Эпический Карна. Сага о герое древнеиндийского эпоса. Часть I.

Речь пойдёт об одном из главных героев древнеиндийского эпоса «Махабхарата» (Мхбх). Его пересказами, краткими и длинными, полнится интернет, потому здесь я отмечу только важнейших героев. В эпосе рассказывается о вражде детей двух братьев из-за царства. Праведными и правыми изображаются Пандавы – сыновья царя Панду. Это, по старшинству: Юдхиштхира, Бхимасена (Бхима), Арджуна, Накула, Сахадева. Их мать – Кунти, их общая жена – Драупади. Неправедная часть семейства, Кауравы: царь Дхритараштра, брат покойного царя Панду. Его старший сын Дурьодхана, другой сын Душасана, их мать – Гандхари. Брат Гандхари - царь Шакуни. К Кауравам принадлежат и праведные люди, волею судьбы вынужденные поддерживать неправду: Бхишма (не путать с Пандавой Бхимой!) – старший родственник, сын прадеда Пандавов и Кауравов от первой жены, сильнейший воин; Дрона – воин, мудрец и учитель и Пандавов, и Кауравов; Крипа – воин и семейный жрец всей династии. Основная вражда исходит от Дурьодханы. У царевича есть лучший друг, поддерживающий его во всём – Карна. Об этом герое и будем говорить.

Огромный объём Мхбх позволяет углубиться в характеры героев больше, чем, например, греческий эпос. К тому же «Махабхарата» удивительным образом показывает героев как бы на разных стадиях существования эпоса как жанра. В ней присутствует и архаический герой с чертами чудовища (Бхима, второй из Пандавов), и достаточно классический Арджуна, и божественный Кришна, и Юдхиштхира, чьи боевые подвиги не идут ни в какое сравнение с его мудростью и приверженностью истине (как её понимает эпос). Но среди всех этих, очень разных, персонажей выделяется один. Его образ никак не укладывается в каноны героического эпоса, и больше похож на образ из античной трагедии, возникшей много позже, в совершенно других социальных обстоятельствах. Более того – местами этот герой кажется более уместным в драме Нового времени, в пьесах Шекспира он был бы на своём месте. И это поразительно, ведь от Мхбх до Шекспира – пара тысячелетий. Неудивительно, что именно этот герой, наряду с божественным Кришной, привлекает пристальное внимание создателей современных сериалов в Индии. Нет каких-то отдельных сериалов, посвященных Арджуне, Бхиме или Юдхиштхире – да в общем про них и так всё сказано в самой Мхбх, экранизация эпоса и есть экранизация их судеб. Но судьба трагического героя, о котором пойдёт речь в этой статье, по прочтении Мхбх оставляет множество вопросов и возможностей интерпретаций. 

На Курукшетре не один Арджуна задаёт вопросы о смысле бытия. На поле битвы, заваленном трупами людей, слонов, коней, разбитыми колесницами и сломанным оружием, на поле, где земля стала месивом из-за пролившейся крови, на этом страшном поле сошлись два великих воина. Всю жизнь они искали встречи, чтобы выяснить, кто же из них вправе называть себя лучшим. Это можно выяснить раз и навсегда единственным способом: кто останется в живых, того история и запомнит, как лучшего воина. Один из воинов – блистательный Арджуна, сын царя богов Индры, в чьей помощи нуждались даже боги. Его друг и возница – сам божественный Кришна, воплощение Вишну Нараяны, главного Хранителя вселенной. Но противник его, кажется, не уступает в мощи и умении владения оружием. Стрелы так и мелькают, и ни один из соперников не может одолеть другого, силы кажутся равными. Внезапно колесница противника Арджуны намертво увязает в раскисшей от пролитой крови земле. В этот миг сбылось проклятие: соперник Арджуны забыл все мантры, все заклинания, вызывающее оружие богов. Он стоял среди битвы, беззащитный перед ударами, и порицал священную дхарму: «Знатоки дхармы всегда твердят, что она хранит поборников своих от бед. Ныне она столь низко пала, что не хранит преданных моих друзей, и я склонен думать, что дхарма не всегда даёт защиту!» И божественный Кришна отвечает...

Диалог этот, хотя и не разворачивается в Бхагавад-гиту, всё же очень примечателен: человек, конечное создание, сетует на свою судьбу, бросая Бессмертным обвинение в нечестной игре. Ему отвечает Бесконечный и Безначальный – но не только словами. Очень поверхностным было бы свести их отношения к банальности «что посеешь – то и пожнёшь». Весь диалог между человеком и божеством, по сути, выражен в действиях, в судьбе героя. Чтобы понять вопрос и ответ, оставим описанную сцену и вернёмся к самому началу – к рождению. Биография Карны не дана последовательно, её приходится собирать по эпосу, многое мы узнаём только из погребальных плачей. Тем не менее, основные повороты хорошо обозначены.

Мать героя – Кунти, была отдана её отцом по обету своему бездетному родственнику, то есть Кунти – удочерённая. Отличаясь благовоспитанностью, царевна в юности смогла угодить суровому мудрецу Дурвасе, такому вспыльчивому, что его проклятия разрушили не одну жизнь. Мудрец был настолько доволен, что дал девушке благословение: волшебную мантру (типа заклинания), с помощью которой она могла призвать любого бога, но не просто поговорить, а ради рождения сына. Дурваса провидел, что в будущем у Кунти возникнут трудности с деторождением, потому и дал такой дар. Для женщины получить гарантию рождения детей, а тем более – сыновей, это большая удача. Ведь родить сына – её долг. Но в даре Дурвасы крылся подвох. Молодая девушка, не уверенная, сработает ли мантра, как-то решилась вызвать Сурью – бога Солнца. К её изумлению и восторгу, Сурья действительно появился перед ней в облике прекрасного, сияющего юноши. Бог тут же изъявил желание подарить Кунти сына. Смущённая дева отвечала, что она не замужем, ребёнок сейчас был бы некстати, она только проверяла действие мантры. На это Сурья гневно отвечал, что богов просто так с неба не вызывают, он или даст ей ребёнка прямо сейчас, либо пойдёт и сожжёт того, кто дал ей эту мантру. 

