90-ые, война и Джохар

Джоха прибился ко 2-му батальону как-то случайно. Чистым кавказцем он не был от слова «абсолютно», но это никого не смущало. Маленький Джохар дымился светло-серой густой шерстью, темнел постоянно злобной крохотной пастью и, при любой возможности, неуловимо быстро цапал белоснежными иглами щенячьих зубов.

Единственное средство, спасавшее руку, желавшую погладить псеныша, водилось в вещмешках нечасто, уходило молниеносно, ходило в виде твердой валюты наравне со спиртом «Ферейн» и прельщало всех и каждого, не исключая дам из медчасти. А как еще, если речь о сгущенке, да настоящей, по ГОСТу, а не о жидковато-сладенькой замазке, заполонившей полки маркетов сейчас?

Джоха сгуху котировал и уважал. И именно на краткий миг своего детско-собачьего сахарного счастья, поразительно быстро уплетаемого узким красным языком, принесшему дар дозволялось трепать за ушами и гладить густую шубку. 

Мы стояли несколькими точками от Курчалоя и до Автуров. Снег ложился, за ночь суровел и начинал белеть повсюду, но утром грустнел и расползался в кашу. Напротив кольца траншей и врытой палатки темнела полоса взгорков, тянущихся от чертова Аргунского ущелья и где-то там, в такой же слякоти и холоде ждали своего часа те, кого караулили. 

Джохар, как настоящий пес войны, ночью заваливался под бок Яше или укладывался на выложенные для сушки дрова у печки. А утром, едва вставала дневная смена постов, улепетывал носиться вокруг, мешаясь, порыкивая, тявкая и не желая принимать порядков, вносимых в серую обыденность Уставом. 

Его сурово окидывали взглядами приезжие проверяющие, подкармливали наведывавшиеся с осмотрами медички, старательно прятали от комполка все, включая командира точки. Джохар запахов санчасти не любил и сгущенку, привезенную красотками, употреблял после их же отъезда. Проверяющих щенок сторонился, но не стеснялся, сурово рассматривая своими темными кавказскими очами. А уважение к комполка показывал постоянно задранной задней лапой у колеса БТРа сопровождения.

Зачем нужна приблудившаяся собачонка там, где далеко не весело, порой страшно, иногда холодно до звенящих костей, а самыми ценными вещами считаются сигареты, сон и запасная пачка пять-сорок пять? Да черт знает, если честно. Вряд ли кто смог бы ответить как-то однозначно и совершенно точно никто не стал бы морочить себе голову таким вопросом. Есть щенок – и хорошо. Злой? Да еще лучше, подрастет на позиции с собой брать станем.

А Джохар себе рос, рос и рос, кочуя со своим взводом, по штатке обозначенным как рота туда-сюда, от этого эн-пэ до того, с этой точки до той, по асфальту, грунтовке и вязкой жиже никому ненужных полей. И превращался в молодого, характерного и вполне себе красивого пса войны. И это, как раз, было просто и обыденно прекрасно.