Местоумирание драконов (нанохулиганство)

Действие сегодняшнего рассказа происходит в мире одной литрпг, если что 8).

* * *

— Николай Петрович?! — донеслось снаружи палатки.

Нехотя протерев очки драконьей маски, Пономаренко поднялся от лабораторного стола. Бросил взгляд на стрелки на панели нового сепаратора — вроде всё в норме и разделение фракций чёрного драконьего золота идёт успешно. Пока успешно. Предыдущие установки не раз взрывались, заражая округу чёрным золотом, которое потом медленно и неумолимо прорастало топорщащейся драконьей чешуёй на повреждённой коже, на слизистой глаз и в лёгких.

У Николая Петровича в груди уже давно, ещё с первых раскопок местоумираний драконов появились красивые, переливающиеся радужным блеском черные пучки чешуи, похожие или на друзы лезвий-кристаллов или на скопления устриц. То что они красивые, Пономаренко знал, наблюдая за вскрытиями умерших в карьере рабочих, да и на костяшках правой его руки топорщилась эта чешуя, которая оставляла заметные царапины и на стали, и на стекле. Что там в творилось лёгких, Николай даже думать не хотел, просто берёгся, мало говорил и постоянно пил таблетки от кашля — малейший приступ и всё. А он практически на пороге открытия метода очистки, ему бы ещё чуть времени.

Пономаренко откинул полог. Перед входом стоял помощник Василий в очках и чёрной дыхательной маске, за его спиной солнечные лучи пронзали пыльный воздух, между палатками ходили люди, вдали виднелся силуэт запряжённой повозки.

— Николай Петрович, привезли новую партию, — Василий протянул пучеглазый покрытый светящимися строками противогаз-маску в виде короткой чешуйчатой драконьей морды.

— Молодец, Василий, — прошептал Пономаренко. — Возьми кого-нибудь из наших лекарей, наряди внушительно, тоже чтоб побольше этих блестящих магических штучек было. Вот… — Он замолк, пережидая боль в груди.

Василий воспользовался паузой:

— Николай Петрович, не беспокойтесь. Будем заводить по пятеро и каждому свой ритуал устраивать. Потом узнаем, какой больше убедил рабочих, тот и будем применять.

Пономаренко ободряюще улыбнулся и осторожно, чтобы не провоцировать боль, кивнул. Уж Василий то справится. Молодец! Было бы время, сам бы посмотрела на это всё и послушал, как рабочие обсуждают. Некоторые, наверняка, будут потом приходить, требовать провести другой риутал, мол, они посоветовались и узнали, что он лучше от потревоженного духа дракона защищает.

Увы, проще было разыгрывать представление с якобы отпугивающими духов противогазами, нежели убедить рабочих, что в местоумирании драконов нет никаких духов, что байки это всё. Есть огромный пласт чёрного золота, состоящего из насыщенных магией твёрдой и жидкой фракций. Твёрдая — прорастает в человеке и в конце концов убивает, потому что растёт не как у драконов гладкой чешуёй и только на коже, а топорщится вразнобой где угодно и как угодно. Жидкая фракция ведёт себя иначе — обезболивает и залечивает раны, но неизбежно несёт в себе мельчайшие твёрдые частички, которые попадают в тело и растут. Кто-то пробовал пить малые порции, кто-то колол по чуть-чуть — все они неизбежно умирали от разрастания внутри чешуи.

Звякнул таймер сепаратора. Николай Петрович достал из прибора склянку с чёрной маслянистой жидкостью, взял пробы. Оставшееся залил в центрифугу и включил её.

Пробы показали, что жидкость с нового сепаратора выходит на два порядка чище. Может в этот раз всё получится? С этой мечтой Пономаренко задремал под гудение приборов.

Проснулся он поздним вечером, когда за пологом шумела толпа идущих на смену рабочих.

— С начальником буду говорить! — резал гомон зычный голос бригадира.