Разумеется, Кунти не хотела брать на себя грех убийства мудреца, и вынужденно согласилась на ребёнка. Однако сметливая царевна решила поторговаться, и будущий сын получил от своего отца-Солнца магические дары: «Кунти сказала Сурье: «Если на сыне моём, которого ты породишь, будут серьги и дивный панцирь, что вышли из амриты, пусть исполнится твоя воля, великий бог, я отдамся тебе, и пусть будет мой сын, как ты, прекрасен собою, добродетелен, смел и могуч». «Да будет так», - изрёк Шествующий по небу». Так программируются черты Карны - он действительно вырастет прекрасным, благородным и отважным воином. Кроме того, герой родится с панцирем на теле и серьгами, приросшими к ушам. Панцирь сделал сына Сурьи неуязвимым, а серьги – чрезвычайно привлекательным, «от его лица как бы исходило сияние». Интересно и то, что вещи эти вышли из амриты, напитка бессмертия, полученного богами и демонами при пахтании Океана. Как известно, при этом пахтании получилось множество сокровищ – в том числе драгоценный камень для Вишну, волшебный конь, чудесный слон, Луна и богиня процветания Шри. Часть даров досталась богам, часть – демонам. Таким образом, сын Сурьи при рождении получает как бы часть своего наследства – сокровища, принадлежащие его отцу. 

Замечу, что наделение дарами будущего героя по инициативе матери - распространённый эпический мотив, гарантирующий его грядущие великие свершения и необыкновенную судьбу: мать русского героя Вольги, зачав его от змея, произносит заклинание, требуя для сына выдающихся доблести, силы, разума; неуязвимость получают от матерей-богинь греческий Ахилл и скандинавский Бальдр, от матери-волшебницы - нарт Батрадз, от матери-пери - тюрк Депе-Гэз.

Итак, Кунти скрывала свою беременность, и в должный срок родила сына Сурьи «во внутренних покоях дворца», в уже готовом панцире и серьгах, и не спрашивайте, как ей это удалось. Эпос рисует восторженно-умильными словами внешность новорожденного и то впечатление, какое он должен производить: «мальчик, похожий на бессмертного»; «дивный обликом»; «прекрасный, словно чашечка лотоса». Так эпические сказания отзываются только о благородных героях, но никак об злодеях. Для сравнения, рождение Дурьодханы сопровождалась зловещими предзнаменованиями и катаклизмами: собаки и шакалы выли, тучи заволокли небо, беременные выкинули свой плод и тому подобные ужасы. Слушателям совершенно ясно, да об этом говорят мудрые открытым текстом: родился истребитель рода. Ничего хорошего он принести не может. В противоположность этому, рождение Карны описано как благоприятное событие: мальчик хорош собой, и мать чувствует к нему любовь. Однако Кунти не может оставить ребёнка себе: ведь для неё, незамужней девушки, это страшный позор. Более того – и для всего её рода, для приёмного отца, и для настоящего отца тоже. Неизвестно в точности, что бы случилось с Кунти, объяви она открыто о сыне. Возможно, её бы отправили в лес от греха подальше, возможно, оставили бы во дворце и попрекали всю жизнь. Во всяком случае, девушка не хотела опозорится и стать причиной позора родителей и их дурной славы, потому положила сына Сурьи в корзину, обмазанную воском, и, хоть и с тяжёлым сердцем, отправила новорожденного плыть по реке. В надежде, что какие-то добрые люди пригреют малыша. И это был первый трагический поворот в судьбе героя – разлука с матерью.

Ниже по течению корзину выбросило на берег прямо к ногам царского колесничего-суты Адхиратхи и его супруги Радхи. Открыв таинственную корзину и увидев прекрасного младенца, Радха очень обрадовалась, не меньше обрадовался и её супруг. Вроде бы пара эта была бездетной, хотя впоследствии упоминаются братья Карны, возможно, они родились после того, как суты забрали себе божественного младенца. Суты приняли ребёнка с восторгом, окружив любовью и заботой. До конца жизни Карна с гордостью носил прозвище Радхея, что означает – «сын Радхи». Адиратха был не просто каким-то колесничим, а другом царя Дхритараштры. Однако социальное положение семьи, в которую попал Карна, намного ниже его происхождения. Суты – смешанная каста, потомки браков кшатриев и брахманок. В усреднённом «эпическом обществе» сута – это возничий кшатрия, что в бою имеет крайне важное значение, от его действий может зависеть жизнь воина. Сами же возничие нередко гибнут, и за сражение один воин может сменить несколько сут. Возничими в конкретной битве не стесняются быть цари и герои, это не зазорно для воина. Кроме того, суты – панегирики, воспеватели подвигов как своих воинов-махаратхов, так и битв древности, а также – разных популярных сказаний. Сута Ломахаршана – ученик мудреца Вьясы, от него узнал и распространил «Махабхарату». Его сын, сута Уграшравас рассказывает Мхбх мудрецам во время многолетнего жертвоприношения. Сута Санджая, друг царя Дхритараштры, наделяется тем же Вьясой божественным зрением и подробно, включая диалоги, передаёт происходящее на поле битвы слепому царю. Но суты сами не могут быть воинами и царями. Они должны воспевать подвиги других, но сами их не совершают, не меряются воинской доблестью, и не получают за это награды и похвалу.

Карна, рождённый в царской семье, должен был бы стать царём, по меньшей мере – получить воинское посвящение. Но стал сутой. И это – второй трагический поворот его судьбы. Как повествует эпос, с детства Карна выказывал воинские способности и тягу к оружию. Адхиратха, пользуясь своими связями, пристраивает сына к царским сыновьям, обучающимся у знаменитого наставника Дроны. Там, как позже говорит Нарада, Карна подружился с Дурьодханой, отчасти случайно, отчасти – по склонности характера. Дружба эта имеет принципиальное значение в судьбе героя, потому подробнее остановимся на этом отрезке его жизни. Замечу, что сам эпос сведения даёт скупые, приходится додумывать. 

Итак, в какую ситуацию попал Карна в ашраме Дроны? Явно наблюдаются две соперничающие группы – дети Дхритараштры, Кауравы, и дети Панду – Пандавы. Пандав Бхима, обладая невероятной силой, озорует с Кауравами, таская их за волосы, избивая для развлечения, и побеждая во всех детских соревнованиях – даже в «поднимании пыли». Кауравы отвечают Пандавам не меньшей яростью. Дурьодхана, лидер Кауравов, считает себя несправедливо обиженным – до прибытия Пандавов из леса он был единственным претендентом на престол, все его баловали. А теперь внимание взрослых во многом переместилось к Пандавам – сиротам, обиженным судьбой. Дурьодхана, легко обижающийся и требующий повышенного внимания, требующий выполнения своих желаний, никак не мог смириться с существованием братьев. По его мнению, именно Пандавы отняли у него законные права наследника престола. Ведь отец его – царь, значит, и он должен стать царём. То, что всё сложнее, и права так не определяются, Дурьодхану мало волнует. Он видит свою цель – царский трон, а Пандавы – препятствие к нему. То, что Бхима так обращается с его братьями, а Дурьодхана не может их защитить – дополнительный повод для раздражения, хотя и не истинная причина.

