В помощь автору 2

Как и обещал, выдаю вторую часть заметок о характеро- и мироконструировании.

Итак, расширенная сенсорика. Зачем она нужна, как может повлиять на поведение героев, сюжет и социум?

(Я постараюсь в дальнейшем разговоре свести терминологию к необходимому минимуму и пользоваться самым простым языком, но полного отсутствия терминов обещать не могу; проблема ощущений -- достаточно сложная и комплексная, хотя внешне она проста... как "время", или "разум", или другие фундаментальные реалии).

Есть мнение, что у людей имеется пять чувств: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус. Высказано оно Аристотелем и благодаря авторитету этого философа, поддержанному христианской церковью, распространилось очень широко. Иногда выделяют некое шестое чувство, вроде интуиции или даже некого мистического канала для внечувственного восприятия мира (как внечувственное ощущение может быть ещё одним чувством? не ко мне вопрос, это не моё мнение и я за него не в ответе!).

Так вот: физических чувств у людей немножко больше пяти. Говоря конкретно -- восемь.

Закройте глаза. Встаньте, пройдитесь по комнате. Попробуйте покрутиться на месте, а потом покрутиться в обратную сторону. Всё это вы делаете, интерпретируя сигналы чувства равновесия.

Теперь, не открывая глаза, проделайте известное упражнение: вытянув руки вперёд, сведите вместе указательные пальцы. Или, всё так же не открывая глаз, наклонитесь и коснитесь кончиков больших пальцев ног. Это возможно благодаря так называемой проприоцепции или, иначе, кинестезии; она позволяет нам сознавать положение в пространстве частей тела, влияет на пластику движений и ещё кое-что.

Относительно восьмого физического чувства: оно на самом деле довольно многогранно. Под интероцепцией мы понимаем, скидывая в одну кучу слишком многое, ощущения типа голода и жажды, сигналы внутренних органов, включая болезненные ощущения, ощущение времени и пр. Возможно, осязание тоже следовало бы отнести к интероцепции; его выделяют в отдельное чувство в основном вослед Аристотелю, а также потому, что оно (по Шеррингтону, придумавшему деление всех ощущений на внешние, внутренние и особенные) приносит нам информацию о внешнем мире, отчего относится к пулу экстероцептивных ощущений.

Ладно, хватит терминологии.

Все упомянутые выше чувства являются первичными. В том смысле, что они не требуют участия высшей нервной деятельности. Мозг просто получает сигналы рецепторов и фиксирует их; этого достаточно, чтобы первичные чувства "работали". В аналитической философии результат доставки ощущений называется квалиа... впрочем, я ведь обещал использовать поменьше терминов? Оставим в покое квалиа с непосредственным чувственным опытом и перейдём к синтетическим чувствам.

Эмоции. Гнев, страх, желание, тоска, уныние, любопытство, восторг, ярость, паника, ненависть и всё прочее из этого ряда вплоть до апатии (которая тоже эмоция, конечно).

Они пробуждаются в нас благодаря первичным чувствам... причём особенно эффективно будят эмоциональные реакции запахи. Однако прямой обусловленности между сигналом рецепторов и нервно-гуморальной реакцией на этот сигнал нет. Иной раз человек может и вовсе игнорировать внешний мир, полностью погружаясь в свои переживания. Образы из прошлого, из памяти и воображения, "забивают" актуальные здесь-и-сейчас сигналы. Такой эффект может дать сильное горе, глубочайшая концентрация, а может -- и не менее сильное опьянение, алкогольное либо наркотическое. Опять-таки не буду углубляться в нюансы.

Здесь важно то, что вторичными чувствами возможно -- хотя и с понятными ограничениями -- управлять сознательно. Если первичные ощущения блокировать либо перенаправлять легко разве что опытному йогину, то влиять на собственное эмоциональное состояние способен, в теории, любой человек. Эмоции можно прятать, подделывать, подавлять или, наоборот, распалять. Можно также читать их. Всё это является частью социально-коммуникативных навыков, входит в психологическую (ну, скорее психофизиологическую) надстройку над чистой нейрофизиологией.