За пологом в пыльной тьме, побитой лучами прожекторов, блестели очками драконьих масок рабочие. Бригадир чуть поклонился Пономаренко и негромко заговорил:

— Николай Петрович, тут кажись експеримент ставят над нашей бригадой. Одним прочитали над масками одно заклинание, а другим совсем другое. Не по людски выходит, понимаешь. Не по честному.

Пономаренко почувствовал, как его душит смех. От простоты этих людей. Только не смеяться, не улыбаться — заметят даже через окуляры маски и не поймут. Выкинут дорогущие маски и снова будут умирать от растущей в легких заразы.

— Извините, — со всей серьёзностью зашептал Пономаренко, — но мы просто не знаем, какое заклинание окажется эффективнее,

— Да это же просто, Николай Петрович, — развёл руками бригадир. — Давайте все разом. Для надёжности!

Николай Петрович закашлялся. Скривился от игл в груди, почувствовал во рту вкус металлический крови. Прохрипел испуганному бригадиру:

— Хорошо.

В палатку помог вернуться Василий, уложил на кушетку. Снял с Пономаренко маску, вытер от крови лицо.

— Что там на табло, какая чистота? — прохрипел Николай Петрович.

Удивлённо замерев, Василий непонимающе смотрел. Потом сообразил, что все мысли умирающего Пономаренко лишь о деле.

— Тридцать семь миллионных, — пробормотал Василий. Даже он понимал, что это слишком много.

— Неси.

— Столько никто не пил. Оно же вас убьёт… — Василий замолк, увидев смеющиеся глаза Пономаренко.

Тот выплюнул сгусток крови. Взял в руки склянку с чёрной жидкостью.

— Запишешь…

Василий кивнул.

— Попробую вдохнуть… — Пономаренко говорил с трудом, пропуская слова. — На вскрытии … изменения. Может … лечить … если … очистить.

Вязкая тёплая жидкость потекла в горло. Пономаренко сделал усилие. Преодолев боль, вдохнул её вместе с кровью и слюной. Вместо першения и кашля ощутил странное онемение. Обезболивающий эффект — пришла мысль. Быстро, пока хватало воздуха, Пономаренко залил всё, что оставалось.

Тело пыталось дышать, но легкие были забиты кровью и чёрным золотом. Пономаренко корчился, в глазах темнело, а мозг учёного как-то отстранёно запоминал никому уже не нужные ощущения.

Вот что-то обрывается внутри, словно стремительно начавшая расти чешуя прорезает грудную клетку. Кости странно изгибаются, будто-то кто-то их выворачивает и переставляет — мозг безуспешно ищет этому логичную трактовку. Вот в глаза бьёт свет.

Тот самый?

Нет, это просто висящие в палатке лампы.

— Дракон… — доносится ошарашенный шёпот Василия.

Пономаренко уже всё понял, кивает и хочет улыбнуться, но его растаскивает вверх и вширь, его чёрное чешуйчатое тело всё ещё растёт и разрывает палатку. Крылья хлопают в освещённой огнями ночи. Кричат переполошившиеся люди.

— Драконий Дух! — визжит кто-то в ночи. Слышатся истерические крики. Кто-то стреляет. В чешую Пономаренко глупо тычутся пули.

Хочется сказать, что это всё байки, что нет никакого духа. Но люди боятся, где-то занимается пламенем палатка. Потом другая. Уже не отдельные пули, а свинцовый град бессмысленно стучит по чешуе.

И дракону приходится улететь.

Через много лет, уже научившись превращаться в человека, Пономаренко узнал, что рассказывали о той ночи. Пробудившийся дух дракона сжёг весь лагерь и уничтожил половину рабочих в том числе знаменитого исследователя драконьих местоумираний и чёрного золота. Василий уцелел — каким-то чудом он со всеми записями учёного перенёсся на много вёрст прочь от карьера. Многие сомневались, что он той ночью вообще был в лагере.