Юдхиштхира, лидер Пандавов, старше Дурьодханы на год. Он знает свои права: по закону именно он должен стать наследным принцем династии Куру, поскольку его отец был царём раньше, чем стал царём Дхритараштра, отец Дурьодханы. Замечу, что эпос неоднократно упоминает, что Дхритараштра был как бы не вполне «настоящим» царём, а просто местоблюстителем, царские обряды для него не проводились. Юдхиштхира с братьями рано лишился отца, первые годы жизни они все с матерью провели в лесу. Юдхиштхира – сын бога справедливости Дхармы, и склонен к рассуждению и созерцанию более, нежели к воинскому делу. Зато его братья, особенно – Бхима и Арджуна, уже показывают задатки великих воинов. Юдхиштхира не питает вражды к Дурьодхане, враждебность выказывает Бхима, но детскую, несерьёзную. 

Карна – сута, в компании высокородных принцев ему придётся выбрать сторону. Он старше главных царевичей, между его рождением и рождением Юдхиштхиры в жизни Кунти произошёл ряд событий. Она вышла замуж за Панду, затем отправилась с ним в лес, и там снова применила мантру, призывающую богов – на всё это потребовалось не меньше пары лет. Учениками мальчики-кшатрии становились с 12 лет, предположим, что примерно таков возраст основной пары антагонистов, то есть Юдхиштхире 12 лет, Дурьодхане – 11. Карне в этом случае 14 или даже 15 лет. Это условные подсчёты, возраст эпических героев не исчисляется так, как в реальной жизни, однако слушатели эпоса хорошо ориентируются в реалиях жизни, и хотя бы примерное соответствие эпосу для правдоподобия требуется. Карна постарше, при этом он более низкого социального положения, к принцам его допустили, надо полагать, не столько из-за его тяги к воинскому делу, сколько из общих соображений – удобно, если сута и его будущий господин будут дружить с детства. 

Однако Карна вовсе не собирался заводить влиятельных друзей, чтобы однажды стать слугой кому-то из них. К тому времени, скорее всего, он уже знал, что не родной сын своих родителей, а приёмный, хотя и любимый. В эпосе мельком есть упоминания, что Адхиратха сказал Карне об этом, да и всякому очевидно, даже при всех эпических условностях, что дети с приросшим золотым панцирем и серьгами не рождаются у обычных людей. Карна знал, что высокого происхождения, и судьба уготовила ему путь героя – иначе зачем бы панцирь и воинский талант. Получив возможность обучаться у царского наставника, Карна мог считать, что его мечты исполняются. Но реальность оказалась более жестокой. Никто не собирался принимать Карну как равного принцам, только из-за его необычной врождённой экипировки. В глазах общества он был и оставался только сыном суты, фактически – слугой. Да, Карне не запрещали заниматься вместе с высокородными воинскими искусствами, однако ставить себя на одну доску с ними было непростительной дерзостью. Потому, пытаясь вести себя с принцами на равных, возможно, вызывая их на состязание, сын суты выглядел в глазах окружающих как ужасный гордец, грубиян непочтительный. 

У Карны впоследствии эпос подмечает ещё одну черту, настраивавшую против него общество. Карна невероятно хвастлив. Это в общем для эпического героя не большой порок, своими подвигами хвастают многие достойные люди. Но Карна хвалится тем, что ещё не совершил, но только намеревается сделать. Это уже не очень приятно. За это Карну не раз в эпосе называют хвастуном и болтуном раздражённые таким поведением старшие – Бхишма, Дрона. Впрочем, и сами они не без греха – тоже горазды хвалится несовершёнными подвигами, например, перед походом на матсьев, оказавшимся для них разгромным. Непрерывно хвалятся и Пандавы, а Юдхиштхира даже считает хвастовство Арджуны его главным грехом. То есть в целом хвастовство – не большой порок, скорее слабость, довольно безобидная, хотя и раздражающая. Однако особенное раздражение вызывает то, что сын суты имеет наглость так хвалить самого себя. Скромнее полагается быть слугам. 

При этом Карна хорошо владеет собой, он, при всей своей горячности, не похож на несдержанного Бхиму, впадающего в буйство очень легко. Это свойство характера Карна обнаруживает в эпосе с полной ясностью позже, на выпускных соревнованиях принцев. У Карны хорошо поставлена речь, эпос неоднократно это подчёркивает. То есть Карна хорошо, грамотно и с большим словарным запасом может выражать свои мысли и чувства – это признак образованного человека. У Карны имеется воинский талант – больше всего его привлекает лук. Талант немаленький, и Карна готов заниматься с усердием, что показывает его успешное обучение у великого Парашурамы. Но у Дроны уже есть любимец – Арджуна, который весьма ревниво относится к чужим успехам. Ещё немного – и конфликт с Аржуной станет главным мотивом всей жизни Карны.

Карна, делаю выводы, не тихо ищет покровителя, делая мелкие услуги принцам, как от него ожидают, а гордо демонстрирует себя, свои способности и свою личность, не стесняясь не говорить, ни действовать. Он готов дружить, но на своих условиях, требует равного отношения. Это не может не раздражать взрослых, и позже Дрона продемонстрирует своё отношение к Карне-подростку в полной мере. Карна ищет дружбы, но не смиренно. Он как бы показывает себя демонстративно, со всеми достоинствами и недостатками, ожидая, кто его позовёт сам. Никому не навязывается.

Юдхиштхира, тихий и миролюбивый, в этом возрасте свято исполняет дхарму – слушать старших. Он видит, что Карну они осуждают, и понимает, почему. Можно предположить, что с Карной принц вежлив, но не более того. Приближать к себе наглого выскочку – себе дороже. Это означает вступить в конфликт не только со взрослыми, но и с родными братьями. Бхима не любит Карну за острый язык, Арджуна – за стремление стать лучшим лучником. Так что даже видя, что Карна может стать либо хорошим другом, либо опасным врагом, Юдхиштхира не может ничего сделать. Он не может приблизить к себе Карну, даже если бы и захотел этого лично. Если бы Карна захотел дружбы с Пандавами, ему пришлось бы изменить всё – своё поведение и свои мечты, смириться с тем местом, которое отводят ему в социуме, местом слуги. Ясно, что Карна никогда бы на это не пошёл, такие изменения означают для него утрату своей личности.

