Рок-н-ролл мёртв. (Не)ответ Прилепину

Извиняюсь за нерождественский пост. Но думаю тот, кто родился пару тысяч с небольшим лет назад и прожил на нашей грешной земле 33 не самых простых года — он поймёт и простит. А, мы, даже те кто вроде помнит и верит, никак не договоримся когда его день рождения праздновать и стоит ли праздновать чьи-то дни рождения (есть у меня близкие люди и из запрещённой в РФ христианской конфессии, где считают что не стоит). Да и просто — непраздничное у меня настроение. Так уж вышло.

Но вот подсунули мне гугл-новости в начале списка свежее высказывание Захара Прилепина. Который и сам, помимо всего прочего — рок-музыкант. И его простенькая песня про «больше не могу в этом октябре тратить своё сердце» была когда-то в топе моего личного хит-парада. Высказывание на этот раз о БГ.

Захар, конечно, в последне время ещё и не то говорил. Про полсотни евреев в жюри «Большой книги» слышали все,  кто следит за «боллитровским» литпроцессом. Ну и его передача по НТВ вроде как памяти Высоцкого, после которой он сотоварищи отправился в гастроли по стране с концертом этой самой памяти — это, как по мне, та самая полуправда, которая хуже лжи.

На этот раз он ничего особо дикого и не сказал. Вспомнил полные залы у русских рокеров в конце 80-х, хит-парад журнала «Юность», где группа Аквариум была на первом месте, сравнил с тем что в хит-парадах сейчас, и высказал своё саркастическое спасибо Борису Борисовичу за это.

Не буду сильно углубляться в текст песни Гребенщикова, вынесенной в заголовок, и рассуждать что песня Цоя — «Перемен» — это не политический лозунг, а сложная рефлексия.

Просто вспомню мой август 1991. В армии, под Питером. В такой себе рок-н-ролльной роте. На призывном пункте меня «покупал» музрук полкового клуба, а в роту нас собирал товарищ замполит, очень заинтересованный в победах роты в конкурсах армейской самодеятельности. И вот сидим мы перед телевизором с тем самым «дедом»-гитаристом, который меня политруку и «сосватал». Там Ельцин что-то про победу демократии вещает. Я спрашиваю: «Вить, это что, вроде как наши победили?». А он отвечает (напоминаю, дело ещё было до беловежского соглашения): «Во-первых — те ещё наши, во-вторых — та ещё победа, увидишь ещё».

А мораль сей басни пусть каждый сам для себя выводит.