Ажжж...

Ленка уронила голову в тарелку с кусками вареной козлятины и, счастливо вздохнув, наконец, расслабилась и стала проваливаться в сон.

В этот момент, с протяжным скрипом распахнулись широкие, как женская душа, двери, и в парадный зал ворвалась чумазая амазонка с выпученными глазами. С её кожаных доспехов сыпались пыль и песок. 

— Тревога! — заорала она с порога во весь голос. — Мхамамаки напали! Сожгли две деревни! Идут сюда! Их больше двадцати тысяч!

Сидящие за столом зашевелились, забурлили, заорали, забегали. Через минуту в пиршественном зале воцарился натуральный бедлам. При живой и здравствующей Юльке! Ленка подняла голову и осмотрелась вокруг мутными с просонья глазами. Царские советницы яростно кричали друг на друга, предъявляя претензии, идущие от сотворения мира во глубины веков, к ним подтягивались соратницы и добавляли огонька в разгорающийся костер взаимных оскорблений.

- Та-ак, - тяжело и веско, но негромко и как бы обращаясь к самой себе, проворчала Ленка. - А ну - заткнулись все!

На нее не обратили никакого внимания. Ноль! Как орали и размахивали руками, так и продолжали орать и размахивать.

- Свистни, Юль, - попросила Ленка новоявленную царицу, сидящую как натуральный, мраморный истукан с большими и испуганными глазами во главе шикарно накрытого праздничного стола. - Нужно успокоить этих дур.

Юлька испугано посмотрела на Ленку. В глазах у нее мелькнуло и появилось некоторое понимание. После чего она зажмурилась, но затем вложила пару указательных пальцев в рот и свистнула от души. Царский свист с перстами во рту в небольшом, закрытом помещении произвел эффект разорвавшейся звуковой бомбы. Бабы резко заткнулись, перепелки подпрыгнули и попытались улететь от хорошо прожаренной утки, обложенной тщедушными трупиками сморщенных, диких яблочек и томленных в сметане птиц. Почти пустой кувшин с молодым игристым упал. Из его широкого горла на стол вылилась небольшая лужица прозрачной, виноградной крови.

- Что ж у вас все, как в Мангышлаке! Ни себе - ни людям! А ну... - посетовала Ленка и внезапно проорала во весь голос. - Сели! Все! На место!

Вот теперь Ленку послушались. Да, многие оглядывались, да действовали неуверенно, но расселись по своим местам все-таки быстро.

- И чего ждем? Кушайте, кушайте... Советницы, блин! Ешьте и думайте о судьбах страны, раз ничего другого не можете, а я пока с вестницей пообщаюсь. Иди сюда. 

Вестница, вся в пыли, с удивленным лицом и очумевшими глазами подошла к столу.

- Садись, вестница... Ну-у? - Спросила Ленка, с тщательно выверенным скепсисом рассматривая усевшуюся на краешек кресла замарашку. - И как тебя зовут?

- Иии... Афа я. То есть, Афалина. Я...

- Это и так понятно. А по фамилии кто такая? - поинтересовалась Ленка, наливая в большую, глиняную кружку с веселым рисунком крепкого вина из большого кувшина с узким, вытянутым вверх горлом.

- Так это... Ажмантаж я, из рода Ифмантанов.

- Пей, - приказала Ленка и придвинула полную кружку ближе к Афалине. - Не мелочь. Монтана! 

Афалина поднесла к губам полную емкость и сделала первый неуверенный глоток. Ленка внезапно добавила строгости в голос и жестким, не терпящим возражений, тоном приказала:

- И рассказывай! - Вестница поперхнулась крепленым красненьким, пытаясь выполнить одновременно два разных действия. Но как-то не пошло.

Ленка же, быстро обежала стол с царского края и крепко приложила вестницу по спине пару раз. От вестницы в воздух только пыль полетела. И тонкими струйками посыпался песок на пол с одежды, но песка было совсем немного, горсть.

- Спа-си-бо... - Выдавила из себя Афалина, едва-едва прокашлявшись и с сипом втягивая в себя воздух. - А что рассказывать-то?

- Все, - потребовала Ленка, - все рассказывай. Кто подучил, что пообещал, откуда вы друг друга знаете, какой он из себя и чем вы с ним занимались все это время. И где вы этим занимались. И как часто. Нам все - все известно. Откуда знаешь, про двадцать тыщ?

- Так, четыре кланорды пришло. В каждой по пять тысяч, а вместе, значит, их двадцать. Всего... - Афалина отставила почти полную кружку, с подозрением покосилась на нее и выдала Ленке всю раскладку, по памяти, старательно загибая пальцы и складывая в уме цифры.

- Ты - пей, пей, рыбонька моя, пей... - Мягко, по-матерински, посоветовала Афалине Ленка. И погрозила вестнице пальчиком, тем же пальчиком, аккуратно сдвигая кружку в сторону разсказчицы.

По мере того, как кружка с вином смещалась, скользя по столу в ее сторону, Афалина отодвигалась от накрытого стола, вместе с креслом. Кресло противно скрежетало своими ножками по камню пола.

- Пей, - надавила на вестницу Ленка и снова похлопала ту по спине.

- А можно - я не буду? Пить. Я не хочу. Я... не пью, вообще...

- Пей - это приказ.

Афа тяжело вздохнула, быстро схватила полную кружку и одним глотком опрокинула ее в себя, со стуком поставила пустую кружку на стол и, выпучив глаза, уставилась на Ленку. Ленка молча налила в кружку вина и уставилась на Афалину в свою очередь. Афа под пристальным Ленкиным взглядом немного помялась, поерзала в кресле, затем решительно ухватила кружку и осушила ее в четыре длинных глотка. Взгляд у Афы немного поплыл. Оглядев стол, вестница потянулась за ягодами.

- После второй у нас не закусывают. - Веско прозвучало у нее над ухом. 

Рука не дотянулась до вазы с ягодками каких-то жалких нескольких сантиметров, резко остановилась, провисая, и медленно убралась обратно. Афа пожала плечами, философски причмокнула губами, взяла кувшин и не дрогнувшей рукой плеснула себе в кружку еще вина.

- Ну, чтоб всем там нормально было, - быстрой скороговоркой проговорила Ажмантаж и выдула вино, никуда особо не торопясь, с небольшими остановками на то, чтобы глотнуть воздуха и перевести дух.