Дурьодхана сделан из другого теста. Ему по большому счёту наплевать на мнение старших, и даже своих братьев (следствие рождения с асурской душой). Он берёт то, что хочет, не стесняя себя какими-то условностями. Для Дурьодханы с детства сила равна праву, если что-то он может сделать силой, то считает, что имеет право это делать. Дурьодхана видит, что Карна – полезный союзник в его борьбе с Пандавами, сильный и надёжный, искренний. Вот чего-чего, а лукавства в Карне вообще нет, он не хитрит, не делает вид, а прямо высказывает своё отношение, не стесняясь в выражениях. Карна вообще за словом в карман не лезет, не теряется в любых ситуациях, даже в тех, которые доставляют трудности самому Дурьодхане, глубоким умом не блещущем. Все эти черты характера Карны Дурьодхане, надо полагать, подходят и нравятся. Но главное, что объединяет двух героев – чувство уязвлённости. Дурьодхана обижен на Пандавов и весь белый свет за то, что не дают ему стать единственным наследником престола, на что, как он чувствует, он имеет полное право. Карна обижен тем, что окружающие никак не хотят видеть его достоинств, а всё выискивают недостатки и хотят, чтобы он, рождённый явно в высоком роде, вёл себя, как слуга. Эти двое просто обречены были стать друзьями, здесь я поспорю с Нарадой – никакой случайности в этом нет. 

Считая Бхиму главным своим врагом, из-за его непомерной силы и несдержанности, Дурьодхана принимает решение его убить. Понятно, что выполнить эту задачу невозможно без поддержки взрослых. Дядя Шакуни, брат его матери – интриган и хитрец, тут же берётся помогать в осуществлении этого небольшого желания любимого племянника. Карна, хоть и не играет в заговоре на убийство принца заметную роль, всё же в нём участвует, и упоминается в ряду помощников Дурьодханы в этом чёрном деле. Почему он так поступает? До этого упоминания Карна ни в чём таком не замечен и не выказывает никакой склонности к тайным убийствам. Но Бхима – особенный Пандав. Он постоянно демонстрирует высокомерие вкупе с силой: обзывается, бьёт Кауравов, причиняя им травмы. Бхима всегда гордился своей силой и не стеснялся демонстрировать её по любому поводу. К тому же он не упускает случая напомнить Карне его место – место слуги. Возможно, у Карны и были сомнения, но в заговоре участвовал его друг, отказаться – значит, подвести его. Подобную логику Карна демонстрирует намного позже, но почему бы не предположить её и здесь. Карна попросту поддерживает единственного человека, который не издевается над ним и не унижает.

Попытки убить Бхиму проваливаются, взрослые же решают замять дело – никто из заговорщиков не наказан. В этом месте мне хочется сделать жест «рука-лицо», но об эпосе и современной морали надо писать отдельную статью. Тем временем Дрона, возможно, раздражённый не только наглостью Карны, пытающегося занять «не своё место», но и участием строптивого суты в заговоре принцев, резко отказывает ему в продолжении учения. Карна хочет получить знания о «божественном оружии», Дрона говорит «нет». Для индийской культуры вообще очень характерно не наказание неправого, если он высокого рода и занимает важное положение, а лишения его «оружия» - союзников. Чтобы высокородному мерзавцу не на кого было опереться в своих гадких делах, чтобы его никто не поддерживал. Но у Дроны есть ещё один мотив так отказать Карне. Дело в его любимце – Арджуне. В самом начале обучения Дрона разглядел талант Арджуны и обещал ему сделать его лучшим на свете лучником. Арджуна весьма ревниво отнёсся к этому обещанию. Не могу снова не рассказать историю Экалавью, в контексте истории Карны она совершенно необходима. Нишадец Экалавью, человек «не того круга», чем высокородные принцы, очень хотел учится именно у Дроны. После отказа он не растерялся, сделал статую учителя, и обучился с её помощью стрельбе из лука. Да так, что превзошёл Арджуну. Узнав об этом, Арджуна страшно обиделся, и упрекнул Дрону, что тот-де не выполняет своего обещания сделать его лучшим лучником. Дрона, не желая огорчать любимца, велел Экалавью выплатить плату за обучение – и попросил в качестве таковой платы большой палец правой руки. Критический для лучника. Экалавью требование выполнил, и даже смог стрелять из лука, но стал обычным, а не выдающимся лучником. Что весьма обрадовало Арджуну и освободило от «лихорадки ревности». Останься Карна рядом с Дроной, вполне вероятно, его ждала такая же судьба. 

Но Карна – не смирный Экалавью. Услышав, чётко и ясно, что Дрона не будет его учить дальше, сын Сурьи попросту хлопнул дверью, ушёл из ашрама, наговорив напоследок учителю много неприятных слов. Надо полагать, старый брахман вздохнул с облегчением: теперь Карна – не его ответственность. Упрямый подросток, однако, не собирался сдаваться. Он нашёл учителя Дроны и Бхишмы – великого Парашураму, который обучался воинскому искусству у самого Шивы. Парашурама был воплощением Вишну (да, и Кришна тоже, но богам не обязательно воплощаться целиком, без остатка, их реальность позволяет создавать различных персонажей на Земле одновременно). Рождённый в семье брахмана, он, тем не менее, испытывал склонность к воинскому делу, и стал учеником Шивы. Придя домой, он обнаружил, что его дом ограбили. Это сделал местный царь, возжелавший брахманского добра. Возмущённый Парашурама попытался сначала решить конфликт мирным путём – он скромно пришёл к царю и стал жаловаться. Но царь не внял, конфликт обострялся, в конце концов царь с сыновьями убили отца Парашурамы. Тогда подвижник совершенно сорвался с цепи, убил сыновей царя, самого царя и множество воинов. С тех пор каждый раз, когда Парашурама слышал о том, что кшатрии кого-то притесняют, он немедленно хватал свой боевой топор и шёл всех рубить. И он проделывал это 21 раз, изрядно очистив землю от кшатриев, так что даже кшатрийки вынуждены были просить разрешения выходить замуж за брахманов, чтобы не прерывать род. 

