Звёздный маяк (нанохулиганство)

Что бывает, если хочется написать рассказ, но не хочется на тему конкурса.

* * *

Из прошлой жизни он помнил, как вокруг умирали, как он помогал им, и как умирал сам. Память не сохранила ни имён, ни образов, ни слов — только смутные тревожные ощущения.

Сейчас его окружала бездонная чернота, которую он не мог разогнать своим светом. Только впереди что-то неясно мерцало, подобно маяку в ночи. И он звездой падал туда, к призрачному сиянию, только чтобы уйти из темноты.

Мерцание рассыпалось множеством блёсток среди серой пустыни мертвой планеты. Он не знал, планета ли это, и космос ли вокруг него, но в отбрасываемом собой звёздном свете видел серую поверхность из множества круглых стылых камней и осколков, сияющих будто алмазы. От удивления и разочарования он начал гаснуть, собственное его сияние сделалось тусклее, и по бокам стали различаться остальные падающие звёзды.

Он всегда был внимателен к другим, и сейчас, не понимая толком, кто он и где, он всё равно смотрел за ними. Похоже, серые камни действовали на каждого. Одни безнадёжно затухали из яркого белого сияния, в красное, вишнёвое, и, быстро остыв, серым камнем падали на планету. Некоторые из них раскалывались и на том месте рассыпались мерцавшие осколки внутренних кристаллов. Другие не затухали, а напротив — разгорались ослепительным гневом, и к планете долетало лишь облако пепла. Иные раздувались в стремлении сравниться с планетой и взрывались у поверхности, оставляя глубокие кратеры. Изредка одинокая звезда ошарашенно опускалась вниз и некоторое время тускло бродила меж серых камней, пока не затухала, становясь одним из них.

Опустился на поверхность и он. Берёг свой свет и долго плутал не в силах взлететь и не желая угасать. С неба непрерывно падали звёзды, иногда что-то происходило — он чувствовал некую тоску и лёгкую боль, в памяти всплывали забытые им слова — война, эпидемия, а потом с неба лился целый звёздный дождь.

Одна из гаснущих звёзд, падая, залила округу малиновым сиянием — это кристаллы на стенах старого кратера отразили её последнее дыхание.

Он понял, что надо делать. Единственное, что его ограничивало — внутреннее сияние не вечно. Оно иссякнет, и он ляжет мертвым серым камнем среди остальных. Поэтому он еле тлел, берёг силы и выкладывал стены кратера блестящими обломками угасших товарищей. Подолгу застывал в середине под чёрным небом, смотрел, как отражается падающая звезда, и снова подвигал кристаллы.

Наконец, когда всё было готово, он замер, сберегая последние силы для последнего яркого света, он ждал. Что-то случилось — сначала пришла тоска и боль, а потом небо усеяли падающие звёзды.

И он вспыхнул. Засиял из всех сил, кричал единственно доступным ему языком: Вы не одни! Они услышали и, кажется, поняли. Звёзды уже не гасли безнадёжно, не взрывались гневно, а с любопытством и надеждой спускались к нему. Самые смелые присоединялись, согревая и усиливая его свет. Он уже не видел чёрного неба и серого камня — всё вокруг сияло светом множества звёзд, которые сливались воедино. Их становилось всё больше.

И серые стылые камни вновь обратились звёздами. И пропала тьма.