Фантасты о фантастах - в стихах

Сто лет тому назад прослеживается интересная и по-своему красивая традиция памятных стихотворений, зачастую - сонетов-акростихов, написанных авторами фантастики и ужасов в качестве посвящения ушедшим гигантам, что жили и творили в том же направлении прежде. Иногда в качестве акроэлемента первые буквы строк стихотворения составляют имя того, кому посвящены эти самые строки. Или же поэтический текст переносит читателя в мир произведений главного героя стихотворения.
Вот несколько примеров от авторов, публиковавшихся в культовом американском издании начала прошлого века - журнале Weird Tales. 

В 1938-м году журнал опубликовал сонет-акростих Говарда Лавкрафта, под названием “Where Once Poe Walked.” В стихотворении Лавкрафт бредёт по кладбищу Провиденса, встречает призрака, и в процессе произносит в заклинательной форме имя Эдгара Аллана По целиком.
Изданное посмертно (Лавкрафт умер в 1937-м году), стихотворение является одновременно свидетельством поэтического таланта Лавкрафта и данью уважения литературному наследию Эдгара По.

Говард Филлипс Лавкрафт

Где прежде гулял По

Этот извечный выводок теней
Дыханием столетий оживлён;
Гиганты-вязы простирают сонм ветвей
Аркой над миром тех, былых времён.
Рисует память сцены прошлых дней,
А листопад  поёт о юности твоей,
Льёт слёзы по годам, что сгинули как сон.
Лишь призрак здесь скользит, совсем один,
Аллеей, там, где тонет звук шагов;
Незримый глазу, но стихом своим
Пронзит, как заклинаньем, ткань миров.
Один лишь посвящённый в тайну По
            увидит у надгробья тень его.

P.S. Существует как минимум два перевода этого стихотворения. Этот - лишь ещё один вариант, как я его вижу.

Оригинал:

Where Once Poe Walked

Eternal brood the shadows on this ground,
Dreaming of centuries that have gone before;
Great elms rise solemnly by slab and mound,
Arched high above a hidden world of yore.
Round all the scene a light of memory plays,
And dead leaves whisper of departed days,
Longing for sights and sounds that are no more.
Lonely and sad, a specter glides along
Aisles where of old his living footsteps fell;
No common glance discerns him, though his song
Peals down through time with a mysterious spell.
Only the few who sorcery's secret know,
Espy amidst these tombs the shade of Poe.

(источник)

В том же Weird Tales, но чуть раньше - в сентябре 1937-го - публикуется стихотворение Генри Каттнера - также сонет-акростих, посвящённый уже самому Лавкрафту. Будущий именитый фантаст Каттнер посвящает своеобразную эпитафию своему «учителю» - Лавкрафту, недавно покинувшему этот бренный мир.

Генри Каттнер

Г. Ф. Л.

(Говард Лавкрафт)

Где солнце дня не светит, где в пещерах под землёю,
Огромны, алтари в скале, сработаны рукою
Всесильных древних сущностей, где их в дыму чернеет
Абрис, и тень миров вне мира в сне сновидца зреет –
Рыжеет кровью тел чужих вампирье существо.
Древнейший житель ночи, страх, гигантское крыло,
Фантазм величья тёмного танцует вдалеке;
Лики богов Египта там оттиснуты в песке.
А чашу тайн богов испить не каждому дано;
В Вальхаллу путь для мирных душ закрыт давным-давно.
Коварна ночь, и холодна, и ужасов полна,
Река забвения молчит, но дарит вечность сна,
Асфоделевый дурман лишает волшебства;
Финал лишь избранного ждёт у золотых ворот,
Там, в кроне древа Иггдрасиль, он кладезь обретёт.

оригинал:

Henry Cuttner

H. P. L.

(HOWARD LOVECRAFT)

Here in the silent places, and the caverns beneath the world,

On the great black altars carven from the stones that the gods have hurled,

Where the gray smoke coils and shudders through the eery purple gleam,

And the shadows of worlds beyond our worlds fall over a dreamer’s deam – 

Reddened with blood from an alien flesh, pallid a vampire thing.

Dark of the glimpse of supernal night and brushed with an ebon wing,

Pageants of awful majesty pass in a saraband

Like the shadows of Egypt’s Titan gods far-flung on the changeless sand.

Only a few may taste the cup that none but the gods can drain;

Valhalla is lost to the stolid throng of the peaceful and warm and sane;

Evil, they say, is the lonely night where it is not good to be,

Chilled with the cold that is more than cold, paying the dreamer’s fee,

Resting on couches of asphodel, resting and wonder-drowned,

Ageless and lost to a humdrum world, with magic and glory crowned,

Facing the gates of the universe, breasting the mighty stream

That bursts from the roots of Yggdrasil, in the splendor of a dream.

А вот стихотворение Роберта Барлоу, опублкованное в журнале «Weird Tales» в октябре 1936-го года. В том самом номере, где вышла последняя, третья часть «Красных гвоздей» самого Говарда, начавшая выходить с июля 1936-го, после смерти автора 11 июня того же года. Барлоу - не столь известный писатель, как герой его поэтического посвящения, однако он числился в соавторах самого Лавкрафта и имел публикации в Weird Tales.

Роберт Барлоу

Посвящение Роберту Ирвину Говарду

Король и воин, Конан мёртвым пал
Под звёздами таинственных небес;
И смех его не прозвучит уж здесь,
Герой уснул среди холодных скал.

И не гремит шум битвы для него,
Там скорбь, где прежде трубный марш играл:
О нём воспоминаний тяжкий вал
Накрыл всех воинов, до одного.

Пролилась кровь любовника войны,
Ей Конан как владычице служил, -
Со сломанным мечом лежит без сил,
Всех одолев, опричь Теней Ночных;

Увековечен в мифах будет он,
Герой среди героев всех времён.

оригинал:

R. E. H. 
Died June 11, 1936
By R. H. BARLOW 

Conan, the warrior king, lies stricken dead
Beneath a sky of cryptic stars; the lute
That was his laughter stilled, and sadly mute
Upon the chilling earth his youthful head.
There sounds for him no more the clamorous fray,
But dirges now, where once the trumpet loud:
About him press old memories for shroud,
And ended is the conflict of the day.

Death spilled the blood of him who loved the fight
As men love mistresses, and fought it well—
His fair young flesh is marble where he fell
With broken sword that vanquished all but Night;
And as of mythic kings our words must speak
Of Conan now, who roves where dreamers seek.

Интересное всё-таки явление эта вирд-поэзия. Станут ли её когда-нибудь изучать и выделять так же, как, например, поэзию Серебряного века или "проклятых поэтов" французского декаданса? Пожалуй, это лишь вопрос времени.