К такому-то человеку и направился Карна. Парашурама был учителем лучших воинов – Бхишмы и Дроны, ни у кого, кроме как у него, сын Сурьи не мог получить так необходимое ему образование. Но Парашурама, хоть и вёл умиротворённую жизнь, предаваясь молитвам, а не кровавым забавам, свою юность не забыл. Он дал обет обучать воинскому искусству только брахманов, но не кшатриев. Кшатриев – никогда. И перед Карной встал сложный выбор. Парашурама был единственным человеком, способным осуществить его мечту – научить владению божественным оружием. Но что Карна ответит на вопрос о том, к какой семье он принадлежит? Мир считал его сыном сут, он сам – кшатрием. Но и в том, и в другом случае старик Парашурама, скорее всего, откажет. В первый и последний раз в жизни Карна решает схитрить. Чтобы не рисковать единственным шансом, он попросту врёт Парашураме, объявляя себя брахманом. Брахманов Парашурама обучать может, и с радостью берёт Карну в ученики. В этом месте хочется спросить, а куда глядел старый чёрт, пардон, воплощение Хранителя вселенной, когда брал Карну? Разве брахманы рождаются с чудесными панцирями? Вроде бы это ясная принадлежность воина. Но не будем ругать Парашураму: во-первых, он сам – нетипичный брахман, брахманы в эпическом мире вообще занимаются много чем, кроме как молитвами. Во-вторых, в индийских сказаниях божество обычно не мешает проявлению свободной воли человека. Если Парашурама сразу догадался, что Карна солгал, ему вовсе не обязательно тотчас показывать свою осведомлённость. «Плоды кармы должны созреть» - ученик получит своё воздаяние, но в нужное время.

Карна оказался отличным учеником, и Парашурама премного был им доволен, считая, что выучил лучника даже лучше, чем Бхишма и Дрона. Но уже в конце обучения Карна прокололся. Как-то его учитель заснул, а Карна сидел, положив его голову себе на колени. Тут подкрался скорпион, и принялся жалить Карну. Чтобы не доставить учителю неудобства, Карна даже не пошевелился. Проснувшись, Парашурама обнаружил, что ученик его истекает кровью от укусов злобного членистоногого. Тут-то учитель и догадался, что Карна – вовсе не брахман, а кшатрий, ведь только кшатрий способен вытерпеть такую боль, не пошевелившись. В гневе Парашурама проклинает Карну, наказывая его за ложь: в самый трудный час все знания, полученные от Парашурамы, знания божественного оружия, оставят Карну. Он забудет всё, чем овладел с таким трудом за годы теории и практики. Карна смиренно принимает проклятие, не пытаясь протестовать. Это первый, но не последний раз, когда сын Сурьи страдает от своего благородства. Пошевелись он, чтобы согнать скорпиона, ничего бы не случилось. Подобного рода обстоятельства называются злой судьбой, или фатальным невезением. У Карны под знаком злой судьбы проходит практически вся жизнь.

Правда, Парашурама, кроме проклятия, произнёс ещё и благоприятное для Карны пророчество о том, что будет он махаратхи – великим воином с неугасимой славой, тем, о чьих деяниях рассказывают легенды. Парашурама практически повторяет слова Сурьи, сказанные им в пророчестве о её сыне. Учитель обещает ученику, что он останется в памяти потомков – а чего ещё желать герою? Пусть Парашурама его и проклял, всё же это лучше, чем потерять палец и смысл жизни. В дальнейшем Карна вспоминает учёбу у Парашурамы с гордостью, а его проклятье – даже с бравадой, ведь «дал такоё лёгкое наказание, а мог бы сжечь силой своего тапаса», как будто бы не вполне понимает смысл проклятия и недооценивает опасность. С другой стороны, пренебрегать проклятиями – вполне в духе эпических героев. Карну, кажется, больше волнует не далёкое будущее, а настоящее.

По дороге домой Карна снова встречает зловещую тень судьбы. Эту историю рассказывают немного по-разному в разных источниках. В критическом издании Мхбх она передана так. Карна, охотясь в лесу, случайно убил телёнка некоего брахмана. Тот, не долго думая, проклял лучника: поскольку он убил беспомощное существо, то и в момент собственной смерти он будет беспомощен. Мотив случайного убийства и последующего проклятия неоднократно встречается в индийском эпосе: царь Панду был проклят, случайно убив мудреца вместе с супругой, принявших облики оленей ради любовных утех; в «Рамаяне» отец Рамы, царь Дашаратха, случайно убивает единственного сына слепых родителей, и те проклинают его на разлуку с собственным сыном. Во всех этих случаях невольный убийца виноват все-таки в смерти человека. Заканчиваются такие проклятия всегда – смертью виновного. Чем закончится проклятие Карны, мы увидим в дальнейшем.

Приведу здесь ещё одну версию проклятия. Возвращаясь домой, Карна увидел маленькую девочку, которая отчаянно плакала. Расспросив ребёнка, воин узнал, что девочка плачет из-за того, что случайно пролила топлёное масло на землю, и мать её за это будет ругать. Войдя в положение девочки, Карна своей силой выжал масло, уже впитавшееся в землю, обратно в горшок. Девочку-то он утешил, но причинил боль Матри-Земле. И богиня его прокляла: однажды колесо твой колесницы застрянет, и ты не сможешь его сдвинуть. В этой версии ярко отражается злая судьба Карны: он сделал доброе дело, выручил девочку, но в награду получил не похвалу, как полагается в подобных историях, а проклятие. 

Завершив обучение, Карна возвращается в Хастинапур как раз ко времени выпускного экзамена принцев. Обучение в те дни юношей «дваждырождённых» заканчивалось примерно в 21 год. Допустим, это возраст Юдхиштхиры, значит, Карне сейчас 23 или 24 года. На большой арене, в присутствии царской семьи и обычных жителей царства, принцы рода Куру показывают своё мастерство. Все они очень хороши, и народ разделяется – одни хвалят Дурьодхану, другие – Бхиму и прочих Пандавов. Но вот на арену последним выходит Арджуна. Он показывает такое искусство владения луком, что, без сомнения, считается победителем этого дружеского соревнования. Всё закончено, зрители уже потихоньку расходятся, однако ворота вновь открываются, впуская на арену незапланированного участника. Эпос описывает, как люди в недоумении оборачиваются, пытаясь понять, что происходит, как от ворот, в которые вошёл неизвестный воин, волной поднимаются рукоплескания и приветственные крики. Прекрасно сложенный, красивый воин в золотом доспехе незваным вышел на арену и отстрелялся не хуже Арджуны, чуть ли не превзойдя его.

