Афган и две чеченские. С юга идут татары, вокруг столицы – поляки, шведы. Русские друг другу глотки грызут. На уроках истории и в фильмах показывали по верхам. На деле же здесь – клубок интриг, да не один, грязь, боль, кровь, смерть и прочие ужасы войны за престол. У меня важные письма из Москвы. Людей надо сплотить, врагу отпор дать, царя на трон посадить. Ведь это – моя земля! И я буду ее защищать в любом времени, не щадя себя.
Мир, где дворяне гордятся магическим Талантом, князьям служат отряды опричников, а крепостные орки послушно отрабатывают барщину. Мир, где кареты тащат магомеханические лошади, пушки делают колдуны, а масоны занимаются генетикой. Мир, где подходит к концу XVIII век, вместо Берингова пролива — Берингов перешеек, а в Русской Калифорнщине правит князь Урусов.
Мир, где дворяне гордятся магическим Талантом, князьям служат отряды опричников, а крепостные орки послушно отрабатывают барщину. Мир, где кареты тащат магомеханические лошади, пушки делают колдуны, а масоны занимаются генетикой. Мир, где подходит к концу XVIII век, вместо Берингова пролива — Берингов перешеек, а на Российский престол взошла Екатерина Вторая.
Проучил одних отморозков, а тут новые, в кафтанах и с саблями. Вот так попал в эпоху Смуты. Ветеран, прошедший Афган и две чеченские. С юга идут татары, вокруг столицы – поляки, шведы. Русские друг другу глотки грызут. На уроках истории и в фильмах показывали по верхам. На деле же здесь – клубок интриг, да не один, грязь, боль, кровь, смерть и прочие ужасы войны за престол. У меня важные письма из Москвы. Людей надо сплотить, врагу отпор дать, царя на трон посадить. Ведь это – моя земля! И я буду ее защищать в любом времени, не щадя себя.
Проучил одних отморозков, а тут новые, в кафтанах и с саблями. Вот так попал в эпоху Смуты. Ветеран, прошедший Афган и две чеченские. С юга идут татары, вокруг столицы – поляки, шведы. Русские друг другу глотки грызут. На уроках истории и в фильмах показывали по верхам. На деле же здесь – клубок интриг, да не один, грязь, боль, кровь, смерть и прочие ужасы войны за престол. У меня важные письма из Москвы. Людей надо сплотить, врагу отпор дать, царя на трон посадить. Ведь это – моя земля! И я буду ее защищать в любом времени, не щадя себя.
Боксёр из 90-х очнулся на конференции по поп-ММА. Тут бойцы с маникюром и продюсерами. Его принимают за… — Мага! Мага тормози! Ты же профессионал! — крик сбоку разрывает тишину. Сзади, вцепившись, как клещ, какого-то парня душит бородатая туша в капюшоне, повиснув рюкзаком. Пошла жара!
Очнулся — кровь на лице, палуба дрожит, пушки молчат. Французы на горизонте. На фрегате паника. Капитан-француз приказывает сдаться. А я? Я ветеран. Прошел Великую Отечественную. И у меня один принцип: РУССКИЕ НЕ СДАЮТСЯ. Теперь я в 1730-х. Успел поднять бунт на корабле, сохранить честь флага и попасть под военный трибунал. Но я не сломаюсь. Бирон, Анна Иоанновна, тайная канцелярия? Пусть приходят. Я здесь не для того, чтобы вписаться в историю. Я здесь, чтобы ее переписать.
Молодой инженер после смерти попадает в другой мир, в тело нежити. Через 500 лет в результате длительной комбинации он попадает в мир, похожий на его собственный. Но немного раньше во времени. Магия и прогрессорство. Война и… Вторая книга про дважды попаданца.
Боксёр из 90-х очнулся на конференции по поп-ММА. Тут бойцы с маникюром и продюсерами. Его принимают за… — Мага! Мага тормози! Ты же профессионал! — крик сбоку разрывает тишину. Сзади, вцепившись, как клещ, какого-то парня душит бородатая туша в капюшоне, повиснув рюкзаком. Пошла жара!