Итак: люди обладают базисом в виде первичных ощущений, надстройкой в виде вторичных ощущений и могут ограниченно управлять второй. Эмоции играют важную роль в формировании психики и общества, причём чувствительность к чужим эмоциям не одинакова у разных людей и является скорее навыком, чем каким-то врождённым фактором -- примерно в том же смысле, в каком навыком, т.е. сложным продуктом социальной среды, является наш интеллект.

И на этом я, пожалуй, введение завершу.

Как фантасты пользуются расширенной сенсорикой и что под нею понимают? Самый простой случай -- обретение дополнительных первичных чувств. Ну, или достаточно радикальное перераспределение их значимости.

В нашумевшем романе "Парфюмер" П. Зюскинд только и сделал, что, по сути, поменял своему герою доминирующую экстероцептивную модальность. Обычные люди получают до 80% информации от зрения? Что ж: Жан-Батист Гренуй примерно в такой пропорции ориентируется на обоняние, да ещё и фантастическим образом лишён собственного запаха (это, кстати говоря, уже чистейшая фэнтезятина, сродни оптической прозрачности Гриффина, но почему -- объяснять не буду; вопрос сие побочный и не лишком важный). Существенно лучше проработана тема генетически усиленной ольфактометрии в ранних рассказах Лукьяненко "Запах свободы" и "Почти весна". Михаил Кобрин ощущает запахи столь полно и остро, что это выливается в синестезию: особенно сложные ароматы для него обретают краски, звуки и тактильные ощущения. Что, разумеется, далеко не всегда приятно; немалую часть времени герой Лукьяненко вынужден ходить с фильтрами в носу.

Почему я начал с запахов? Ну, как уже сказано выше, запахи очень тесно связаны с реликтовыми структурами подкорки. Может, 80% информации и поставляет нам зрение, но именно обоняние, как никакое иное первичное чувство, легко формирует эмоциональные паттерны и влияет на них.

Но одними запахами дело, конечно, не ограничивается. В разных произведениях разных авторов персонажи получают (или имеют изначально) самые разные наборы первичных ощущений. Кто-то слышит ультразвуки, кто-то видит тепловое излучение, кто-то наделён рентгеновским зрением, сверхслухом, чувствительностью к радиоволнам и магнитным полям... а кто-то всем этим сразу плюс каким-нибудь объёмным осязанием. И подобное далеко не всегда приятно, в чём мог убедиться всякий, читавший "Лунную радугу" С. Павлова. Бывают целые расы и виды, наделённые, например, темновидением -- как дроу Торила или фавны в сеттинге "RWBY". Бывают категории разумных, обладающих фантастически расширенной и упорядоченной интероцепцией: сюда можно вписать обладателей разных версий Системы Игрока или такого полезного устройства, как нейросеть.

И привычных либо расширенных каналов восприятия фантастам мало. Они не ограничиваются электромагнитным спектром и остальными тремя фундаментальными взаимодействиями; в некоторых книгах идёт в ход чувствительность к явлениям, в нашем мире несуществующим: эфиру, мане, "полям вероятности" и феноменам многомерности...

Всё это хорошо, но авторы далеко не всегда осознают полный спектр последствий, которые влечёт расширение сенсорной сферы. А меж тем оно -- особенно если разумный с расширенной сенсорикой не родился, а получил таковую в достаточно зрелом возрасте -- должно переживаться тяжело и не без проблем в бытовом и социальном плане. Чем уже помянутая "Лунная радуга" хороша, так это тем, что там подобной проблеме "сверхлюдей" уделяется немалое внимание. У Ван Вогта в одном из романов бегло упоминается: "В этом здании звучит музыка шелки", -- и ей-ей, для достоверности придуманного мира подобный штрих делает больше, чем километры восторгов по поводу того, как герой теперь за сотню метров слышит шебуршание мыши в траве.