Это один из ключевых моментов эпоса и судьбы героев. Часто герой является неузнанным, чтобы ярче показать свою доблесть. Неузнанный Одиссей является на сватовство к собственной супруге, неузнанный Парис побеждает в соревнованиях царских детей, и т.п. Да и в самой Мхбх Пандавы несколько раз выступают в этом сюжете как неузнанные: во время сватовства к Драупади, и во время битвы за коров матсьев. Неузнанность Карны относительная, ведь и принцы, и Дрона, и многие из царской семьи никак не могли забыть золотой панцирь сына суты. Но широкой публике это неизвестно, и она действительно видит героя в первый раз, не догадываясь, кто перед ней. Есть как бы и второй слой неузнанности: слушатели знают, что Карна – на самом деле сын Кунти, родной брат Пандавов. Обычно в эпосе этот поворот служит вящей славе героя. Одиссей расправляется с назойливыми женихами его Пенелопы и возвращает себе жену, Париса опознают родители и забирают от пастухов в царскую семью. Арджуна в похожей ситуации добывает Драупади и устраивает разгром Кауравов в Вирате. И слушатели Мхбх, да и сам Карна, слышавший такие истории с детства, вправе рассчитывать на благоприятный поворот для героя. Может быть, ему наконец повезёт и мать признает его? Но на этот раз всё снова идёт не так, как ожидалось.

Карна небрежно поклонился Дроне и Крипачарье, семейному брахману династии Куру, как бы говоря «мне не за что вас чтить, ведь вы всегда пренебрегали мной, а теперь смотрите, чего я достиг без вашей помощи». Показав своё мастерство, Карна расположил к себе множество народу. Дурьодхана, который конечно хорошо помнил старого приятеля, не постеснялся подойти и дружески обнять его, открыто выказать своё расположение. Рассерженный Арджуна, тоже хорошо помнивший соперника, сердито бросил: «Убитый мною, о Карна, ты достигнешь миров, предназначенных для тех, кто является туда непрошенным, и кто вступает в разговор, когда его не приглашают». Карна на это ответил: «Арена эта – общая для всех, а не для тебя только, о Пхалгуна! Здесь присутствуют кшатрии, ещё более выдающиеся по силе, а ведь закон следует за силой. Какой смысл в ругательствах, утешении слабого? Поговори лучше стрелами, о потомок Бхараты, пока я на глазах у твоего учителя не снесу сегодня стрелами тебе голову». Оба воина уже готовы были вступить в схватку, Кунти от переживаний потеряла сознание, однако не раскололась, не выдала тайну происхождения Карны. Но тут Крипа сообразил, как можно разрядить ситуацию. ««Это младший сын Притхи и Панду, происходящий из рода Куру, он вступит в единоборство с тобою. Ты же, о могучерукий, расскажи о своей матери и отце и о роде царей, который ты продолжаешь. Узнав это, Партха решит, будет ли он сражаться с тобой или нет». И когда так было сказано Карне, лицо его, казалось, склонилось от стыда, будто увядающий лотос, смоченный дождевою водой». Можно только представить, что в этот момент чувствовал гордый сын Солнца. Разумеется, Крипа хорошо знал о роде Карны, и слова его звучат как издевательство.

Но теперь уже Дурьодхана решает поддержать воина: «Если Пхалгуна не желает сразиться в битве с не-царем, тогда Карна будет мною посвящен на царство в стране Анга». И Карну, усадив на золотой трон, тут же посвятили в цари. Спасённый от публичного унижения Карна с большой благодарностью спрашивает у Дурьодханы, чем он может отплатить за такую щедрость. Дурьодхана отвечает: «Я желаю нерушимой дружбы твоей». И Карна ответил: «Да будет так». Поворот судьбы завершился, отныне Карна навсегда связан с Дурьодханой обязательствами, которые он и не может, и не хочет нарушать. Но, как бы закрепляя случившееся, эпос показывает ещё одну сцену. На арену выходит старенький Адхиратха, с палочкой – он торопился, узнав, что его сына посвятили на царство. Карна с головой, ещё мокрой от окропления, склоняется перед отцом, в почтении касаясь его стоп. Это благородно, но очень необычное для эпоса – такое почтение к приёмным родителям низкого происхождения. Обратим внимание, что Карна был небрежен, кланяясь Дроне и Крипе, но проявил полное уважение к отцу-суте. Это говорит о том, что личные отношения для Карны важнее социальных условностей. Черту эту он ещё не раз покажет в своей жизни.

Увидев суту и то, как почтительно ведёт себя с ним Карна, Бхима не может удержаться от насмешки: ««Ты недостоин смерти в бою от Партхи, о сын возницы! Тебе немедленно следует взять кнут, который более подобает твоему роду. И не достоин ты владеть царством Анга, о презренный из мужей, как недостойна собака вкушать жертвенную пищу, лежащую перед жертвенным огнём!». И когда так было сказано, губы у Карны задрожали слегка и, вздохнув глубоко, он взглянул на стоявшее в небе солнце». Здесь мы видим, как Пандавы подтверждают выбор Карны, снова раня его самолюбие, и как Карна сохраняет самообладание в такой непростой ситуации. Конечно, подобное поведение героя вызывает к нему только уважение.

Но снова выступил Дурьодхана. Он сказал Бхиме удивительно мудрые слова: «У кшатриев самое главное – сила, и должно вступать в бой с любым из кшатриев. Происхождение героев, как и происхождение рек, ведь трудно постижимо. Огонь, которым проникнуто все, что движется и неподвижно, произошел из воды; гром, сокрушающий данавов, был создан из костей мудреца Дадхичи. Слышно также, что рождение знаменитого божества Гухи (Сканда, он же – Картикея, бог войны) полно всяческих тайн: то ли он сын Агни, или же сын Криттики, то ли он сын Рудры, либо он сын Ганги. Нам известны также и те брахманы, которые произошли от кшатриев. Наш учитель Дрона родился из кувшина, а учитель Крипа – из группы тростников. И каково ваше рождение, – о том также разузнали цари (намёк на то, что Пандавы по крови – не сыновья Панду). Как может антилопа произвести на свет такого тигра, как Карну, вместе с серьгами и панцирем, который отмечен всеми благоприятными приметами и подобен солнцу? Этот владыка мужей заслуживает господства над всею землей, а не только над страной Анга, благодаря могуществу своих рук, а также и мне, следующему его велениям. А кому не нравится то, что я сделал для Карны, тот пусть взойдет на колесницу и согнет свой лук ногами (то есть начнёт боевой поединок)». Здесь Дурьодхана справедливо отмечает, что не так важно происхождение героя, как его деяния. Он, единственный в собрании, ставит Карну на один уровень с собой, заявляя что «следует его велениям». В конце соревнования Дурьодхана выражает свою симпатию Карне, «беря Карну за руку». Карна чувствует, что Дурьодхана - тот друг, который поддерживал его, когда все отвергали его.