А что же вторичные ощущения?

Для расширенной сенсорики в этой плоскости существует отдельный термин: эмпатия. Причём от реальной эмпатии фантастическая существенно отличается, будучи скорее частью экстрасенсорики. Способность ощущать чужие эмоции встречается очень часто -- и, надо признать, обоюдоострое преимущество эмпатического восприятия фантасты рефлексируют много успешнее. Вероятно, додуматься до того, что целая толпа людей в твоей голове, одновременно испытывающая разные, в том числе полярно различающиеся эмоции -- не так уж здорово, проще, чем до опасностей рентгеновского зрения.

...не может стать медиумом тот, кого в детстве хоть кто-то любил.

Так странно устроен этот печальный дар - умение видеть чужие мысли и испытывать чувства, способность входить в чужие внутренние миры. Если малышу есть, на кого положиться, если он знает, что его защитят и поддержат, не ждёт ежеминутно окрика и пинка, если он счастлив, - он никогда не узнает, каково это. Зачем счастливому человеку становиться тонкой мембраной, тугой струной? Оставаться человеком куда приятней. (О. Онойко "Лётчик и девушка")

"Выше" эмпатии стоит телепатия: сверхчувство, позволяющее воспринимать уже даже не вторичные ощущения, а чистые абстракции -- мысли в их исконном виде, не искажённом посредническими функциями слов. И казалось бы, всё замечательно! Ведь телепат, даже если радиус его способностей невелик, получает массу преимуществ. Он или она могут ускоренно учиться новому у знатоков своих профессий, "прокачивать" интеллект всех видов вплоть до социального включительно, мгновенно и точно определять ложь с недомолвками...

...вот в этом-то и заключается проблема. Если в мире существуют не только профессионалы практической психологии, влёт определяющие искренность собеседника и даже угадывающие по выражению лица, по позам и интонациям, по жестам и микродвижениям глаз чужие замыслы, а ещё и полноценные телепаты... что ж. Не удивлён, что они скрываются. Я бы на их месте тоже не спешил афишировать свои возможности, столь опасные для многих власть имущих. Чтение мыслей -- если это единичный феномен -- опасно. Это классическое нечестное преимущество, вдобавок отделяющее своего обладателя от общества вместо того, чтобы, наоборот, приблизить чтеца мыслей к обычным людям (хотя тут многое зависит, конечно, от самого общества и культуры "обычных"). А если чтение мыслей доступно для всех... что ж, тогда открываются невиданные ныне возможности. От формирования прямой демократии на Гее в цикле "Основание" Азимова и до построения настоящего коммунизма. Или общества постанкавера, м-да.

Однако же такая полезная смазка колёс общества, как ложь сильно теряет в эффективности и без телепатии с эмпатией, среди обладателей расширенных первичных ощущений. Обмануть таких -- задача более сложная и неблагодарная, чем в случае обычных людей. Притом способов выявить лжеца не один и не два. Сенсор может ложь учуять -- в прямом смысле. Может услышать её, уловив смену частоты сердечных сокращений и ритма дыхания. Может определить её по изменениям сигналов, бегущих по нервам -- если чувствителен к электромагнитным полям и безо всяких приборов снимает ЭЭГ собеседника. Плюс всяческая экзотика, вроде чтения аур. Или характерного для магов крови внимания к кровяному давлению с той же ЧСС.

Мир сверхлюдей -- это, если не учитывать исключения и особые случаи, более честный мир. А если сверхлюди соседствуют с обычными -- ещё и мир более жёсткого этикета. Мир формальностей. "Не высказанная мысль не может служить оскорблением" и всё такое прочее. К сожалению, далеко не все авторы в полной мере осознают подобное следствие из вводимого фантастического допущения о существовании сверхчувств. А меж тем системность подхода к построению собственного сеттинга и требования достоверности -- с необходимостью меняют не только личные, индивидуальные способности героев, но и мир вокруг них.

Меняют общество. Меняют даже саму реальность.