Солнце село, и все разошлись по своим домам. Народ хвалил то Арджуну, то Карну, то Дурьодхану. Кунти тайком радовалась за старшего сына, получившего всё-таки царство, как ему и подобало при рождении. Дурьодхана обрёл могучего союзника, в мастерстве владения луком не уступающего Арджуне. Юдхиштхира же задумался о том, что Пандавы нажили могучего врага, и от сына суты будет не так просто избавится. В Дхармарадже поселилось беспокойство, которое он пронесёт через много лет, до самой гибели Карны. 

Как чувствовал себя Карна, которого несколько раз за полдня то окатывали ледяной водой неприятия и насмешек, то поднимали на уровень царей, представить не трудно. Триумфа не получилось, не вышло и сразиться с Арджуной, обида на Пандавов закрепилась и переросла в ненависть. И Арджуна, и Бхима продемонстрировали, что, несмотря на мастерство, они никогда не примут Карну как равного из-за происхождения. Юдхиштхира не урезонил братьев и не показал, что относится к этому как-то иначе, надо полагать, он с ними был согласен, хотя сам лично резких слов сыну суты не говорил. Тайна Карны не открылась – Кунти, хоть и переживала, и падала в обморок из-за волнения о двух сыновьях, готовых поразить друг друга стрелами у неё на глазах, всё же не нарушила молчание. Открыть тайну для неё означало навлечь позор на себя и сыновей. И кто знает, как её законные дети стали бы относиться к ней, узнав, что в юности девушка породила незаконнорожденного брата. Кунти совершенно не собиралась рисковать, своим признанием она могла ухудшить и своё положение, и положение своих сыновей, и так неустойчивое при дворе Хастинапура. Так Кунти предала своего старшего сына во второй раз, и не в последний.

Но Карна нашёл надёжного друга в лице Дурьодханы – друга, который в него поверил, и которому наплевать на условности общества. Впоследствии Дурьодхана покажет, что он действительно верит в силу без ограничений, и не затрудняет себя размышлениями о том, вправе ли он её применять. «Могу» для него – синоним «сделаю». С одной стороны, о силе говорил и Карна на арене: «…закон следует за силой». Но насколько Карна готов переступить моральные устои? Покажет будущее. Трагедию уже ощущают слушатели эпоса, но не его герои: неузнанный брат, оставшись неузнанным, становится врагом родным братьям. Даже Кунти, единственная, кому известна правда, не может открыть её, и ещё не подозревает, в какую опасную ситуацию ставит всех своих детей. Кажется, поведением Арджуны и Бхимасены во время незадавшегося состязания руководит злой рок. Толкнув Карну в объятия Дурьйодханы, Пандавы не только гарантировали трагическое будущее Карны, но и нажили себе могучего врага, чья ненависть им дорого обойдётся. Роль Карны в неотвратимо надвигающейся битве обе стороны оценивают примерно одинаково. Да и помимо самой битвы на Курукшетре Карна скоро устроит Пандавам массу неприятностей.

Тем временем ученики Дроны, все принцы выплатили учителю гурудакшину, плату за обучение. Они, в основном Арджуна, покорили царя Друпаду, который обещал Дроне поддержку в юности, но не дал её, став царём. Друпада затаил обиду и совершил великую яджну, огненное жертвоприношение, прося у богов сына, способного отомстить обидчику Дроне. В ответ небеса выдали сразу двух: сына Дриштадьюмну, коему напророчили стать убийцей Дроны, и дочь Кришу Драупади, по поводу которой голос с неба сообщил, что она послужит причиной великого истребления кшатриев. Замечу, что у Дроны есть ещё и дочь Шикхандини, про которую известно, что это – перерождение царевны Амбы, поклявшейся послужить причиной смерти Бхишмы. 

В Хастинапуре Дурьодхана, огорчённый славой Пандавов, строит им козни, точный смысл которых эпос не раскрывает. Говорится только, что в этих злоумышлениях непременно присутствуют Шакуни и Карна. Пандавы не попадают в расставленные им ловушки, но молчат, не разглашая всё это по совету Видуры. Надо полагать, Видура, чтобы не поднимать в семье скандала, ожидал, что Дурьодхана перебесится, и всё придёт в норму. Хотя пакости были не такими уж мелкими – много позже эпос утверждает, что против Пандавов применялся яд, верёвка и прочите радости из этого набора наёмного убийцы. Но, когда Дурьодхана узнал, что люди царства желают видеть своим царём Юдхиштхиру, а Дхритараштру отправить в почётную отставку, он взбесился ещё больше. Замечу, что самым дорогим для Дурьоданы всегда был трон, он считал, что имеет на него все права, и не терпел соперников, даже если Юдхиштхира должен был наследовать по традициям и закону. Потому, услышав все эти толки, он стал действовать немедленно. Свои опасения Дурьодхана высказывает своему отцу, наедине: «Если этот пандава получит царство как наследство от Панду, то, несомненно, после него получит царство его сын, затем сын последнего, а потом и сыновья каждого из последующих. Тогда мы вместе со своими сыновьями будем исключены из царского рода, и народ будет пренебрегать нами, о владыка земли! Следует быстро распорядиться таким образом, о царь, чтобы мы, питаясь из чужих рук, не попали в вечный ад». Замечу, что опасения Дурьодханы небеспочвенны. В реалиях того времени такой сценарий был частым явлением – кто не держался за трон, быстро утрачивал власть и влияние.

Уговорив отца отправить Пандавов в город Варнавату, чтобы дать возможность Дурьодхане склонить народ на свою сторону, коварный принц сам замышляет сжечь всех, вместе с Кунти, в горючем доме, выстроенным его верным советником Пурочаной. Участвовал ли в этом, несомненно, подлом и злом поступке Карна? Сказание в любом случае главным ответственным считает Дурьодхану, подробно описывая его тайный разговор с Пурочаной. Возможно, Карна и знал об этом низком замысле, так как позже его имя упоминается в этой связи, но точно не был инициатором и активным участником. Во всяком случае он не огорчился, когда пришла весть о гибели Пандавов. Далее сказание подробно повествует о жизни скрывающихся Пандавов, о победе над ракшасами Хидимбой и Бакой, о победе над царём гандхарвов – полубожественных созданий, владеющих волшебством майи. Этот царь дарит победившему его Арджуне чудесную воинскую науку богов, в то время как сестра побеждённого Хидимбы выходит замуж за Бхиму и рождает Гхатоткачу – богатыря, которому предстоит сыграть важную роль в битве на Курукшетре. Во время этого вынужденного лестного изгнания Пандавы как бы в миниатюре повторяют своё будущее великое изгнание. Обратим внимание, что Пандавы обретают новые знания и новых союзников, увеличивая свои силы. Кауравы же заняты земными делами, о которых сказание почти не упоминает.

Следующий эпизод эпоса имеет весьма важное значение. Это сваямвара Кришны Драупади, выбор невестой жениха из достойнейших. Царь Друпада, как говорит поэма, всегда хотел выдать дочь замуж за Арджуну. Подозревая, что Пандавы не сгинули в огне, хитрый царь замыслил необычное испытание. Он построил некую «летающую машину», которая поднялась в высоко воздух, и поддерживала золотую рыбу, как бы плавающую кругами в вышине. Соискателем руки принцессы надо было попасть в глаз рыбы, руководствуясь её отражением в бассейне. К тому же сам лук был необычайно тугой, так что согнуть и натянуть тетиву на него мог только человек выдающейся силы. Карна прибывает на сваямвару Драупади в качестве спутника Дурьодханы. В критическом издании говорится, что ни один из быков-мужей, собравшихся на сваямвару, не смог поднять и согнуть лук, в том числе и Карна. Другие варианты этого эпизода ещё более красочные. Говорится, что Карна вообще не собирался выигрывать Драупади для себя, так как у него уже была жена, которую ему в юности посватал его отец Адхиратха. Но, по просьбе Дурьоданы, он согласился выиграть принцессу для друга. Карне удалось натянуть тетиву на лук, он прицелился и уже готов был выпустить стрелу, как Драупади гневно заявила, что не собирается выходить замуж за сына суты. Пристыженный Карна вынужден был покинуть арену, под смех и улюлюканье собравшихся там царей. Эта сцена как бы повторяет сцену на выпускном экзамене принцев, только здесь Карну никто поддержать не может – Драупади в своём праве. После такого унижения понятно, что лично к принцессе Карна добрых чувств не испытывает. В дальнейшем это дорого обходится женщине.

В конце сваямвары, как положено по эпическим канонам, выступает неузнанный герой. Арджуна, переодетый брахманом и по уши заросший бородой, так что узнать его затруднительно, поднимает лук и поражает рыбу прямо в глаз. Довольная Драупади надевает на него свадебную гирлянду, что вызывает возмущение всех собравшихся кшатриев, а отчасти даже и брахманов. Цари собираются расправится с Друпадой, как бы в насмешку придумавшем такое состязание, что пройти его воины не могут, и выдающим дочь за нищего брахмана. Тем более, что по обычаям, сваямвара – это удел кшатриев, брахман не мог вот так явится и выиграть невесту-кшатрийку. Цари в ярости хотят убить допустившего позор царя Друпаду, его сына, а также саму Драупади, раз она оскорбила всех, предпочтя благородным кшатриям – брахмана. В то же время цари собираются оставить жизнь самому наглецу-брахману, ведь от его молитв и обрядов зависит благополучие земли, в том числе и самих кшатриев. Интересно, что во главе этой возмущённой толпы эпос ставит Шалью, царя мадров, брата второй жены Панду, а значит, родного дядю Накулы и Сахадевы, и… Карну. То есть Карна к моменту сватовства – уже признанный царь, способный повести за собой. Причём его низкое происхождение здесь не важно – важна сила, в которой высокородные уже успели убедиться. 

Цари приступают к Друпаде, тот прячется за Арджуной и Бхимой (Юдхиштхира с близнецами незадолго до этого тихо покидает собрание). Толпа брахманов желает защитить своих, с ними в схватку вступает Дурьодхана и прочие цари. С Бхимой сражается Шалья, в поединок с Арджуной вступает Карна. Сначала Арджуна ранит Карну, но тот быстро приходит в себя, и битва идёт на равных. В течение боя герои хвалятся, показывая сопернику свои приёмы, и по-мальчишески восклицают: «Посмотри, как я отражаю удары!». «Гляди на силу моих рук!» То есть это современные читатели воспринимают как мальчишество, эпос же подчёркивает, что эти слова – подобающие героям. Сообразив, что перед ним – грозный соперник, Карна сражается ожесточённо, и наконец обращается к брахману с такими словами: «Я доволен, о лучший из брахманов, силой твоих рук, не слабеющих в бою, а также действием твоего оружия. Не являешься ли ты воплощением военной науки, или же ты Рама (то есть Парашурама) лучший из брахманов, или воочию – Харихая, либо ты сам Вишну, Ачьюта? И для того чтобы скрыть себя, ты принял сей вид брахмана и сражаешься против меня, опираясь на силу рук своих? Ведь никто другой, кроме самого супруга Шачи (Индры) или же Киритина, сына Панду (то есть Арджуны), не в состоянии сражаться со мною, когда я разгневан в бою!» Итак, Карна почти раскрыл личность своего соперника. Но Арджуна не собирается вскрываться: «О Карна, я не воплощение военной науки, я и не могучий Рама. Я – брахман, лучший из воинов, лучший среди всех, кто носит оружие. Преуспев в изучении вед и оружия «паурандара» по велению моего учителя, я стою здесь, чтобы победить тебя в сражении. Остановись же, о герой!». И когда так было сказано, Карна, сын Радхи, могучий воин, сражающийся на колеснице, отвратился от битвы, считая, что брахманская сила неистощима». 

Таким образом, нельзя сказать, что Арджуна выиграл поединок с Карной – тот попросту проявил вежливость и благородство, дав возможность брахману выполнить повеление своего учителя. К тому же повод для стычки не был значительным – на кону не стояло ни царство, ни честь друга – Дурьодхане в целом было всё равно, он ввязался в драку по привычке, и потому что «все побежали». Карне вовсе незачем было убивать неизвестного брахмана, потому он не стал спорить с ним. Здесь сыграло и уважение Карны к брахманам вообще – в эпосе не раз упоминается, что Карна неизменно приветлив с брахманами и раздаёт им дары, и ни один брахман не ушёл от него с пустыми руками. Стоило ли из-за мелкого дела совершать грех убийства брахмана? Но и этот жест Карны не был оценен никем. Позже его не раз попрекают тем, что он «был побеждён Арджуной» в этом поединке, хотя фактически это было не так. Справедливости ради заметим, что и Арджуна не рвётся убить Карну. У него сейчас другая задача – доставить Драупади благополучно в своё жилище и совершить свадебные обряды, после которых положение Пандавов кардинально изменится. Из гонимых, питающихся подаянием они станут союзниками царя Друпады, не последнего из царей Бхараты.